Николай Леонов - Мертвая заря

– Ясное дело, рассказывал. И я его показания проверил.

– Каким же это образом? Провел сеанс вызывания духов?

– Нет, вызывать духов не понадобилось, – ответил Гуров. – Я сделал то, что делал всегда: провел расследование и отыскал следы призрака.

– Следы? – удивлению Труева не было границ. – Какие там могут быть следы? Это ведь все галлюцинация, результат нервного расстройства…

– Может, расстройство у Шаталова и есть, – заметил на это Лев, – но призрак, который ему является, – существо вполне материальное, поскольку оставляет следы. Если бы у меня была служебная собака, возможно, я бы уже сейчас знал, кто тут разыгрывает эту комедию. Но, поскольку собаки не было, выследить призрака сегодня не удалось. И все же я этого шутника обязательно поймаю и выпорю на глазах у всего поселка!

– Подожди, ты толком расскажи! – попросил Труев. – Так что там за следы ты нашел?

– Следы очень интересные. Человек, чтобы затруднить опознание следа, поверх обуви надел толстые носки. Понимаешь? Ни размер обуви, ни рисунок подошвы при этом установить нельзя. Я даже не знаю точно, кто изображал этого призрака: мужчина или женщина, какого он роста…

– Ну, рост ты мог определить по длине шага… – подсказал Глеб Павлович.

– Мог бы, если бы человек шел по ровной местности. А там густой ельник, он не шел, а скорее пробирался. Поэтому длину шага установить невозможно. Потом он вышел на каменистую осыпь, и там следы вообще пропали. Я могу сказать одно: тот, кто затеял эту шутку, – человек хитрый, расчетливый и очень осторожный. Он, видимо, был уверен, что его не будут искать, как и первые два раза, и все равно принял меры предосторожности – надел носки и скрыл след на осыпи.

– Вообще-то тут что-то не вяжется, – покачал головой Труев.

– Что именно?

– Психологический портрет этого шутника. С одной стороны – шутка, розыгрыш. А с другой – крайняя осторожность, предусмотрительность. Так себя ведут не шутники, а матерые преступники.

– А ведь ты прав, Глеб Павлович! – воскликнул Лев. – Действительно, на шутку это как-то не похоже. Но тогда зачем кто-то подсовывает Шаталову этого призрака? Может, его хотят отсюда выгнать? Добиваются, чтобы он продал усадьбу?

– А знаешь, это похоже на правду! – согласился Труев. – Ведь Виктор мне уже говорил, что, если так будет продолжаться, он бросит все и вернется в Москву. Или даже дальше – к себе в Нефтеюганск.

– Хорошо, значит, это можно принять как рабочую гипотезу, – решил Гуров. – Кто же все-таки так сильно желает выгнать Шаталова из усадьбы?

– Ну, прежде всего это может быть кто-то из его соседей, кто-то, кто захотел увеличить свой участок, – принялся рассуждать Глеб Павлович. – С одной стороны от Шаталова находится участок Максима Подсеваткина, с другой – Андрея Карасева. Я ни того, ни другого толком не знаю. Знаю, что они не рыбаки – вот и все.

– О Подсеваткине мне немного рассказал наш партнер по рыбалке – Денис Линев, я с ним немного побеседовал.

– А, значит, ты уже и сбор свидетельских показаний начал! Что называется, сразу взял быка за рога.

– Что же тут откладывать? – пожал плечами Гуров. – Делать мне тут особенно нечего, вот и занялся привычной работой… Так, соседи – это одна версия. А другая?

– Другая – это местные, деревенские, – ответил Труев. – Люди они скрытные, странные, от них всего можно ждать. С одной стороны, им от нас есть выгода – я у этой Вари, например, молоко покупаю, и Шаталов тоже, и кто-то еще. Ну, потом дорогу замостили, стало можно в Ефремки в магазин съездить или в Киржач в поликлинику. А с другой – чужое богатство, как известно, глаза мозолит. И вообще уклад у нас другой, для них непривычный. Так что кто-то из них – или Варя, или Егор Тихонов – мог замыслить выжить нас всех отсюда, по одному. Во всяком случае, про призраков да про всяких леших я как раз от Тихонова и слышал.

