Николай Леонов - Убийство по расписанию

Аникеева замолчала. Гуров тоже не торопился с выводами. С одной стороны, прилюдное заявление уволенного Савельева, что он собирается убить Завладскую, – это, конечно, серьезно, но, с другой стороны, Аникеева сама сказала, что бывший анестезиолог был в стельку пьян. А в таком состоянии чего только не брякнешь. Тем не менее полковник решил, что большой беды не будет, если он лично пообщается с Пашей Савельевым.

– Как мне его найти? – коротко поинтересовался он, извлекая из-под пальто заветный блокнот.

– Кого? Савельева? – Аникеева отошла на пару шагов назад. – Дома, наверное. Только я его адреса не знаю. Это надо в кадрах поинтересоваться. Или у тех же анестезиологов…

В кармане медицинского халата старшей акушерки зазвонил телефон. Она быстро достала большой серый аппарат и ответила на вызов, взглядом извинившись перед Гуровым за вынужденно прерванный разговор.

– Алло! Да, я… А, здравствуйте. – Полковнику показалось, что женщина как-то затравленно взглянула в его сторону, переложила телефон в другую руку и поспешно переместилась к двери кабинета. – У нас тут кое-что произошло… Нет, я не думаю, что это серьезно, просто… будет лучше обрисовать ситуацию при личной встрече. Что?.. Хорошо, да, я спущусь. Минут через пять… Ладно. Я запомнила. До свидания.

Телефонный аппарат вновь скрылся в боковом кармане халата, а Аникеева глупо улыбнулась, адресуя эту улыбку уже Гурову.

– Вы меня извините, товарищ полковник. К сожалению, не запомнила вашего имени-отчества… Мне нужно срочно идти. По делам. Я… Я еще нужна вам? Ах, да! Мы ведь говорили про Савельева. Я почти уверена, что это он прислал письмо. А его адрес?.. Вы все же лучше пообщайтесь с анестезиологами. Они и адрес знают, и про него самого могут рассказать вам гораздо больше, чем я. Все ж таки работали вместе. Понимаете? Тамара Петровна сейчас наверняка на месте. Это в противоположном конце коридора. Хотите, я вас провожу?

– Не надо, я справлюсь. – Гуров пристально смотрел ей в глаза. Поведение Аникеевой настораживало. Особенно то, как оно изменилось после загадочного телефонного звонка. – А вы можете сделать для меня еще одну вещь, Татьяна?

– Конечно. Какую?

– Я хотел бы получить список всех людей, которые были уволены за последние полгода благодаря стараниям Завладской и созданного вами антикоррупционного комитета. Таких много?

– За полгода? – снова переспросила она. – Нет, не очень. Человек пять или шесть, наверное. Я составлю список. Когда он вам нужен?

– Чем скорее, тем лучше.

Аникеева призадумалась.

– Я сделаю его через час. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Гуров.

Она буквально выпорхнула из кабинета заведующей. Не нужно было иметь повышенной наблюдательности, чтобы понять, насколько Аникеева торопилась. К кому? Кто ей звонил? Мужчина? Женщина? На секунду Гурову пришла в голову мысль выяснить это, но затем он от этой затеи отказался. Во-первых, это могло не иметь никакого отношения к делу, а только к сугубо личным делам Татьяны, а во-вторых, даже если бы он и установил личность того или той, с кем собиралась встретиться Аникеева, ему бы это ровным счетом ничего не дало. На данный момент единственной реальной зацепкой являлся Павел Савельев.

Гуров запер кабинет Завладской, положил ключ себе в пальто и энергично направился в противоположный конец коридора. На ходу он сверился со своими наручными часами. Ровно одиннадцать. Если письмо с угрозой – не розыгрыш, до предполагаемого убийства Юлии оставалось восемь часов.

Вторник. 11 часов 1 минута

Лобанов не стал подъезжать к парадному крыльцу больницы, а скромно припарковал свой темно-зеленый «Лексус» в трех метрах на противоположной стороне улицы. С этой точки он прекрасно мог видеть любого входящего и выходящего из здания, при этом не привлекая к себе повышенного внимания. Слегка приспустив боковое стекло, он курил, откинувшись на спинку сиденья, и левой рукой, утянутой в черную перчатку, монотонно, в такт льющейся из магнитолы музыки, постукивал по рулевому колесу. Мобильник в кармане утепленного плаща заиграл тарантеллу, и Лобанов достал аппарат. Не сводя глаз с выхода из больницы, нажал кнопку соединения.

– Ну, что там у тебя? – без всяких приветствий прозвучал в трубке баритон звонившего, однако Лобанову не требовалось никаких усилий, чтобы узнать собеседника и понять, чего он от него хочет.

– Жду. – Он склонился вперед и убавил звук работающей магнитолы. – Честно говоря, не нравится мне все это, Альберт. Палево какое-то.

– В смысле?

– Я позвонил ей в кабинет, но вместо нее трубку взял какой-то мужик. И есть у меня такое смутное подозреньице, что это ментяра. Как пить дать ментяра.

– Ты дуешь на воду, Илья. – Похоже, что собеседник Лобанова, в отличие от него самого, был в неплохом расположении духа. Более того, он, судя по всему, был не один. До слуха Лобанова доносились посторонние голоса, звон посуды, женский смех. – С чего вдруг такие нелепые выводы? Почему непременно ментяра?

– Чувствую, Альберт. У меня нюх на этих тварей, если ты еще не забыл. – В голосе Лобанова появилось раздражение. – Я тебе из тысячной толпы мента вычислю. И по голосу, и по походке, и еще бог знает по чему…

– У Завладской нет и не может быть никакой связи с ментами. – Собеседник откровенно старался погасить излишний пыл Лобанова. – Мы же это уже сто раз проверили и перепроверили. А вот почему ее нет на рабочем месте?.. Ты ведь говорил, что она сама позвонила тебе сегодня.

– Да, позвонила. В половине второго ночи. Сука! Сняла меня с одной чудной бабенки. Только о себе и думает. Я имею в виду Завладскую.

– Я понял, – незримый собеседник весело рассмеялся. – И что?

– А ничего. – Огрызнулся Лобанов. – Я приехал, как смог. То есть, минут пятнадцать назад. В кабинете у нее мужик, самой ее нет. Я звоню ей на мобильник, а эта зараза отвечает мне: «Я сейчас не могу говорить». – Он передразнил ее нарочито низким голосом. – И бросает трубку. Чего тут прикажешь делать?

– И что ты сделал?

– Я позвонил этой дуре, Танечке. – Лобанов спустил пониже стекло и бросил наполовину искуренную сигарету «Давыдофф» в снег. – Сейчас вот жду, когда она выйдет. А дальше… Хрен ее знает, Альберт. Нехорошее у меня предчувствие. Какой-то поганый запах в воздухе.

– Какой запах?

– Подставы. Ментов чую, говорю же тебе.

– Расслабься, Илья. – Постороннего голоса и женского смеха в трубке уже не было. Вероятно, звонивший соизволил отделиться от своей шумной компании и отошел куда-то в сторону. – У тебя просто очередной приступ паранойи. Главное, отдай им аванс. Хоть этой Тане отдай.

– А договор?

– С договором я решу. Тут обязательно Завладская нужна. Но аванс отдай. В обмен на расписку, конечно.