Николай Леонов - Постороннее лицо

– Может, ты и приведешь восьмерых, – заметил Тарабрин. – Только вот твоим братанам никто в суде не поверит. У наших свидетелей вес гораздо выше. Это нормальные люди.

– Может быть, и тут вы правы, – неожиданно легко согласился охранник. – Да, моим ребятам доверия в суде будет немного. Но ведь и ваши свидетели, если только вы их врать не научите, непременно скажут, что видели меня в полдень, а не утром. Прежде всего потому, что меня там в это время не было!

– Но ты признаешь, что приехал специально, чтобы запугать Настю Рогову и отнять у этой семьи дом? – спросил Гуров.

– Ну, не то чтобы отнять, – уже не так уверенно проговорил Красовский. – Сделку я с ними хотел заключить о продаже дома. Но к убийству это никакого отношения не имеет! Слышите? Смерть Павленко вы на меня не повесите!

– В таком случае скажи, Петя, почему тебе в день убийства так часто звонил твой начальник Игорь Сорокин? – вкрадчиво спросил капитан. – Он твой номер восемнадцать раз набирал! О погоде, что ли, спрашивал? Или о том, как прошла ликвидация адвоката?

Гурову было заметно, что этот вопрос смутил охранника. Ему не хотелось раскрывать какие-то секреты, связанные с работой частного охранного предприятия. Однако угроза обвинения в убийстве, висящая над ним, оказалась сильнее этих страхов.

Поэтому Красовский заговорил:

– Да, Сорокин мне в тот день часто звонил, но по другому делу. В общем, я ночью должен был провести одну операцию. Там один козел, Соломин его фамилия, стал очень сильно досаждать Алексею Игоревичу. Вот Сорокин и приказал мне сжечь машину этого хмыря. Только учтите, что я на суде об этом не скажу. В протокол эти слова не вносите. Пишите, что я из личной неприязни решил сжечь машину Соломина.

– Погоди-погоди! Это какой Соломин? – встрепенулся капитан. – Журналист, что ли?

– Ну да, статейки всякие в интернете размещает, а из-за них у Алексея Игоревича неприятности случаются, – ответил Красовский. – Вот мне и велено было его как бы предупредить, сжечь машину. Я это сделал, всю ночь занят был. Насчет этого мне Сорокин и звонил. Утром, если честно сказать, я не в офисе был, а дома. Отсыпался там. Меня только жена видела, пока на работу не ушла.

– Вот мы раскрыли еще одно преступление, – сказал Тарабрин, обернувшись к Гурову. – А то никак не могли определить, кто сжег машину журналиста. Но только обвинение в убийстве мы с тебя все равно не снимем, Петя!

Тарабрин стал задавать арестанту новые вопросы, спрашивал о передвижениях в тот день, о содержании разговора с Настей.

Гуров в этом разговоре участия не принимал.

Он сидел, задумавшись, сопоставлял факты, известные ему, потом сказал:

– Ладно, капитан, давай этот допрос заканчивать. Составь протокол, дай этому хмырю подписать и отправляй его в СИЗО. Потом получай разрешение на обыск и отправляйся к нему домой. Надо следственные действия относительно этого гражданина довести до конца.

– Почему же я должен сидеть в изоляторе? – с вызовом произнес Красовский. – По какому обвинению?

– Пока что по обвинению в поджоге автомобиля, вымогательстве и угрозе убийством, – ответил Гуров. – А там видно будет.

Когда конвой увел арестанта, Лев Иванович сказал:

– Знаешь, капитан, а ведь этот милый гражданин, кажется, прав. Если нам не удастся доказать, что он приезжал в поселок дважды – утром, а потом еще и в полдень, – то мы не сможем обвинить его в убийстве Павленко. Если рассказ охранника о поджоге машины не является самооговором, то боюсь, что все сложится именно так.

– Но почему же нам это не удастся? – произнес Тарабрин. – Надо как следует побеседовать со свидетелями, доходчиво объяснить им, что их подвела память. На самом деле они видели Красовского не только в полдень, но и утром. Вот и все.

– То, что ты предлагаешь сделать, называется подделкой доказательств, – заявил Гуров. – Многие наши коллеги обожают такие фокусы, но я сам этим никогда не занимался, показывать их не собираюсь и тебе не дам.

– Но неужели вы, товарищ полковник, верите в такое совпадение, что охранник Чугунова приехал в поселок в тот самый день, когда там был убит человек, ставший главным врагом этого самого бизнесмена? – воскликнул Тарабрин.

– Мне не нужно ни во что верить, – ответил Гуров. – Перед нами не случайное совпадение, а два пересекающихся потока событий. Один из них связан с конфликтом Павленко со своим боссом и смертью этого адвоката. Другой – с желанием охранника Красовского без труда обогатиться, отжать собственность у семьи Роговых. Если бы охранник в тот день приехал в Сосновую Гриву впервые, то это было бы совпадение, и я бы ему не поверил. Но это был его не то пятый, не то шестой визит в поселок. Налицо именно цепь событий. Ладно, капитан, хватит дискутировать. Бери криминалистов, получай разрешение в суде и отправляйся проводить обыск у Красовского. А я тут посижу, подумаю, что нам дальше делать.

Тарабрин хотел еще что-то сказать, но промолчал и вышел из кабинета.

Гуров откинулся на спинку стула, закрыл глаза и приготовился немного поразмышлять.

Однако тут в кабинет стремительно вошел его хозяин, полковник Мозговой.

– Отдыхаете, Лев Иванович? – спросил он.

– Не совсем отдыхаю, а раздумываю над фактами, – ответил сыщик.

– Что же это за факты такие, над которыми знаменитый Лев Гуров так напряженно размышляет? – поинтересовался Мозговой.

– Главный факт состоит в том, что мы, кажется, потеряли основного подозреваемого, то есть Петра Красовского.

– Почему это мы его потеряли? – с тревогой осведомился полковник. – Его что, убили при задержании?

– Никто его не убивал. Он вполне себе жив и здоров. Но из числа подозреваемых его надо исключить. Видишь ли, Анатолий Юрьевич, я этого Красовского задержал в поселке Сосновая Грива и доставил сюда. Мы с Тарабриным только что закончили его допрос. Красовский признался в совершении преступления, о котором я и знать не знал. Ты мне о нем не рассказывал.

– Какого преступления?

– Он признался в том, что по заданию директора частного охранного предприятия Сорокина сжег машину журналиста Соломина. Потом данный тип все утро спал и только к полудню поехал в поселок. Эти слова Красовского подтверждаются показаниями нескольких свидетелей. Все они говорят, что видели охранника в поселке именно в середине дня. В общем получается, что к убийству Павленко он непричастен.

Мозговой выслушал сообщение Гурова, и на его лице тут же нарисовалась растерянность.

Он опустился на стул, побарабанил пальцами по столу и произнес:

– Так-так-так. Выходит, что у нас рушится вся цепочка. Если Красовский не убивал Павленко, то и Сорокин тут ни при чем, и сам Чугунов. Это плохая новость. Хотя, с другой стороны, та информация, которую я сегодня добыл, очень хорошо увязывается как раз с этой новой версией.