Евгений Сартинов - Стекляный лабиринт

- Мишаня!

Бывший десантник тут же появился на пороге и вопросительно посмотрел на хозяина. Тот жестом показал на руку, и Мишаня начал готовить все для укола: шприц, делать раствор. В самый разгар приготовлений из соседней комнаты раздался голос еще одного человека:

- Слышь, Гусь, а вдруг Антоша на нас уголовку наведет?

- Не наведет.

- Почему? - спросил упрямец, появляясь на пороге. Это был тот самый мужик, что нагло сел в Татьянин "опель". Он был самый старший из всех гусевских гвардейцев, широкоплечий, с седым ежиком волос и малоприятным лицом породистого бульдога. Кличка у Анатолия Егорова была под стать его внешнему виду: Папа. Ему стукнуло уже сорок шесть, из них ровно половину Папа провел в тюрьме, попадая по статьям более чем серьезным: за нападение на инкассатора, грабежи и разбой, за убийство на автостраде. В отличие от Антоши и Вадима Папа с нажитым имуществом и свободой мог расстаться легко и даже весело, такой уж у него был склад характера. За шесть лет, проведенных на свободе, он обзавелся новеньким "фордом", большим одноэтажным коттеджем, куда переселил жену, родившую и исправно вырастившую ему двух сыновей, таких же, как и отец, здоровенных и безалаберных. Но потеря этого меньше всего волновала старого налетчика. Зона для него была одним из видов существования, привычным и знакомым. Почти домом.

- По кочану! - взбеленился Вадим, вырывая руку из-под жгута, наложенного Мишаней. - Потому что они у нас!

Гусев кивнул в сторону своих заложников, но это не остановило Папу. Он лишь дождался, когда десантник закончит свою специфическую медицинскую процедуру, и вновь поделился своими сомнениями:

- А ты уверен в этом? Если он раз продался уголовке, то может пойти к ним еще раз. А за теми не заржавеет. Не зря мы здесь торчим?

- Нет, - буркнул Вадим, которого в этот момент меньше всего интересовали проблемы местной уголовки. Несколько минут он сидел прикрыв глаза, а потом, открыв их, спросил:

- А что вы мужики, теряетесь? Здесь такой лакомый кусочек, могли бы использовать. Все равно ей уже ничего не светит.

Гусев с ухмылкой кивнул в сторону Татьяны.

- Ты че, Гусь, дурак, что ли? - Папа высоко поднял брови и даже повертел у виска пальцем. - Антоша приедет, он же нас всех здесь наизнанку вывернет.

Этого Вадим боялся больше всего. Он легко взял власть в бригаде, взял, потому что этого хотел сам Антоша. Так же легко он настроил против Антоши этих парней. Почувствовав, что в городе их нещадно начали зажимать менты, братва сразу поверила, что сдал их бывший бригадир. На самом деле, личный авторитет Вадима не шел ни в какое сравнение с отношением братвы к Аркадию Антонову. Того же Нургалиева Вадим застрелил лично, чтобы поднять свой вес в глазах этих братков. И вот сейчас более чем неприятный сюрприз. Гусь понял, что если Антоша приедет, то сможет снова взять власть в свои руки. Надо было что-то делать, и немедленно.

Папа прошел в соседнюю комнату, сел в кресло перед телевизором. Передавали какую-то молодежную лабуду, рок-фестиваль с толпой опившихся пивом малолеток. Позевывая, Папа взял в руки пульт, чтобы переключить программу, но в это время в комнату мелкими шажками вошел Вадим и, вскинув пистолет, в упор выстрелил в затылок старого уголовника.

Через пару минут из караула прибежал встревоженный Мазут:

- Чего у вас тут за пальба?

- А, не обращай внимания, - благодушно сказал развалившийся в кресле Гусев. - Папа отбыл на небеса. Ты что, балда, по рации не мог это спросить?

- Да как-то забыл про нее, - смущенно сознался Мазут, не обладавший способностью быстро ориентироваться в сложившихся обстоятельствах.

- Больше не приходи, что бы ни случилось. Ладно, пока иди вон лучше Мишане помоги, а то он один с этой бабой не справится.

Из соседней комнаты доносились звуки борьбы, что-то упало и разбилось, послышался звук пощечины, тонко вскрикнула женщина. Мазут подскочил к двери, заглянул внутрь и, заржав, исчез в комнате.

Свет фар полоснул темноту двумя острыми лучами лишь в третьем часу ночи. Сидевший в карауле Мазут напрягся и, передернув затвор, тихо выругался. Его напарник минут пятнадцать назад пошел в коттедж за своей долей бесплатного удовольствия. Задача у Мазута была проста и понятна: посмотреть, один ли приехал Антоша, и если за ним будут ехать менты, дать знать Гусю. Но он никак не рассчитывал остаться в этой яме один. Торопливо включив рацию, он сказал в микрофон только два слова:

- Он едет.

- Хорошо, смотри там внимательно, - тут же отозвался Вадим.

- Сашка там скоро?

- Его не жди, он уже не успеет.

Пост Мазута располагался рядом с дорогой. Единственное дерево в этой местности года два назад вывернуло с корнем, от него осталась довольно вместительная яма, в которой и разместился подручный Гусева. Парень затаил дыхание, машина приближалась. Мазут отлично рассмотрел в салоне знакомую фигуру бывшего бригадира и, когда внедорожник миновал откос, торопливо сказал в микрофон:

- Он один.

- Хорошо, значит, как договорились: если услышишь в доме выстрелы, то стреляй в любого, кто выйдет на улицу. Я тебе сообщу, когда все кончится.

Черный "гранд-чероки", мягко урча, развернулся около домика, и Антоша заглушил двигатель.

Его ждали. Круглый матовый фонарь над входом освещал сосредоточенные лица вышедших на улицу самого Гусева и двух парней с автоматами наизготовку. У Аркадия появилась мысль, что его пристрелят сразу же, едва он покинет салон, но широкая улыбка его бывшего друга предвещала другое развитие событий.

"Нет, этот сразу не убьет, он сначала повыпендривается, силу свою покажет", - понял Аркадий.

- Ну вот, а мы тебя уж тут заждались! Соскучились даже, - жизнерадостно воскликнул Вадим.

"Обкололся, сука, и доволен", - присмотревшись к гусевской морде, определил Антоша. Мишаня с автоматом рывком отворил заднюю дверцу джипа, направил ствол вниз, но потом отвел оружие в сторону и отрицательно мотнул головой:

- Нет никого.

- Деньги привез? - спросил переставший улыбаться Гусь.

Аркадий молча кивнул в сторону машины, и все тот же Мишаня, открыв дверцу рядом с местом водителя, вытащил черный "дипломат".

- Ну, вот и ладушки, пошли, проведаем твоих?

Аркадий вошел в домик вслед за Вадимом, и первое, что он увидел в комнате, было застывшее лицо Татьяны с невероятно расширенными зрачками. Волосы ее были всклокочены, под левым глазом небольшой синяк, нижняя губа припухла. Руки ее судорожно сжимали накинутый на плечи плед, но между двумя половинами шотландской шерсти Антоша заметил разорванное платье. Он рванулся на Гусева, схватил его за горло.

- С-сука, я тебя придушу!.. - прорычал он, но тут же получил сильный удар прикладом по голове, и массивное тело Антоши медленно сползло вниз.