Джеймс Шиан - Приговор

– Привет, Харли, это Джек Тобин.

– Джексон, малыш, как, черт побери, твои дела? – Язык старого адвоката за пределами зала суда был таким же ярким, как и его личность. Но на заседаниях он разыгрывал из себя учтивого простоватого философа.

– Прекрасно, Харли. Но мне необходима помощь.

– Ни на секунду не поверю! Мне не приходилось встречать адвоката лучше тебя. Разумеется, кроме меня самого.

– Знаю по собственному опыту. Помню, как вы несколько раз спускали с меня штаны и надирали задницу.

– Ну, тогда ты был еще совсем несмышленышем. Надо было преподать тебе урок – и не по-книжному. Так что за проблема?

– Не представляю, в курсе вы или нет: теперь я прокурор штата в округе Кобб.

– Понятия не имел, пока ты не начал в каждых вечерних новостях бодаться с Дикарло. Что касается самого дела, я ни бум-бум, но не сомневаюсь – ты уже просек, что у него на уме.

– Речь идет об убийстве.

– Шучу. Я все знаю. Всегда считал Клея Эванса проходимцем. Но если честно, не мог себе представить, что он способен на убийство. Вот ведь как обернулось: он нанял адвокатом Дикарло, а ведь именно Джимми столько лет таскал деньги сукину сыну. Теперь монетки поплыли в обратную сторону. Извини, так что у тебя за вопрос?

– Нам только что назначили судьей Гарри-вешателя. И вот я решил поинтересоваться, хорошая это новость или плохая?

Старик на минуту задумался.

– Вроде бы хорошая, дружок, но только на первый взгляд. А если задуматься, ты крепко сел в лужу.

Никто так сочно не выражался, как Харли.

– Почему вы так говорите?

– Ну как же, приятель: он юрист, делает все по правилам, но из тех, кто не ступит шага ни вправо, ни влево. Понимаешь, о чем я толкую?

– Не совсем.

– Такой правильный, что крахмалит исподнее. Ни за что не оступится – чешет по самой середине. Воплощение закона и порядка. Терпеть меня не мог, потому что я не вписывался в его рамки. Как-то спросил: «Харли, зачем вы защищаете этих преступников?»

– И что вы ему ответили?

– Ничего. Повернулся и ушел.

Не просто было дождаться прямого ответа Букера – он слишком любил искусство беседы. Но Джек не сомневался, что в итоге получит ответ. Надо было только набраться терпения.

– Я все-таки не вполне понимаю, почему мне невыгодно, чтобы он был судьей?

– Потому что ты хватил лишку – нельзя выступать с обвинениями обвинителя, тем более если обвинитель федеральный судья. Коп – еще куда ни шло, но ты замахнулся слишком высоко. Гарри-вешатель повесит тебя сушиться на солнышке.

Это было неприятное известие, но Джек хотел услышать все до конца.

– Вы сказали, что он недолюбливал вас. И как вам удавалось его обойти?

– Хороший вопрос, Джексон. Так и знал, что ты попытаешься все из меня вытянуть. Я с самого начала дал ему понять, что замучаю его апелляциями, стоит ему в своих судебных постановлениях допустить малейший просчет. Он гордится тем, что ни один его приговор не был отменен путем апелляции. Считает себя чем-то вроде интеллектуала, но истинная причина того, что все его решения сохранили силу, – он никогда не рискует. Держится в рамках, ни вправо, ни влево. Не хочу сказать, что он тупее пня. Наверное, он даже умнее осла. Хотя и не намного.

– Следовательно, это и есть способ, как к нему подступиться – дать понять, что под ним шаткая юридическая основа?

– Начинай с этого. Подкинь что-нибудь такое, чтобы он тебя побаивался и прислушивался. Помни его конек – он непременно хочет сохранить сухой счет в свою пользу. Но обязательно укажи путь к отступлению. Сначала создай проблему, а затем подскажи, как ее можно решить.

– Ясно! Спасибо, Харли.

– Вот еще что, – продолжал старый адвокат. – Не пудри ему мозги, он этого терпеть не может. Говори прямо, что у тебя на руках и что ты от него хочешь. Пусть балаболит Джимми, он без этого не может.

– Джимми в самом деле гангстер, как о нем говорят?

– Хуже. Он из кожи вон лезет, хочет быть похожим на гангстера. Но он опасен, малыш. За хорошие деньги пойдет для клиента на все. Помни об этом.

– Не забуду. Спасибо, Харли.

– Позвони мне как-нибудь. Желаю тебе прищучить старину Джимми.

Джек повесил трубку, но еще некоторое время сидел у телефона и посмеивался. Да, старик Харли яркая личность – настоящий кладезь знаний!

До самых слушаний об обжаловании Джеку не представилась возможность встретиться с судьей Стэнтоном. Странно: наступал самый ответственный момент судебного процесса, а он нисколько не волновался. Джек подготовил судебный меморандум еще до того, как созвал Большое жюри. И теперь ему оставалось лишь кое-что уточнить и выработать стратегию. Эта стратегия во многом основывалась на том, что подсказал ему Харли, – надо было лишь согласовать его советы с общим направлением действий.

Что же до Джимми Дикарло, у него обнаружилась новая любовь, кроме собственной персоны, – телевидение. В течение недели перед слушаниями об обжаловании адвокат умудрялся каждый вечер появляться в новостях крупнейших телекомпаний и по крайней мере на одном из кабельных каналов. Пресса тоже была довольна. Подобная тема – прекрасная подкормка кабельных ток-шоу и дает широкий простор для броских заголовков в газетах. Наутро в день слушаний площадь у дворца правосудия было запружена машинами съемочных групп, операторами, комментаторами и обычными зеваками. Джеку было ясно, почему на заседание стремятся журналисты, но он не понимал простых людей. Их-то что заинтересовало? Неужели так сильно жаждут, чтобы свершилось правосудие? Самое удивительное: когда они с Дикарло поднимались по лестнице, Джимми приветствовали так, словно он был кинозвездой, – свистом и воплями. Джек решил воспользоваться ситуацией и, когда они оказались на верхней ступени, повернулся к защитнику:

– Вас любят, Джимми. Но если вы сегодня выиграете, на этом все и кончится. Эта толпа – ничто по сравнению с той, которая явится на суд. – Он не стал ждать ответа и поспешил во владения судьи Стэнтона.

До этого момента все ходы Дикарло были предсказуемы. Джек надеялся, что так будет и дальше. За неделю до слушаний Джимми подал второе ходатайство с просьбой провести слушания в виде открытого судебного заседания. Но на следующий день судья ему отказал. У Стэнтона не было желания устраивать в зале суда цирковое представление для прессы – во всяком случае, на этом этапе. Он допустил одну женщину-репортера, но перед этим тщательно проинструктировал, объяснив, что, если она каким-либо образом помешает слушаниям, судебный пристав немедленно выведет ее за дверь.

Как правило, ответчики не являются на слушания, которые проходят в кабинете судьи. И хотя Клею Эвансу хотелось присутствовать и воспользоваться своим опытом, когда начнутся прения сторон, он отказался от этого намерения. Хотя он был обвиняемым, его полномочия федерального судьи не закончились и он опасался, что Стэнтон не допустит, чтобы подсудимый высказывал юридические суждения в его кабинете. Не стоило идти на неоправданный риск, решил он, Джимми сам прекрасно со всем справится.