Николай Леонов - Колдовская любовь

– Хорошо иметь настоящих друзей, – сказал Гуров. – Они тебе и компромат припрячут, и голову кому надо оторвут… Но, однако же, странно – и у Бромберга и у Версталина такие крутые ребята в распоряжении, а какую-то вздорную бабенку никак найти не могут. С чего бы это? Вы-то случайно не знаете, где она прячется, Михаил Корнеевич?

– Понятия не имею, – горестно вздохнул Васильков. – Наталья умела очаровывать мужчин. У нее были довольно обширные связи в самых разных кругах. Она может быть сейчас где угодно.

– Она нам нужна меньше всего! – решительно сказал Терехин. – Единственное, что сейчас важно, – это документы Блока. И не только компромат. Где, например, его рабочие записи?

Васильков развел руками.

– Это меня не касается, – виновато сказал он. – Если они пропали, значит, их взяла Наталья. А компромат я все равно вам не отдам. Это единственная моя гарантия. Без него я – труп.

– Мне кажется, вы себя переоцениваете, Михаил Корнеевич, – сочувственно заметил Гуров. – По правде говоря, не вижу вас в роли партизана на допросе. Я уже имел счастье встречаться с людьми Версталина и должен сказать, что это люди с характером. Вам их не перебороть.

– Здесь они меня не найдут, – не слишком уверенно заявил Васильков.

– Мы же нашли, – возразил Терехин. – Согласен, мне повезло. Один из ваших многочисленных знакомых просто обмолвился в разговоре о вашем дальнем родстве с доктором Рахмановым. А я, как человек дотошный, привык проверять каждую мелочь. Я узнал об этой клинике, а уж предположение о вашем присутствии здесь напрашивалось само собой… Но ведь что сообразил один, могут сообразить и многие. Может быть, как раз сейчас сюда едут?

Этот вопрос добил Василькова. Он впал в какое-то странное оцепенение и снова стал похож на человека, напичканного медпрепаратами. Гуров подумал, что такое предположение может находиться совсем недалеко от истины – вполне вероятно, что Васильков сознательно глушит свой страх транквилизаторами.

– Мой коллега опять сгущает краски, – сказал вслух Гуров. – Возможно, все не так плохо. Но в конце концов вас, конечно, найдут. А по причинам, которые я уже назвал, вам лучше взять нас в союзники. Не хочу на вас давить, но все-таки думайте быстрее. Уже через несколько часов может оказаться слишком поздно.

Васильков соображал и двигался теперь невыносимо медленно – он словно пробивался сквозь огромную толщу воды. Разговор с Гуровым отнял у него последние силы и мужество. Но будущее страшило его еще больше. Однако, видимо, ему все-таки удалось осознать, что выбора у него практически нет.

– Хорошо, – сказал он дрожащим голосом. – Я покажу вам, где я спрятал материалы. Сначала они лежали у меня дома, в сейфе… Но, когда погиб Генрих, а на другой день попал в аварию Смагин, я понял, что следующим буду я. Тогда я отвез все в надежное место, о котором никто не знает. Это за городом… Но вы должны обещать… – голос его сорвался.

– Мы сделаем все, чтобы вы не пострадали, – пообещал Гуров. – Одевайтесь! Вы сейчас поедете с Терехиным и покажете ему ваше надежное место… Одевайтесь-одевайтесь, время дорого!

Пока Васильков собирал детали своего туалета, Гуров отвел Терехина в сторонку и негромко сказал:

– Если наш друг не врет, мы получим в руки сильный козырь. У вас, случайно, не возникнет искушения сыграть тогда в свою игру? Вы можете здорово реабилитировать себя в глазах вышестоящих товарищей. Меня вы, конечно, тогда закопаете, но куш сорвете очень неплохой!

Терехин посмотрел на него злым взглядом и ответил сквозь зубы:

– Если вы по-прежнему мне не доверяете, какого черта отправляете меня вдвоем с Васильковым? Поехали вместе!

– К сожалению, не могу, – покачал головой Гуров. – То, что мы здесь узнали, очень важно, но мне нужно позаботиться еще об одном деле. В руки этих мерзавцев попала моя хорошая знакомая. Я до сих пор ничего не знаю о ее судьбе. Хочу предложить Версталину компромисс.

– Неужели хотите отдать компромат? – насторожился Терехин.

– Напротив, хочу ему пригрозить, – сказал Гуров. – Моя знакомая как-то подсказала мне хорошее слово – «обнародовать». Интересно, известно ли оно Версталину?

– Вы рискуете, – сказал Терехин.

– Вы тоже.

– На меня пока не обратили такого внимания, как на вас, – ответил Терехин. – У меня есть шанс.

– У меня он тоже есть, пока мы играем в одной команде, – многозначительно сказал Гуров.

– Да ладно вам! – с досадой бросил Терехин. – Не ожидал, что знаменитый Гуров окажется таким занудой. Снявши голову, по волосам не плачут. Занимайтесь своими делами и ни о чем не беспокойтесь. Никто пока не рассматривает нас как союзников. Я заберу материалы и самого Василькова и залягу на дно. У меня есть где укрыться на некоторое время. Периодически я буду вам звонить, чтобы не терять с вами связь. Только будьте осторожнее.

– Вы тоже берегите себя, – сказал Гуров.

Уход Василькова из больницы вызвал некоторое удивление среди персонала, но возражений все-таки не последовало. Терехин посадил его к себе в машину и немедленно уехал, а Гуров, перебравшись поближе к станции метро, набрал телефонный номер начальника охраны Бромберга.

Как и в прошлый раз, тот откликнулся незамедлительно. Гуров начал разговор с легкостью человека, которому уже почти нечего терять.

– Палыч? – дружелюбно сказал он в трубку. – Приветствую! Это…

– Я вас узнал, – спокойно перебил его Палыч. – Признаться, не ожидал, что вы опять о себе напомните. Вероятно, случилось что-то особенное?

– Вы правы, – сказал Гуров. – Но меня сейчас интересует не то особенное, что случилось, а что должно случиться.

– А что должно случиться? – с любопытством спросил Палыч.

– Я должен встретиться с господином Версталиным. Или хотя бы с вашим шефом. Но это очень срочно.

Наступила короткая пауза. Потом Палыч с уважительной интонацией заметил:

– Умеете вы озадачить, Лев Иванович! Дар у вас! Меня редко кто может в тупик поставить, а тут просто полный аут. Не знаю, что и сказать.

– А говорить ничего и не надо, – посоветовал Гуров. – Вы просто по другому телефончику перезвоните сейчас своему боссу и озадачьте его. Мне кажется, он должен сразу понять, что к чему. Только не говорите, что начальник службы безопасности не имеет права в любое время беспокоить хозяина, – все равно не поверю.

– Да я и не собираюсь, – спокойно сказал Палыч. – Но звонить шефу все равно не буду. Вы уж не обижайтесь, Лев Иванович. Во-первых, шеф сейчас в самолете и прилетит сюда лишь через несколько часов. Во-вторых, как вы понимаете, выхода на Версталина у меня нет и быть не может. Поэтому у меня другое предложение – давайте-ка мы с вами встретимся тет-а-тет и обсудим ваши проблемы, как в прошлый раз. Согласны?