Леонид Cловин - Жёсткий ночной тариф (Бронированные жилеты)

Первым — не считая генерала Скубилина — еще до начала рабочего дня поздравил Картузова заместитель начальника транспортного главка Ильин. Он позвонил прямо в дежурку.

— Все скромничаете! А сами вон какими делами ворочаете! И все тихой сапой! Как мыши в подполье…

Ильин был видной фигурой. Пришел из транспортного отдела ЦК, всех знал, и его все знали. Генерала получил почти сразу — вслед за переводом в МВД.

— Стараемся…

— Готовь представление на отличившихся. Себя можешь не вписывать — сам впишу. С указанием новой должности.

Картузов на секунду потерял дар речи.

— Не слышал еще? — продолжал Ильин. — Ну, и не надо пока. Скубилин и тот не знает, так что не спеши докладывать…

— Понимаю. — Он ничего не понимал.

— Авгуров еще не заезжал?

Авгуров был начальником ОБХСС — недавно переведенным из партийных органов в управление к генералу Скубилину.

— Нет. Не был пока.

— Он все расскажет… Ну, ладно. Значит, поздравляю сразу и с успешной операцией, и с назначением.

— Спасибо, Дмитрий Афанасьевич…

Ловя на себе взгляды сгорающего от любопытства Егеря, Картузов пошел к себе.

Звонок озадачил.

«Не спеши докладывать Скубилину…», «Авгуров все расскажет…»

Авгуров был доктором наук. «Ученый в милицейских погонах» — как его представляли на всевозможных конференциях и симпозиумах в Союзе и за рубежом. О нем говорили как о человеке Ильина и даже его родственнике. Статьи Авгурова часто появлялись в центральной печати. В управлении он появился сравнительно недавно переводом из партийных органов. Его работа в ОБХСС была явно только трамплином. Естественно, Авгуров входил в команду Ильина, открыто противопоставившую себя и Скубилину, и патрону его Жернакову.

«Если Скубилин что-нибудь заподозрит, мне конец, — подумал Картузов. — А что делать, если звезда Жернакова идет к закату? Приходится рисковать!»

Авгуров подъехал быстро, Картузов встречал его перед дежуркой.

У машины они обнялись и расцеловались. Простой этот, непринятый в милиции ритуал знаменовал переход Картузова в другую команду.

Не спеша пошли они по пустой платформе. День начинался ясный, солнечный.

На полпути к отделу Авгуров на минуту остановился, подставил лицо солнцу, закрыл глаза. Картузов снизу взглянул на него.

«Белая кость…» Авгуров иначе одевался, иначе говорил. Негромко, уважительно. Приветливо улыбался. Жена его, говорили, была филологом, переводчицей с сербскохорватского. Их круг составляли литераторы.

— Хороший день. — Авгуров открыл глаза. — Поговорим тут. Чтобы без лишних ушей.

Платформа была пуста. Дальше, за двумя путями, строились отряды пионеров, их везли в пионерский лагерь. Старшие дети стояли с плакатиками «1-й отряд», «2-й отряд». Родителей к платформе не подпускали.

— У меня новость, — сказал Авгуров. — В нашем Московском транспортном не сегодня завтра грядут большие перемены. Я иду начальником управления. А ты, если у тебя нет возражений, ко мне замом. Твое личное дело уже в кадрах. Чтобы никто ни о чем не заподозрил, они взяли личные дела пятерых. С Курского, Казанского и так далее. С нарочными. Когда тебя назначат, четыре других дела вернутся.

— А как Жернаков?

Шеф Скубилина считался в команде первого заместителя министра с тех пор, как вместе с ним отличился в разгроме начальника Академии МВД и его штаба.

— Жернаков уходит. Вопрос решен.

— Значит, и Скубилин?

— Как только уберут его шефа… — Авгуров заметил с сожалением: — Хороший мужик Василий Логвинович… Но ведь, по существу, развалил работу. Разогнал профессиональные кадры. Везде своих посадил. И эта девчушка в приемной… Ты знаешь. Все только и говорят об этом.

Картузов кивнул.

«Скубилина давно предупреждали!.. Прав Авгуров. Девочка в приемной Скубилина вся благоухает. Все управление ходит на нее смотреть. Один он не замечает», — Картузов и сам дарил ей то французские духи, то косметику.

— Для нас сыграло удачную роль дело этого дурака. Директора ресторана, — заметил Авгуров.

Картузов и раньше об этом подумал:

«Все будет зависеть от дела Гийо. Жернаков и Скубилин верно рассчитали. Но только начало! Дебют!.. Это — как если выстроить костяшками домино одну к другой и валить первую, целя в крайнюю. Только главное, похоже, и им не открылось. Где же последняя, которой грозит удар? В МВД? В ЦК? МГК? Кого именно должна скомпрометировать связь с преступными работниками торговли?»

— …Он спортсмен, Гийо, — не торопясь, объяснял Авгуров. — И как большинство спортсменов, работать не хочет. Только кейфовать и тренироваться. Охота, сауна. Это его. Наверху, там, немало спортсменов. Друг друга тянут. Но сейчас Гийо сам тянет. Только не в ту сторону, в которую следует. Знаешь, кто ему дал квартиру?

— Нет.

— По личной записке мэра. Написал ему во время охоты. Четыре комнаты в доме первой категории. На двоих!.. Сто с лишним метров… — Было, как Картузов и представлял: выстроенные в ряд костяшки домино. Только удар пришелся не по крайней, а где-то в середине, и падали они все не туда, куда планировали Скубилин с Жернаковым.

На суде все может всплыть. А Жернаков со Скубилиным хотят нагреть руки сначала на разоблачении Гийо, а потом на его вызволении из-под стражи. А сейчас ждут, пока мэр или кто-то из его приближенных обратится к ним за помощью. Тогда они дадут задний ход…

От машины Авгурова за ними наблюдал его старший опер — борец или боксер, верзила-полутяж, то ли личный шофер, то ли телохранитель.

— Мне кажется, мэру и его людям стоит только пальцем шевельнуть… — заметил Картузов.

— Они и шевелят. Но иногда лучше действовать в самом низу, чем через Генерального прокурора. От Генерального или первого нашего заместителя пустячком не отделаешься. «Мерседесом» пахнет…

Авгуров незаметно перешел к технической части:

— Как я понимаю, дело Гийо построено на оговорах взяткодателей, которые за это освобождены от ответственности…

— Обычная история, — осторожно заметил Картузов.

Авгурова интересовала возможность разрушения дела.

— Стоит кому-нибудь отказаться от своих слов, и все падет. Если официанты не отстегивали, значит, и мэтр не отдавал наверх…

— Ну как! — Картузов не согласился. — А конверт с деньгами? «Взятка» на конвертах!

— Конверт ему в руки не дали. Сунули в халат.

— У любовницы на даче тоже нашли меченые деньги.

— «Подсунули!» — Авгуров судил свободно и широко. С пониманием тайных рифов в делах такого рода. — Он ничего не знал… «Золото и драгоценности?» — «Жены и ее родителей. Все подтверждено справками». «Злоупотребления по службе…» — «У кого их нет? А вот медали, дипломы, кубки — это не у всякого. Первенства дружественных армий, полицейских, динамовцев. Честь национального флага страны…» — Он помолчал, продолжил уже заинтересованно: — В деле наверняка есть несколько свидетелей, настроенных наиболее агрессивно. Это наверняка женщины… Так?