– Что ж, надо мне с этими местными жителями поближе познакомиться, – заметил Лев. – Говоришь, ты у этой Вари молоко покупаешь? А когда – после утренней или после вечерней дойки?

– Чаще после вечерней, – ответил Труев.

– Давай на этот раз я пойду молоко покупать, – предложил Гуров. – Заодно и познакомлюсь. Побеседую про эту самую местную энергетику, или как там они всех этих духов объясняют.

– Хорошо, давай, – согласился Глеб Павлович. – А я попробую познакомиться с Подсеваткиным и Требенько. Поводов для этого предостаточно. Живем здесь по соседству уже второй месяц, а толком не поговорили. Вот и поговорим. Попробую выяснить, что они думают про эти жуткие крики, про призрака. Вдруг что-то узнаю?

– В таком случае, может, прямо сейчас и пойдем? – спросил Гуров.

– Я, правда, думал еще немного порыбачить… – протянул Труев, – ну да ладно, раз такое дело – пошли.

Он собрал снасти, взял ведро с уловом (Лев отметил, что его друг поймал даже чуть больше, чем яхтсмен и профессиональный рыболов Денис Линев), и друзья направились в сторону поселка.

Теперь, когда они вышли из леса, Гуров уже более внимательно присматривался к домам. Первое здание еще стояло в лесах, в нем никто не жил. Зато второй коттедж поражал своим великолепием. В нем имелось три этажа, сбоку был пристроен гараж, а позади виднелись еще постройки – видимо, хозяйственные. Под стать дому был и участок, площадью никак не меньше десяти-двенадцати соток. Он был весь засажен цветами и декоративными растениями.

– Здесь живет Борис Сергеевич Требенько, – пояснил Труев. – Человек очень состоятельный, владелец инвестиционного фонда «Семейный очаг». Поселился один из первых и на собственные деньги замостил дорогу от Ефремок. Держится он, надо сказать, довольно надменно, но, думаю, я найду способ с ним познакомиться. За ним идет дом Дениса Линева – его ты уже знаешь.

– Кстати, я не спросил: а что, Денис живет здесь один?

– Да, один. Дело в том, что он не женат, так сказать, принципиальный холостяк.

– Надо же! – удивился Лев. – Такое редко бывает. Может, у него эта, как ее, нетрадиционная ориентация?

– Ничего подобного! – уверенно проговорил Труев. – Я у него как-то спросил, почему он один, и знаешь, что он мне ответил? Что он слишком любит женщин, чтобы выбрать только одну из них. И действительно, я видел, как он приезжал с какой-то девушкой. А наутро уехал.

– Так, понятно, – кивнул Гуров. – Ну, дальше я знаю – это дом Шаталова. А там кто живет?

– Там Подсеваткины, я их тоже не знаю. А дальше Карасев, Бугаев, Великанов… Их я знаю еще меньше. Но в ближайшие два дня обязательно выясню о них все, что смогу, – пообещал Глеб Павлович.

– Хорошо, – кивнул Гуров. – Только очень не упорствуй, а то этот… призрак сразу догадается и затаится.

– Так, может, это и хорошо? У тебя ведь нет задачи поймать шутника с поличным. В конце концов, даже если кто-то захотел выгнать Шаталова из поселка, это еще не преступление. В крайнем случае это можно квалифицировать как хулиганство, не более. И если этот «шутник» поймет, что мы разгадали его игру и начали охоту за ним самим, и прекратит свои затеи – наша миссия будет выполнена. Шаталова оставят в покое, и мы с ним можем и дальше до конца лета спокойно ходить на рыбалку.