Николай Леонов - Незаконченное дело

Однако, оказавшись перед компьютером рядом с опытным профессионалом, женщина занервничала. То ей казалось, что брови у неизвестного мужчины были чуть более выгнуты, то глаза у этого человека были «не совсем такой» формы. А иногда Татьяна, прикусив губу, говорила, что фоторобот никуда не годится и нужно все делать заново.

Виктор Поздняков, тридцатилетний старший лейтенант, помогавший Татьяне составлять фоторобот, несмотря на свою молодость, уже несколько лет работал в этом отделе. Он повидал и не таких, как эта молодая мама, посетителей и в отличие от нее понимал, что составление фоторобота – работа кропотливая и за пять минут никогда не делается.

Виктор, как мог, пытался успокоить разволновавшуюся Татьяну, а Крячко изо всех сил помогал ему. В первую очередь тем, что стоял в стороне и в процесс созидания практически не вмешивался. Лишь изредка Станислав ободряюще улыбался женщине да иногда говорил пару успокаивающих слов.

– Ну вот, кажется, все, – вздохнула наконец с облегчением Татьяна после почти часа работы.

– Вы уверены? – поинтересовался у нее Поздняков. – Мы можем попробовать поэкспериментировать с фотороботом еще немного.

– Нет, спасибо! Если будем продолжать дальше, я еще больше запутаюсь, – покачала головой молодая мама. – В ширине лба и форме подбородка я несколько сомневаюсь, а все остальное действительно очень похоже. Больше я помочь вам ничем не могу.

– Что ж, остается только сказать вам спасибо, – поблагодарил женщину Крячко. – Вы нам очень сильно помогли!

– Вы отвезете меня обратно? – Татьяна просяще посмотрела на Станислава. – А то я и так задержалась. Волнуюсь за Алешку…

– Конечно, мэм. О чем речь! – Крячко отвесил женщине галантный полупоклон. – У вас билет оплачен в оба конца. Кстати, с моей стороны было бы подло не вознаградить вас за ваш труд и потраченное время. Что вы скажете, если за причиненные вам неудобства я накормлю вас отменным ужином в каком-нибудь тихом ресторанчике?

– Ой, я даже не знаю, – зарделась Татьяна. – Надо с Алешкой будет что-то решить…

Поздняков, видя демарш Станислава, прикрыл рот ладонью и отвернулся в сторону, стараясь не рассмеяться. Женщина бросила на него удивленный взгляд, покраснела еще больше и вдруг решительно заявила:

– Конечно. А почему бы и нет?!

Крячко попросил Татьяну подождать его около машины. Нужно было еще распечатать на лазерном принтере несколько экземпляров только что созданного фоторобота и прихватить их с собой. Женщина согласно кивнула, взяла со стола подписанный пропуск и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Станислав повернулся к Позднякову.

– Витечка, друг мой, – ласково проговорил он, наклоняясь к компьютерщику и гладя его по голове. – Скажи спасибо, гад, что твой смешок ее только подзадорил. Иначе я бы тебе голову отвернул. Словно лампочку из патрона!..

Поздняков сначала состроил испуганную физиономию, а затем, все же не выдержав, громко расхохотался, за что и получил от Крячко подзатыльник. Минут пять они распечатывали экземпляры фоторобота. А затем Станислав, сказав Позднякову, что если все пройдет нормально, то он поставит ему бутылку «Столичной», взял распечатки и вышел из кабинета.

Всю дорогу до Армянского переулка Крячко развлекал Татьяну разговорами, совершенно очаровав молодую одинокую маму. Если бы Станислава кто-нибудь в это время спросил, зачем ему это нужно, он бы, наверное, просто пожал плечами и ответил что-нибудь вроде: «А почему бы и нет?» Просто Крячко в обществе таких женщин молодел душой и отвлекался от «нервотрепной» работы.

Все три старушки в полном составе по-прежнему восседали на скамейке. Только теперь они вслед за августовским солнцем переместились на другой ее конец. Бабушки дружно повернули головы в сторону «Мерседеса», въехавшего во двор. И после появления из машины Станислава и Татьяны их лица перекосило, словно старушки одновременно откусили по половинке лимона. Крячко усмехнулся и подвел женщину к скамейке. Молодая мама сразу устремилась к своему сыну, а Станислав подошел к старушкам.

– Это на какие шиши ты, сынок, машину такую приобрел? – ехидно поинтересовалась у Крячко толстая. – У нас, никак, милиционерам стали миллионы платить?

– Это не моя. Служебная, – соврал Станислав. – Мне на такую и за десять лет не заработать. Даже если не есть и за свет не платить…

Ему страшно хотелось послать всех трех бабушек еще дальше, чем утром Гурова, но Крячко сдержался. Он подозревал, что кто-нибудь из троих старушек так же мог видеть неизвестного мужчину, выходившего или входившего в подъезд Горохова. Может быть, они даже что-нибудь знают о нем. И хотя последнее предположение было маловероятно, но все же было бы глупо поссориться с местными «блюстителями нравственности» прежде, чем удастся что-нибудь узнать у них. Станислав присел на краешек скамейки.

– А скажите, – повернулся он к бабушкам, – вы вчера утром тоже тут сидели?

– Мы с Митрофановной тут были. А Иринка, – рыжая кивнула на смуглолицую, – в собес бегала. Только в обед вернулась. Да и то сразу убежала новости смотреть. А что опять случилось-то?

– Вы утром не видели этого человека у подъезда Горохова? – Крячко протянул им распечатку с физиономией неизвестного.

Все три старушки, даже смуглолицая, которой вчера здесь не было, склонились над листком. Несколько секунд бабушки внимательно и с нескрываемым любопытством рассматривали изображение, а затем Митрофановна спросила:

– Так это и есть фоторобот? Смотри-ка, как с живого сделали!

– А по телевизору все время показывают, будто от руки нарисовали, – мрачно согласилась с ней смуглолицая. – А тут прямо портрет какой-то.

– Так вы видели этого человека? – нетерпеливо переспросил Крячко.

– Подожди-ка, Митрофановна, – рыжая притянула фоторобот прямо к своему носу. – Это не тот новенький, что в четвертый подъезд неделю назад въехал?

– А похож! – с видом мрачной решимости согласилась с ней смуглолицая. – Точно он. Только толстоватым выглядит.

– Кто такой? – поинтересовался Станислав, чувствуя, что второй раз за день хватает удачу за хвост.

Старушки заговорили почти одновременно. Причем получалось это у них настолько слаженно, что они не только не перебивали друг друга, но их голоса звучали так, словно это говорил один человек, но разными голосами и с разной интонацией. У рыжей пискляво и издевательски, у Митрофановны – гневно и поучающе, а у смуглолицей – мрачно и зло.

Оказалось, что около недели назад Дементьевы, что жили в четвертом подъезде, обменяли свою однокомнатную квартиру на трехкомнатную в другом районе, доплатив за это, естественно, изрядную сумму.