Павел Вежинов - Летучие мыши появляются ночью

Димов задумался.

— Я не пойду к могиле, — сказал он. — Но ты иди. Когда все кончится, передай адвокату, что я хочу говорить с ним. Очень осторожно, разумеется, чтобы его не испугать. Я буду ждать вас вон на той скамейке. — Он указал на старую скамью едва видимую за пожелтевшими листьями японской акации.

Димов сел на скамейку и достал газету. Но ему не читалось; вот уже несколько дней он не мог заставить себя прочесть хотя бы две строки. Спустя немного могильщики вынесли гроб и довольно грубо запихнули его на катафалк. Привычные лошади двинулись потихоньку, колеса заскрипели, кадило мягко прозвенело в тенистой аллее. «Место спокойное!» — с унынием подумал Димов. Вот единственное преимущество мертвых. Стало совсем тихо, солнце склонилось к западу, тени протянули свои руки к могилам.

— Товарищ Димов! — позвал его кто-то.

Димов сильно вздрогнул от неожиданности — так он был погружен в свои мысли.

Неужели действительно прошло столько времени? Перед ним стоял родственник Кушева, более опечаленный, чем в церкви.

— Я хочу поговорить с вами, товарищ Стефанов.

Мужчина недовольно посмотрел на него.

— Вы полагаете, что здесь самое подходящее место? — спросил он.

— Да, вы правы… Тогда спустимся в город.

Они прошли к «газику» и на нем быстро выбрались на дорогу. Сначала они обогнали бай Спиридона, продолжавшего вытирать глаза. Значительно опередив его, шла учительница, прямая и подтянутая, твердым шагом человека, которого не так-то легко сломить. Из какой-то боковой улицы выехали два самосвала, испачканные известью, подняли тучи желтоватой пыли.

— Вы знаете эту женщину? — спросил Димов.

— Нет, впервые вижу, — ответил адвокат. И, немного подумав, добавил: — Мне всегда казалось, что у моего двоюродного брата несколько иной вкус.

Въехав в город, очень оживленный и шумный в этот час, Димов остановился возле тротуара.

— В этом кафе вроде бы не слишком людно, — сказал он. — Думаю, что и вам здесь будет удобно.

— Да, благодарю, — кивнул адвокат.

Только вышли, как на них налетел сердитый сержант из ГАИ.

— Ты что, ослеп? — закричал он. — Не видишь знака?

Пришлось поставить машину в одной из боковых улочек и потом вернуться в кафе.

— Люди здесь не отличаются особой любезностью, — заметил адвокат. — Каждый раз, как мне случается сюда приехать, обязательно кто-нибудь за что-нибудь да отругает.

В кафе тоже были не очень любезны. Адвокат попросил принести ему отдельно сахар, растворимый кофе и горячую воду. Официантка посмотрела на него с презрением.

— У нас не принято, — коротко бросила она. — И вообще у нас нет растворимого.

— Но ведь только что вы сказали, что есть…

— Забыла, — нервно бросила она. — Мы тоже люди…

— Тогда не надо кофе, дайте рюмку коньяку.

— Сами не знаете, чего хотите, — мрачно произнесла официантка и медленно зашаркала громадными ножищами к буфету.

— Все от дыма! — вздохнул адвокат. — Здешний дым делает людей нервными. Ну так чем я могу быть вам полезен?

— Вы, я думаю, член партии, — сказал Димов.

— С недавних пор. Почему вы решили?

— Да покойного ужасно раздражало, что вы станете его единственным наследником.

Адвокат едва заметно улыбнулся.

— Может быть, вы потребуете от меня алиби? — спросил он. — Поскольку я единственный наследник? Да, хотя и случайно, но у меня есть абсолютное алиби.

— Меня скорее интересуют ваши отношения…

— Они были нормальными — такими, какие и должны быть между двоюродными братьями.

Мы виделись редко. Но он мне доверял, высказывался открыто.

— Вы хотите сказать, что он спокойно излагал вам свои подлинные политические убеждения?

— Вот именно!

— И какими же, по-вашему, они были!

Адвокат нахмурился.

— Не очень-то хорошо говорить такое о покойнике. Но он был крайним реакционером.

— Фашистом?

— Нет, не совсем. Но что-то в этом роде.

— Да, действительно, он вам доверял, — кивнул Димов. — Потому что все остальные считают его чуть ли не аполитичным.

— Он был очень умным человеком, — заметил адвокат. — И поэтому его крайние убеждения так удивляли. Но все-таки он был именно таким, как я сказал. Более крайне настроенного, более одержимого я в жизни не встречал. Жена моя его просто терпеть не могла.

— Иногда и от таких людей бывает прок! — сказал Димов. — Вы знаете, что получите наследство?

— Да, знаю. Есть какой-то дом, но я его не видел.

— Это самая обыкновенная развалюха. Но у него много денег на сберегательной книжке.

— Да ну! — озадаченно воскликнул адвокат. — Правда?

— Его сберегательная книжка у нас.

— Просто невероятно! — удивился адвокат. — Я всегда считал, что он еле-еле сводит концы с концами. Иногда мы ходили вместе в ресторан, я всегда сам оплачивал счета до последней стотинки.

— Он вообще говорил с вами о сделках? Спрашивал совета как у адвоката?

— Нет. Он знал законы не хуже меня…

Димов откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Не скрою от вас, что мы очень озадачены этим убийством, — сказал он. — Какие могут быть причины? Политические? Просто нелепо. Власть и законы у нас достаточно сильные, и личная месть не могла иметь места. Но, может быть, он совершил, скажем, предательство. Или хотел совершить?

— Этого я опять-таки не допускаю.

— Тогда что же? Может, в какой-нибудь сделке обманул кого-то? Или история с женщиной? Говорил он вам что-либо о женщинах?

— Нет, он был в этом отношении предельно сдержан. Еще год назад сказал, что решил жениться. На очень серьезной особе. Наверное, речь шла о той даме, которая была сегодня на похоронах.

— Полагаю, что речь шла о ней. Незадолго до убийства он хотел перевести все деньги на ее имя. Но она не согласилась.

— Не согласилась? — недоверчиво спросил адвокат. — Такой фантазии ни один юрист не поверит.

— И все-таки, судя по всему, это правда, — пожал плечами Димов. — Какой интерес ей лгать…

— Впрочем… — Адвокат нерешительно умолк.

— Что, впрочем?

— Я хотел сказать, возможно, что правда. Она, например, взяла на себя все расходы по похоронам. Я хотел ей вернуть деньги — она только смерила меня презрительным взглядом. Теперь я намереваюсь переслать их ей по почте.

— Она непременно их вам вернет, — убежденно сказал Димов. — Это исключительно честный и достойный уважения человек…

— А может быть, он хотел таким образом просто сохранить деньги, — сказал адвокат. — Если он приобрел их незаконным путем. Но дело в том, что я в это не верю. Он не был человеком, способным рисковать ради мелкого жульничества. У него были и характер и достоинство. Определенно он приобрел эти деньги честно. А кроме того, быть может, припрятал и то, что осталось от отца.