Джеймс Шиан - Приговор

Мария покосилась на будущего прокурора штата, словно недоумевая: а разве это законно?

Джек в ответ улыбнулся и пожал плечами:

– Я не рассчитываю просидеть на этом месте слишком долго. Ровно столько, сколько потребуется мне. Понимаете? Ну, что скажете, Мария? План не идеальный, но гарантирует вам и вашим детям максимальную защиту. Имейте в виду: согласитесь вы работать на меня или нет, скоро в этом городе все исчадия ада сорвутся с цепи и кинутся на вас.

Пат сердито вздохнула, но Джек был убежден, что должен честно вести себя со свидетельницей.

– Я могу отказаться с вами говорить, – тихо сказала Мария.

– Вас все равно убьют, – покачал головой Джек. – Они не станут рисковать. Тем более что предыдущие убийства сошли им с рук.

Мария помолчала, затем тяжело вздохнула:

– Похоже, у меня нет выбора. Что произойдет, когда все кончится и вы уедете?

– Я не уеду из города. И вы будете обеспечены у меня работой.

Это произвело впечатление – лицо Марии разгладилось. Джек удовлетворенно покосился на Пат, и та ответила ему понимающим взглядом, который говорил, что он чуть все не испортил.

Прошло две недели. Настал понедельник, первый день работы Джека в качестве прокурора штата округа Кобб. В этот день Уэсли Брюм явился утром к себе в кабинет и нашел на самом видном месте в середине стола белый конверт. Вскрыл его и обнаружил внутри письмо.

Уважаемый начальник полиции Брюм! С сегодняшнего дня я ухожу с работы в вашем ведомстве. Мне было приятно с вами сотрудничать.

Искренне ваша,

Мария Лопес.

Кряхтелка не на шутку разозлился. А когда на следующий день выяснил, что Мария ушла к Джеку Тобину, пришел в неописуемую ярость.

Через несколько недель после того, как Джек Тобин занял пост прокурора штата, работа наладилась и сотрудники привыкли к новому начальнику, он воспользовался случаем и на несколько дней ускользнул из города один. Джек скрупулезно продумал поездку – созвонился с начальником техасского исправительного заведения в Эллисе и договорился о свидании с Джеронимо Крузом. Сказал, что расследует вопрос, не был ли причастен Джеронимо к убийству Люси Очоа. Но при этом не упомянул, что приговор осужденному по этому делу Руди Келли уже приведен в исполнение и он собирается привлечь к ответственности за его смерть начальника полиции Бэсс-Крика и федерального судью. Такие детали могли бы повлиять на исход их сотрудничества. А так начальник полиции был только рад помочь коллеге из правоохранительной сферы раскрыть еще одно преступление. Но когда Джек объявил, что собирается пригласить судебного репортера и оператора на случай, если заключенный решит заговорить, чуть не рассмеялся в трубку. Круз считался крепким орешком. Он никому ничего не желал говорить. Но начальник тюрьмы Джеку об этом не сказал. Зачем разочаровывать человека, с таким рвением стоящего на страже закона?

– Разумеется, приводите, – прогнусавил он в трубку. – Всем, чем сумеем, поможем.

Эллисская тюрьма техасской системы исправительных учреждений была расположена в пригороде Хантсвилла. В ней содержалось почти две тысячи заключенных и были предусмотрены самые строгие меры безопасности. Здесь приводились в исполнение все вынесенные в штате смертные приговоры, и одну из камер смертников занимал Джеронимо Круз, приговоренный в 1994 году к казни за изнасилование и убийство.

Джек оставил судебного репортера и оператора в приемной, предупредив охранника, что те могут понадобиться в любую минуту. Охранник ответил, что должен получить разрешение начальника тюрьмы. На это потребовалось несколько минут, что совершенно вывело Джека из себя. Чертовы бюрократы! Договариваешься заранее, а потом приходится все начинать сначала. Наконец формальности были улажены, и Джек поинтересовался у охранника, как он сможет с ним связаться.

– В комнате есть телефон, – ответил тот. – Висит на стене. Поднимите трубку, здесь раздастся звонок, и я отправлю этих двоих к вам.

– Если у вас будет перерыв, пожалуйста, объясните порядок действий тому, кто будет вас замещать. Если Круз заговорит, судебный репортер и оператор понадобятся мне немедленно. Ясно?

– Да, сэр.

Прежде чем уйти, Джек проинструктировал судебного репортера и оператора и попросил распаковать в приемной оборудование.

– Как только позвоню, немедленно ко мне. Будьте наготове. Понятно?

Оба, не отрываясь от дела, кивнули. Они работали на себя. Если что-то пойдет не так, им не заплатят. Джек не сомневался: если потребуется их присутствие, эти люди не подведут.

Процесс проникновения во внутренние помещения тюрьмы был почти таким же, как в Старке. Джек миновал решетчатые двери, затем еще одни. По узкому коридору его провели в комнату, которая была больше размером, чем в Старке. Там тоже были привинченные к полу металлический стол и четыре стула.

Через несколько минут он услышал знакомое бряцанье цепей – надзиратели вели по коридору Круза. Пока осужденного сажали на один из стульев, Джек думал, как заставить этого человека дать показания.

Из-за худобы и жилистости Джеронимо казался выше своих шести футов. Кожа слегка отливала загаром, усы и бородка тщательно подстрижены. Большие глаза как будто остекленели, словно он успел выкурить до завтрака несколько мастырок. Джеронимо улыбался, но это была скорее злобная ухмылка. И нисколько не напоминала открытую улыбку Руди. Джек как-то слышал от копов, что в присутствии убийц сразу чувствуется, что это за люди. Он это почувствовал, как только Джеронимо переступил порог. Сердце учащенно забилось, он ощутил выброс адреналина в кровь. Словно тело распознало близкую опасность.

Но Джек помнил о цели своего прихода, и на него снизошло такое же, как у Руди, спокойствие. У него были определенные виды на Джеронимо, и юрист во что бы то ни стало собирался следовать своему плану.

– Мистер Круз, – начал он, – меня зовут Джек Тобин. Я прокурор штата Флорида в Бэсс-Крике, а в настоящее время расследую обстоятельства убийства в этом городе в 1986 году Люси Очоа. – Фраза получилась труднопроизносимой. Но Джек произнес ее на одном дыхании и замолчал. Джеронимо не проронил ни слова. Долго смотрел на Джека, усмехался. Затем откинулся на стуле.

– Вот и расследуй себе на здоровье.

– После убийства вашу фамилию назвали два человека: Раймон Кастро и Хосе Герреро. Они заявили, что вы встречались с Люси и в тот вечер, когда произошло преступление, находились в ее доме.

Джеронимо снова хмыкнул, на этот раз громче. Он понял, что Джек лжет. Ни Кастро, ни Герреро не знали его фамилии. К тому же он разговаривал и с тем и с другим после того, как их допросила полиция. Джеронимо не сомневался – эти слабаки не заикнулись о том, что он ходил к Люси. И еще был уверен, что ни того ни другого больше не допрашивали. Не зря же дожидался, пока они не скроются из города, и лишь после этого уехал сам.