Александр Аввакумов - Кара небесная

Вагон дернулся, и поезд стал медленно набирать скорость. Через некоторое время в окне замелькали пригородные поселки.

«Прощай, Москва, не пить твое вино и клешами нам не утюжить мостовые», – вспомнил Прохоров слова некогда модной, а теперь забытой песни.

Минут через десять Игорь зашел в купе и увидел, что парень читает оставленную им на столе газету. На соседнем сиденье расположились пожилой мужчина с женой, которые, с явным испугом посмотрели на вошедшего Прохорова. Его фигура на какой-то миг полностью закрыла весь дверной проем.

– Молодой человек, – обратилась к нему женщина. – Вы не поменяетесь с моим мужем местами? Он болен и не сможет взобраться на верхнюю полку.

– Отчего же, не сделать приятное людям? Мне все равно, мамаша, где спать, главное, было бы место.

Он проснулся рано утром от шума, доносившегося с улицы. Поезд стоял на станции Канаш. Прохоров вышел из купе и увидел, что пассажиры уже стали занимать очередь в туалет. Он вернулся и, забрав с собой полотенце и зубную щетку, направился туда же. Поезд пришел в Казань без опоздания. Вагон медленно проследовал мимо красного кирпичного здания вокзала и, дернувшись в последний раз, остановился. Прохоров вышел из него и медленным шагом направился в сторону остановки второго трамвая. Его нагнал белобрысый паренек и, протянув руку, произнес:

– Спасибо тебе за все. Меня зовут Вадим. Ты знаешь, увидев тебя вчера на вокзале, я почему-то подумал, что ты мне обязательно поможешь. Так оно и вышло. Я рад нашему знакомству.

Прохоров оценивающе посмотрел на парня. Но эти слова были сказаны с такой искренностью и благодарностью, что он не удержался и тоже протянул руку.

– Меня зовут Игорь, – произнес он и пожал руку Вадима. – Мы завтра вечером с ребятами собираемся в «Грот-баре», если хочешь, можешь прийти.

Вадим кивнул в знак согласия. В его глазах мелькнул какой-то озорной огонек.

– Спасибо за приглашение. Я обязательно приду, – произнес он. – Ну, так что, значит, до завтра? Кстати, Игорь! Вот, возьми деньги, которые отдали таджики. Они не мои, я же еще не успел им отдать их.

– Ты хочешь сказать, что я совершил разбой? – изумился Прохоров.

– Получается, что так.

Постояв несколько минут, со смехом обсуждая события вчерашнего дня, они расстались, как расстаются хорошие друзья. Никто из них не знал, что эта встреча навсегда определит их дальнейшую судьбу.

***

Вечером ребята, как обычно, встретились у входа в «Грот-бар». Раздевшись, они всей группой направились к столику в дальний конец зала. Заказали пиво и соленые сухарики.

– Ну, как там Москва? – поинтересовался у Прохорова Орловский. – Я слышал краем уха, что вам пришлось участвовать в акции против чеченцев?

Прохоров, отодвинув в сторону кружку с пивом, удивленно взглянул на него.

– Леня, давай, не темни, скажи, от кого конкретно ты услышал эту чепуху? Это тебе, наверное, Лобода натрепал?

Игорь внимательно посмотрел на Лободу, с лица которого мгновенно исчезла улыбка. Взгляд Прохорова был настолько тяжелым, что тот невольно отвел глаза. Зная товарища, он понимал, что такой взгляд не сулит ему ничего хорошего.

– Что ты замолчал? – спросил его Игорь. – Если сказал «а», скажи и «б». Так от кого ты это узнал?

За столом повисла гробовая тишина. Цаплин и Бондаренко смотрели на Прохорова, стараясь понять, откуда взялась эта нескрываемая неприязнь к Лободе.

– Может, ты и с нами поделишься своим рассказом о московской акции? – спросил Прохоров Лободу. – Давай, расскажи нам, как ты прятался за машинами, когда твои друзья, рискуя жизнью, исполняли эту самую акцию? Чего молчишь?

От этих слов тот как-то сжался, его глаза забегали, а дыхание стало тяжелым и частым. Он окинул взглядом сидевших за столом ребят, будто ища у них защиты, и, не найдя понимания, сразу же сник. Взглянув на Орловского, он сделал глубокий вдох, словно приготовился нырнуть в воду, и начал говорить:

– Мужики! Вы все меня знаете не один год. Я такой же, как вы, не лучше и не хуже. Вспомните, не раз мы вместе решали проблемы улицы, но сейчас все изменилось в моей жизни, я встретил девушку, которую полюбил и не хочу потерять. Я не скрывал, что не хотел ехать в Москву, а тем более принимать участие в подобной акции. Но вопрос Игорем был поставлен так жестко, что отказаться было невозможно. Да, я в Москве испугался и спрятался за машинами. Я молодой, и умирать непонятно за что не собираюсь. У меня через два месяца свадьба. Игорь обвиняет меня в трусости, но хотелось бы знать, кто он такой, чтобы судить? Может, он лидер нашей бригады? Что вы все молчите, скажите мне, кто из вас его выбирал? Вот я лично не выбирал.

Лобода залпом осушил кружку с пивом и окинул взглядом собравшихся, ища союзников. Прошла минута томительного ожидания. Наконец из-за стола поднялся Орловский и, взглянув на лица сидевших рядом с ним ребят, продолжил:

– Вам не кажется, что Игорь уже не видит полей? Я больше не хочу подчиняться ему. Скажите, с какой стати я должен это делать? Что он, умнее меня или авторитетнее? Нет, мы все одинаковы и в свое время объединились не для того, чтобы кататься в Москву, а чтобы совместно решать проблемы в нашем городе.

Прохоров сидел молча. На его скулах крупными шишками двигались желваки. Ему стоило больших усилий держать себя в руках. Когда Орловский закончил, он взял слово.

– Друзья! – произнес он. – Я не собираюсь оправдываться перед вами. Все, что я делал, и все, что зарабатывал, нес в наш общак. Так уж вышло, что я стал как бы главным в нашей бригаде. Вы хорошо знаете, что я никогда и никого из вас не подводил. Я верил в вас и никогда не думал, что среди нас окажутся люди, которые могут испугаться и спрятаться от проблемы. Мне кажется, что лучше было бы сразу отказаться от участия в акции, чем прятаться, когда твои товарищи находятся в смертельной опасности. И что бы сейчас ни говорили парни, у вас есть право выбора – остаться со мной в бригаде или свалить из нее вместе с Орловским и Лободой. Решайте сами.

Орловский поднялся из-за стола и, обращаясь непосредственно к Бондаренко, произнес:

– Бордо, ты с нами или с Прохором?

– Я останусь с ним, – ответил, не раздумывая, Бондаренко. – Ты знаешь меня, Леня, трусов я никогда не уважал.

– Ну а ты, Цаплин, что скажешь?

– Леня, вали отсюда, пока еще можешь самостоятельно ходить. Суки, вроде вас, страшнее милиции.

Орловский и Лобода медленно вышли из-за стола и направились к раздевалке.

***

Друзья сидели за столом и молчали. Пять пивных кружек, стоявших на столе, наглядно говорили, что их когда-то было пятеро, а теперь осталось трое. Каждый по-своему переживал это.

– Ну что, ребята, молчите, словно монахи в келье? Идите, знакомьтесь с девчонками! Сегодня хороших девчонок в баре, как никогда, много. Жить надо, ребята, пока живется, – произнес Прохоров, обращаясь к ним.