Александра Маринина - За все надо платить

Это обстоятельство решило все. Александр Иннокентьевич немедленно сделал ей предложение, которое было принято без долгих раздумий, спокойно и по-деловому. Ольга Решина в последний раз спросила себя, а так ли уж ей нужно быть женой Бороданкова, и получила утвердительный ответ. Если сначала задача выглядела как «студентке выйти замуж за доцента», то в процессе ее решения ситуация несколько видоизменилась. Во-первых, Александр Иннокентьевич стал доктором наук и вот-вот должен был стать профессором, а сама Ольга из студенток доросла до врача-ординатора, которому прочили блестящее будущее, и в покровительстве кафедры она уже почти не нуждалась. Во всяком случае ей делались весьма и весьма лестные предложения из хороших клиник. А во-вторых, за семь долгих лет она так привязалась к Александру Иннокентьевичу, что это больше походило на любовь, а не на расчет. В перерывах между «праздниками» она встречалась с другими мужчинами, но делала это более «для порядка», нежели по необходимости и желанию. Мужчины были нужны ей для того, чтобы не чувствовать, что весь мир сосредоточен вокруг неподатливого доцента. Она твердо знала, что если позволить этому чувству завладеть собой, то ее поведение неизбежно окажется требовательным и навязчивым, а это может отпугнуть Бороданкова, и он сорвется с любовно сконструированного крючка. Наличие любовников позволяло ей без нетерпенья во взгляде и без раздражения ждать, пока Александр Иннокентьевич созреет для очередного «праздника». А созревал он примерно раз в два месяца.

После свадьбы Ольга делала все, чтобы он не разочаровался, не пожалел о принятом решении. И он не пожалел. Ольга стала не только постоянным источником положительных эмоций в постели и на кухне, но и помощницей, соратницей. Тем, что иные мужья называют «надежным тылом». Он помог ей сделать кандидатскую диссертацию за полтора года и постоянно слышал от нее, что он самый умный и самый талантливый медик во всей России, а то и во всем мире. И она верила в свои слова, как верила и в большое будущее своего мужа. Он должен был, по ее замыслу, стать самым известным, самым великим и соответственно самым богатым врачом-психиатром сначала в России, потом в Европе, а там, бог даст… Для осуществления этой части жизненного плана она готова была на все. И то, что в интересах дела она, кандидат медицинских наук, согласилась работать медсестрой, было в ее глазах вовсе не жертвой, а необходимой платой за успех, причем мизерной частью этой платы. Она готова была и на большее. Собственно, не было такого, чего она не сделала бы для достижения поставленной цели.

Жара, стоявшая в Москве всю первую половину июня, внезапно сменилась холодными дождливыми днями. Окна в комнате были распахнуты настежь, и струи дождя, с ровным шумом проносящиеся вниз, то и дело сердито выплевывали крупные капли прямо на широкий, уставленный цветочными горшками подоконник. Михаил Владимирович Шоринов любил дождь. В такую погоду на него нисходили умиротворение и тихая радость.

Ольга знала, что к Шоринову лучше всего приходить в субботу вечером. Это было самое спокойное время. Во все остальные вечера телефон надрывался от постоянных звонков, которые прерывали разговор, мешали сосредоточиться, сбивали настрой. По этой же причине она никогда не приходила к нему в офис. Только домой и только в субботу, когда жена с детьми на даче, а деловые звонки в большинстве своем откладываются на воскресенье, поближе к понедельнику, чтобы не забылись.

Она аккуратно сняла мокрый плащ, скинула туфли и босиком прошла в комнату. Ступни у нее были красивые, изящные, ухоженные, с тщательным педикюром, и Ольга никогда не упускала возможности продемонстрировать их. Шоринов не без удовольствия оглядел ее ноги, довольно откровенно обнаженные укороченной юбкой строгого костюма. Когда-то давно они с Ольгой были любовниками, правда, недолго, но воспоминания у него остались самые приятные. Она была умной и ненавязчивой, темпераментной и нетребовательной. С тех пор, как она вышла замуж за своего психиатрического гения, их интимные отношения прекратились и перешли в сугубо деловые.

– Как идут дела? – поинтересовалась Ольга, усаживаясь на мягкий диванчик возле окна и вытягивая ноги.

– Успешно. Мы ее нашли. Но она оказалась той еще щучкой, – усмехнулся Шоринов. – Запросила столько, что мне одному не потянуть. Нужно искать спонсора, который войдет в долю.

– Черт!

Она с досадой стукнула кулачком по диванной подушке.

– Неужели эта дура понимает ценность архива? У нее же образования – полтора класса и три койки. Ее кто-то консультирует?

– Непохоже, – покачал головой Шоринов. – Мой человек присматривался к ней, он считает, что ее просто жадность обуяла. Дура-то она дура, но ведь сообразила, что если приложены такие усилия, чтобы найти ее, то цена архиву ее покойного мужа – далеко не три рубля. Короче, сейчас я занимаюсь тем, что пытаюсь найти деньги. Она просит миллион долларов наличными.

– Миллион! – ахнула Ольга. – Да она с ума сошла!

– И тем не менее.

Шоринов встал и подошел к окну. Ольга смотрела на его широкую чуть сутуловатую спину и понимала, что сейчас решается ее судьба. Михаил с самого начала поверил в идею и в то, что она принесет громадные прибыли, но он, конечно, не ожидал, что потребуются такие огромные затраты. Миллион долларов! Да его и через таможню-то не пронесешь. Неужели он откажется, бросит все на полпути?

– Что у твоего мужа? – глухо спросил он. – Никакой надежды, что обойдемся своими силами?

– Никакой, – твердо ответила Ольга. – Он, правда, уверен, что сможет, думает, что он не глупее Лебедева. Но я в это не верю. И потом, это становится опасным. Люди же умирают один за другим, уже восемнадцать человек за полгода. И никакого просвета. Это просто счастье, что никто из родственников не поднял скандал, но везенье когда-нибудь кончается. Я боюсь рисковать.

– Значит, надо искать человека, который даст наличные там, на месте. Из России столько не вывезти, даже если бы они у меня были. Оля, пойми меня правильно, я сделаю все, что в моих силах, но я должен быть уверен, что это не блеф, не мыльный пузырь. Мой риск – это мой риск, я ввязался в это дело добровольно и готов был рисковать своими деньгами. Но только своими. А поскольку я вынужден обращаться к третьим лицам, я буду рисковать уже их деньгами. Если ничего не получится, я должен буду вернуть долг. Ты понимаешь, в какую кабалу я попаду? Поэтому подумай еще раз и скажи мне: ты точно знаешь, что в архиве Лебедева есть то, что вам нужно? Ты точно знаешь, что он разрабатывал именно тот препарат, о котором идет речь у нас с тобой? А не какое-нибудь лекарство от поноса?