Джордж Пелеканос - Ночной садовник

— И что же сказал тебе ее взгляд, Док? — спросил Уэст без особого интереса.

— Он говорил, что ей позарез нужен мужик.

Они покачали головами.

— Я не стал торопить события. Подождал, пока она встанет и пойдет пописать. Мне надо было посмотреть на ее задницу, чтобы убедиться, что я не вляпаюсь и не попаду потом на какое-нибудь шоу ужасов. Во всяком случае, я все проверил и убедился, что она в порядке. Явно уже рожала, но страшного ущерба ей это не нанесло.

— Не тяни, приятель, — сказал Бонано.

— Имей терпение. Только она возвращается из сортира, я быстренько отсекаю ее от стада. Мне это обошлось всего в две бутылки «Миллер Лайтс». Она и пиво не допила, как сказала, что готова идти. — Холидей стряхнул пепел с сигареты. — Я рассчитывал отвести ее к своей машине, припаркованной через дорогу, и предложить заняться оральным сексом или чем-нибудь в этом роде.

— А еще говорят, что романтики больше нет, — усмехнулся Уэст.

— Но ничего подобного, — продолжал Холидей, не замечая тона Уэста или игнорируя его. — «Я этим в машине не занимаюсь, — заявляет она. — Мне не семнадцать». Это точно, думаю я, но я и не собирался ее раскладывать.

— Хотя ей уже и не семнадцать, — сказал Джерри Финк.

— Мы едем к ней домой, а там у нее пара ребятишек — мальчишка-подросток и его младшая сестренка. Когда мы вошли, они в нашу сторону головы едва повернули и снова уткнулись в телевизор.

— Что они смотрели? — спросил Бонано.

— Какая разница? — ответил Холидей.

— Рассказ будет звучать лучше. Картинка так и прокручивается у меня в голове.

— Очередная серия «Закон и порядок», — сказал Холидей. — Я знаю, потому что слышал все эти «бах-бах!».

— Не отвлекайся, — сказал Финк.

— Ладно, — продолжил Холидей. — Она говорит детям, чтобы не засиживались, потому что завтра им в школу, потом берет меня за руку, и мы поднимаемся к ней в комнату.

Зазвонил мобильный, лежащий на стойке перед Бобом Бонано, «экспертом по кухням и ванным комнатам». Увидев номер, высветившийся на дисплее, он не стал отвечать на звонок. Когда звонил клиент, которого он уже «обул», он не отвечал на звонок. Фирма Бонано называлась «Мастер на дом». Джерри Финк называл ее «Гангстер на дом», а иногда, когда был особенно не в духе, — «Терминатор по вызову».

— Ты ее трахал, когда детишки внизу смотрели телевизор? — спросил Бонано, все еще глядя на мобильник, звонок которого выдавал мелодию из фильма «Хороший, плохой и злой». [11] «The Good, the Bad and the Ugly» — мелодия Эннио Мориконе. Бонано, смуглый, с крупными чертами лица и крупными руками, воображал себя ковбоем, но на самом деле от него, как от салями на веревочке, за милю несло Италией.

— Я ей рот затыкал рукой, когда она начинала громко стонать, — сказал Холидей, пожав плечами. — Она мне чуть клешню не прокусила.

— Хорош выпендриваться, — раздраженно буркнул Финк.

— Я просто рассказываю, как все было, — сказал Холидей. — Эта телка — настоящее животное.

Бармен Лео Вазулис, широкий, седой и лысеющий, с черными усами, подал им выпивку. Отец Лео, заплатив наличными, купил это помещение сорок лет назад, открыл закусочную и кормил народ, пока его не свалил сердечный приступ. Лео унаследовал недвижимость и превратил закусочную в бар. Кроме налогов и коммунальных услуг его ничто не волновало, зарабатывал он неплохо, хотя работал гораздо меньше своего отца.

Лео заменил пепельницы и отошел.

— Но это не объясняет, почему от тебя несет этими духами, — заметил Финк.

— Это не духи, а дезодорант, — сказал Холидей. — Смотри: на флаконе написано: смесь дезодоранта с одеколоном. Или что-то вроде этого.

— Я читал об этой фигне в газете, — сказал Уэст. — Очень расхваливали.

— Сегодня утром, — продолжал Холидей, — лежу я в кровати и жду, пока она отправит детей в школу, а сам прикидываю, как лучше свалить. Вдруг слышу — хлопает дверь, и ее внедорожник трогается. Я вылезаю из койки, иду в комнату ее сына и прыскаю под мышками этой штукой, которая стояла у него на комоде. И внизу попрыскал, ну вы сами понимаете. Чтобы заглушить ее запах.

— «Аксом», — сказал Бонано, словно пытался запомнить название.

— «Акс Реджувенейт» — так было написано на флаконе. Видно, на самом деле очень популярен среди молодежи.

— От тебя пахнет, как от шлюхи, — сказал Финк.

Холидей погасил сигарету.

— Как и от твоей матери.

Они допили, и им принесли новую порцию. Бонано спокойно игнорировал звонки мобильного, а Финк ответил на один звонок — пообещал какой-то домохозяйке из Пэлисейдса появиться «где-то на следующей неделе», чтобы замерить ее гостиную. Закончив телефонный разговор, Финк пошел к музыкальному автомату, опустил несколько четвертаков и, выбрав пару мелодий, нажал на клавиши. Они послушали Анни Пиблз, потом Сила Джонсона, а когда врубились гавайские ритмы, все начали покачиваться в такт музыке.

— Как продвигается твой роман, Брэд? — спросил Холидей, вытряхивая из пачки сигарету и слегка толкая Финка под локоть.

— Пока он складывается у меня в голове, — сказал длинноволосый и седобородый Уэст. Он отрастил бороду после того, как Финк сказал ему, что с такими волосами он похож на старую тетку.

— А может, тебе стоило бы сидеть в «Новой Йорке» или как там называется это место? — спросил Финк. — Он имел в виду уютное кафе на Дистрикт-лайн, на углу за «Крисфилдсом». — Я видел, как эти чуваки из твоего района сидят там с двойными кофе-латте и щелкают по клавишам компьютеров.

— В беретах, — сказал Бонано, приукрашивая описание подробностями.

— Эти парни ничего не пишут, — сказал Уэст. — Они просто занимаются рукоблудием.

— В отличие от тебя, — сказал Холидей.

Они поговорили о новом парнишке, которого «Гиббз» приобрели в качестве разыгрывающего, и о том, какую бы из «Отчаянных домохозяек» было бы неплохо трахнуть, и почему выкинули бы из койки других, затем разговор перекинулся на «крайслер 300». Бонано сказал, что ему нравится силуэт машины, но тачка с этими дополнительными обводами дисков выглядит «слишком выпендрежно, как у черно…» На его взгляд, это было просто лучшее описание колес. И все же он огляделся по сторонам, прежде чем сказать это. По вечерам клиентами бара были в основном черные. Днем же частенько только они являлись единственными посетителями заведения: четверо немолодых белых пьяниц, которым больше некуда было пойти.

После обсуждения машины дискуссия естественным образом перетекла к обсуждению преступности, и все повернулись к Холидею, который лучше всех разбирался в этом предмете.

— Становится лучше, — с видом крутого эксперта сказал Финк. — За последние десять лет количество убийств уменьшилось почти вдвое.

— Потому что большинство придурков упрятали в тюрьму, — сказал Бонано.