Евгений Сартинов - Стекляный лабиринт

В наступившей внезапно тишине показалось, что заложило уши, он даже тряхнул головой, стараясь избавиться от неприятного ощущения. В воздухе стоял запах пороха и крови... Опустив автомат, Колодников отошел к "Ауди", положил оружие на сиденье. А со стороны центра города неслись друг за дружкой еще две патрульные машины и "Нива" вневедомственной охраны. Выскочившие из них с оружием наперевес милиционеры окружили иномарки. Намерения у них были самые серьезные.

- Руки! - закричал кто-то из рядовых, передергивая затвор автомата, но капитан Могильнов, тут же дал этой команде отбой.

- Отставить! Это свои, - сказал он и подошел к Колодникову.

- Хорошо, Андрюха, что я тебя признал, а то бы еще чуть-чуть и расстреляли бы на хрен.

Все это время Паша Зудов неподвижно сидел в машине. Колодников наклонился к другу и обеспокоено спросил:

- Паша, ты чего?

Тот поднял на него глаза, и Андрей понял, что капитан находится в состоянии, называемом боксерами "грогги". В последний момент перед столкновением с "БМВ" Паша крикнул непристегнутому ремнями безопасности Колодникову: "Держись!" - и рукой придержал Андрея, но сам ударился головой о лобовое стекло.

- Ничего, все нормально, - сказал Зудов, попытался завести машину, но стартер гудел впустую.

- Бесполезно, сдохла тачка, - сказал он, неуверенно выбираясь из машины.

У дома номер семь стояло машин пять, но все милиционеры столпились у простреленной "Нивы", а Колодников с Зудовым поспешили во двор.

Всегда чистенький и ухоженный, сейчас дворик напоминал поле боя. Повсюду битое стекло, на асфальте блестят латунью стреляные гильзы, яркими пятнами на стенах дома и на завалинке алеет кровь...

Увидев застреленного пса, Колодников рванулся в дом. Паша чуть замешкался и услышал сдавленный крик Андрея. Выхватив пистолет, он осторожно вошел в полутьму коридора. Он понял, куда девался майор, когда увидел черный провал подпола. Наклонившись над люком, спросил:

- Андрей, ты где?

- Да здесь я, здесь!

- Не ушибся?

- Нет, тут уже кто-то есть, так что я мягко приземлился. Дай руку.

Паша помог Андрею выбраться.

- Кто-то стонет, ранен, что ли, - начал рассказывать опешивший Колодников.

- Не Юрка?

- Нет, я по голове случайно провел - лысый. А где же наш Юрок?

Они разбежались по разным комнатам, и вскоре Паша позвал Колодникова:

- Андрей, помоги мне!

- Вот, рацию его нашел! - сказал Колодников, выходя из зала.

Увидев расстрелянную дверь, он присвистнул, потом приналег плечом, и вдвоем они сантиметр за сантиметром начали отодвигать пока невидимую преграду. Когда зазор увеличился настолько, что мог проникнуть человек, худой Колодников сумел пролезть в комнату. Первое, что он увидел в полутьме, - лежащего на полу лейтенанта с залитым кровью лицом.

- Ну, с-суки, что делают! - скрипнул зубами Колодников. Вслед за ним протиснулся и Паша.

- Мертв? - спросил он.

- Не знаю, - майор попытался приподнять голову Юрия. Неожиданно тот застонал, и Андрей обрадовано вскрикнул:

- Жив! Вызывай "скорую", реанимацию! А пока давай вынесем его.

Но это оказалось не так-то просто. Сначала им пришлось оттащить в сторону слоновий комод, и лишь потом, полностью открыв дверь, они смогли вынести раненого лейтенанта. Колодников лишь раз покосился в сторону кровати, но, увидев широко открытые испуганные глаза Ольги Орловой, больше не обращал на злополучную мисс Кривов никакого внимания.

За воротами стояла "скорая помощь", приехавшая еще раньше. К сожалению, убитому милиционеру помочь ничем уже было нельзя, а для оперативников приезд врачей был очень кстати.

- Носилки! - закричал Колодников. Юрия положили на носилки, стали грузить в машину.

- Куда ногами вперед! - возмутился Андрей, но врач "скорой" его успокоил:

- Да не психуйте, вы! Какая разница, лишь бы побыстрей все было.

Когда "скорая" уехала, в переулке появилось такси, из которого вылезла белая как бумага Анна Владимировна Орлова. Она сразу поняла, что произошло что-то страшное, и трясущимися губами спросила:

- Что... с Ольгой что-то?

- Да жива ваша дочь, жива. Она свой лимит на смерть исчерпала. Паш, - обратился Андрей к другу. - Ради бога, сходи, закрой этот чертов люк, а то все так и будут туда падать.

- А этот? - Зудов показал пальцем вниз.

- Да черт с ним, потом разберемся! Никто его не заставлял туда нырять, так что пусть пока посидит.

Анна Владимировна в сопровождении Паши прошла в дом, а Колодников потащился к древней лавочке у калитки и без сил опустился на нее. Вытянув последнюю сигарету из пачки, он закурил и, взглянув снизу вверх на подошедшего Могильнова, спросил:

- Этот день когда-нибудь кончится? Столько приключений на собственную задницу я не находил за все годы службы. Что там у тебя?

- Пименов убит. "Нива" как решето, - сказал Могильнов, опускаясь рядом с Колодниковым, и так же закуривая. - А ведь только что ее получили, какой-то месяц назад.

- Черт с ней, с машиной. Парня жалко.

- Что дальше делать будем?

- Надо Гуся брать.

- А санкции?

- Думаешь, прокурор не даст?

Могильнов подумал и уверенно кивнул:

- Даст. После этого, - он посмотрел на изрешеченную "Ниву". - Даст, никуда не денется.

На служебной "Волге" Мамонов сначала поехал в свою городскую квартиру по улице Ватутина, где давно не появлялся, в основном обитал в Демидовке. Поднялся на третий этаж престижного элитного дома, вытащил из кармана массивную связку ключей и долго перебирал их, пока не нашел нужный, от этой квартиры.

Прошел в гостиную, бросил на диван фуражку и, рухнув в мягкое кресло, закурил. Этот день и его вымотал его морально и физически. Сегодня он только завтракал, пообедать в ресторане, как обычно, не удалось, не было времени. Да и не до ресторанов!

"Надо посмотреть, может, что есть в холодильнике", - подумал он и тут же почувствовал, что в комнате находится кто-то еще. Подняв голову, подполковник был неприятно поражен. В дверях стояла его жена, Надежда. Последние полгода они существовали, как два враждующих лагеря, и Надя почти постоянно обитала в старой небольшой квартире, полученной Мамоновым в свое время от управления.

С первого взгляда он понял, что жена снова пьяна. Высокая, под стать мужу, грузная, с отекшим лицом, в котором только по глазам угадывалась ее прежняя яркая, броская красота, Надежда едва стояла на ногах. Сегодня она к тому же была в наряде, который Мамонов не переносил: лосины и короткая футболка, обтягивающая ее массивную грудь.

- А, хозяин пожаловал, - прогудела она своим низким, грудным голосом, и на Мамонова пахнуло перегаром. - Какое счастье!

К этому виду российского досуга Надя пристрастилась года три назад, когда муж резко пошел по служебной лестнице в гору, и ей невольно пришлось принимать участие в его многочисленных "деловых" гулянках. То, что для мужчины развлечение, для женщины - гибель. Сам Мамонов слишком поздно понял, что дело зашло слишком далеко, долго пытался бороться с болезнью супруги, а потом плюнул и вскоре возненавидел ее с такой же силой, с какой прежде любил.