Нина Васина - Женщина–апельсин

И Стас лихорадочно побросал в сумку документы, деньги, банковские карточки, любимую книжку и фотографии из детства. Он открыл запрятанный сейф и достал пистолет. Наталья отрицательно покачала головой. Стас сунул пистолет обратно. Огляделся у дверей.

– Лягушки, – сказал он Ангелу. – Не знаю, что и делать! Им надо специальных червей покупать. Вот ключи от квартиры и машины…

– Отлично жрут докторскую колбасу! – успокоил Ангел, не отрываясь от работы. – А вчера съели замороженные крабовые палочки.

Лягушки, распластавшись, медленно пересекали пространство аквариума.

В аэропорту Наталья ушла позвонить и «по делам», Стас словно очнулся от гипноза. Он ошалело рассматривал огромный зал и не понимал, как же он сюда попал. Только смутное ощущение давки в метро и гримаса боли на лице Натальи – ее прижали спиной к двери.

Но как только Наталья вернулась, все стало на свои места. Не надо было больше ни о чем думать, надо было радоваться, что у него заграничный паспорт в порядке, что самолет будет сегодня, а не завтра – «к завтрему могут и найти!» Кого могут найти – какая разница! А куда Стас собрался лететь, он выяснил только в самолете.

– Что мы будем делать в Италии? – спросил он так, на всякий случай.

– Посмотрим… Везде люди живут!

Далила написала докладную и отнесла ее Гнатюку. Гнатюк перекладывал эту бумажку несколько раз, не зная, как к ней отнестись. Он нервничал и ходил по кабинету, потом вызвал психоаналитика к себе.

– Как я должен это понимать, что вы тут устраиваете у меня в Управлении?!

– Я ничего не устраиваю, я передаю вам информацию, источник которой не могу раскрывать, а вы должны сделать выводы.

– Ева Курганова больше у меня не работает, у нее другой начальник!

– По моим сведениям, она никак не может расстаться с вашими проблемами. В другом отделе нет такого количества плохих мальчиков, как у вас! – Далила научилась громко разговаривать и иногда повышать голос. Она больше не была похожа на растрепу-неумеху, смотрела уже не заинтересованно, а смело и с вызовом. Но юбки были так же коротки, как раньше, а волосы не поддавались заколкам.

– Я не могу дать ход этой бумаге, а вы не должны вмешиваться в профессиональные проблемы отдела, – категорично заявил Гнатюк.

– Я только передаю вам известную мне информацию. Ева Николаевна интересовалась планом тюрьмы и, возможно, опять употребила обстоятельства и свое умение для свершения ей одной понятного правосудия.

– Ну что это за бред такой! – Гнатюк начал сердиться.

– Это был бы бред, если бы я доложила вам об этом, как о факте. Я же выдвинула предположение и, учитывая опасную ситуацию, в которой она оказалась, настаиваю на охране.

– Да вы сами посмотрите, что получается! Вы написали все это, я должен как минимум начать расследование по этим фактам, а вы заявляете, что ввиду вышеизложенного ей необходима охрана. На каком основании? Почему это я ни с того ни с сего должен ее охранять?

– Порвите мою докладную, она действительно проблематична, я и написала только потому, чтобы вы обратили внимание и вызвали меня. Ей нужна охрана. По всем моим предположениям, ее захотят убить. Неважно кто. Родственники, не знаю… хозяева этого человека.

– Какого человека?

Далила внимательно посмотрела на Гнатюка. Он совершенно искренне возмущался. «Ну и тупица, – подумала Далила, – даже приходящие уборщицы говорят только об этом побеге, а он…»

Ее молчание еще больше рассердило Гнатюка.

– Подведем итог, – сказал он. – Вы безответственно указали некоторые факты, которые могли почерпнуть где угодно, подслушать, например, под кроватью. Что, угадал? – Гнатюк торжествующе смотрел на залившуюся краской Далилу. – Вы приносите эти факты мне, старшему в отделе, чтобы я принял меры. И какие меры вы предлагаете? Охранять. Вывод? Вам нужен психоаналитик. Это не шутка. Вы находитесь с Кургановой в напряженных отношениях, вы написали такой отчет по ее делу, что у нас не знают, куда его запрятать. Вы не смогли просто прийти ко мне и сказать, чтобы я ее арестовал, к примеру, на основании приведенных вами фактов подслушивания, вы по-благородному предлагаете ее охранять, тем самым я должен утвердить ваш донос как вещь реальную!

Далила сдернула со стола свою докладную.

– Не сметь трогать ничего у меня на столе!

– А то что, арестуете? – Далила завелась и не могла остановиться.

– Выдеру как сидорову козу! Если вы закончили с тестированием специалистов у нас в отделе, можете перейти к обслуживающему персоналу. Обо всех слухах докладывать лично мне, а то тут уборщица одна обещала конец света к пятнице, а я был совершенно не в курсе! Все сведения подавать только в письменном виде. А я постараюсь дозвониться в этот ваш институт и похвалить вас за необычайное рвение. Свободны!

Сердитый Гнатюк выждал десять минут после ухода Далилы, сделал несколько телефонных звонков и поднялся на третий этаж.

Ева сидела с застывшим взглядом. Она была одна в кабинете. Увидев Гнатюка, вскочила и побледнела.

– Я тут решил тебя проведать, узнать, что и как. Сиди. Как у тебя сложилось с напарником? Кстати, он очень просился к тебе!

– Да неважно. Даже плохо.

– Что, неисполнительный?

Ева промолчала, пряча глаза. Гнатюк был ей неприятен, она вспомнила захват Слоника.

– А это не его вы с Николаевым возили в морг на воспитание?

Ева молча кивнула.

– Так, – Гнатюк рассмотрел кабинет, встал и потрогал листик искусственного растения. – А я к тебе по делу, и, если можно, скажу по-мужски. Коротко и понятно, ты уж извини, сама выбрала такую профессию. С кем ты спишь?

– Как? – от неожиданности Ева опять встала.

Гнатюк рассердился на себя за этот ее испуг, тоже встал и пошел к двери.

– Я не могу предположить, что психолог в нашем отделении может прослушивать, к примеру, телефонные разговоры, – сказал он, стоя у двери и не поворачиваясь, – Или что ты обсуждаешь свои проблемы с ней самой. Поэтому говорю коротко. Тот мужик, с которым ты спишь, очень откровенен с Далилой Мараовной, и я уж не знаю, кто из наших это может быть! Она, конечно, дура, но навредить может. Будь осторожна.

Гнатюк ушел.

Ева медленно села на стул. В ней наступила странная тишина, она даже дыхания своего не слышала, организм затаился и дышал тихо-тихо.

Звякнул телефон. Ее вызывал Подстаканов. Она положила трубку и высидела еще пять минут, не двигаясь.

Подстаканов сообщил ей, что, по распоряжению вышестоящего начальства, ей полагается охранник в связи с непосредственной угрозой ее жизни и здоровью. Самый лучший специалист по борьбе в их отделе, бывший спецназовец, который так и не смог хорошо отрекомендовать себя оперуполномоченным, будет переведен от Евы Николаевны («По твоей, кстати, просьбе!» – заметил Подстаканов) и назначен ее телохранителем.