Джозеф Уэмбо - Новые центурионы

Гус решил не отставать и, нащупав в кармане монету в двадцать пять центов, приблизился к сверкающей машине, отбрасывавшей на напряженное лицо Андерсона зелено-голубые блики.

— Ну и толпа, — сказал Гус, делая вид, что выбирает мелодию. Он обратил внимание, что губы его немеют, голова кружится, как в легком бреду, а музыка заставляет быстро биться сердце. Потом опустошил бокал, который держал в руке.

— Не очень-то налегай на выпивку, — зашептал Андерсон. — Если мы намерены здесь делать дело, ты обязан быть трезв.

Он выбрал мелодию, ударил по кнопке и притворился, что выбирает еще одну.

— Когда выглядишь так же, как эти пьянчужки, лучше работается, — сказал Гус и подивился сам себе: никогда прежде он сержантам не перечил, меньше всех — Андерсону, того он просто побаивался.

— Кончай пить, — сказал Андерсон. — Смотри не переусердствуй, иначе начнут на тебя коситься.

— Ладно, — сказал Гус. — Вместе сядем?

— Пока что нет, — ответил тот. — Прямо передо мной за столиком сидят две дамочки. Шлюхи, по-моему, но не уверен. Получить предложение от проститутки делу не помешает. Если и с этим сладим, они нам пригодятся, чтобы представить нас по высшему разряду на попойке там, наверху. А как возьмем то местечко, и их повяжем.

— Отличный план, — сказал Гус и глупо икнул.

— Чтобы не объявлять об этом во всеуслышание, достаточно потише говорить.

— Прости, — сказал Гус и снова икнул.

— Иди к стойке и следи за мной. Если у меня с теми бабами не выгорит, прогуляешься до их столика и постараешься приколоть. А будешь иметь успех, я и сам себя туда еще разок приглашу.

— Ладно, — сказал Гус, и Андерсон запустил свою последнюю мелодию. Гул голосов в баре грозил заглушить автомат, грозил до того мгновения, пока Гусу не заложило уши и он не понял, что гул большей частью сидит у него в голове; он вспомнил о летящем «кадиллаке» и снова ужаснулся, силясь выбросить его из головы заодно с гулом.

— Сейчас же возвращайся к своему столу, — зашипел Андерсон. — Мы и так уже торчим здесь слишком долго.

— А разве мне не нужно проиграть какую-нибудь запись? Я вроде для того сюда и пришел, — сказал Гус, тыча пальцем в сверкающую машину.

— Ах, да, — согласился Андерсон. — Сперва что-нибудь проиграй.

— Ладно, — сказал Гус и опять икнул.

— И не особо налегай на выпивку, — повторил Андерсон, зашагав обратно к своему столику.

Обнаружив, что расплывчатые надписи тяжело поддаются прочтению, Гус просто ткнул в три кнопки на машинной панели. Зазвучавший «хард-рок» пришелся ему по душе. Щелкая пальцами и поводя плечами, он вернулся к стойке и тут же заказал еще виски с содовой, но пил теперь украдкой в надежде, что не заметит Андерсон. Затем он попросил повторить и продрался сквозь толпу к двум женщинам, сидящим за столом. И впрямь на проституток смахивают, подумал он и встал перед их столом, притопывая ногой в такт музыке.

Та, что была помладше, пухленькая брюнетка с посеребренными волосами и в узком, как чулок, золотистом платье, мгновенно ему улыбнулась. Попивая из стакана, он одарил обеих плотоядным взглядом, уверенный, что без ответа он не останется, потом быстро посмотрел на Андерсона, свирепо и мрачно следящего за ним поверх своего бокала, — посмотрел и едва не расхохотался, ибо давно уже не был так счастлив, как сейчас. Он радостно пьянел и знал, что пьянеет. Однако его восприимчивость и чувствительность сделались лишь острее, решил Гус, он видел все как бы в перспективе, ну а жизнь, великий Боже, жизнь — прекрасна! Он с вожделением покосился на толстуху с обесцвеченными волосами, которой было никак не меньше пятидесяти пяти, и та подмигнула ему голубым глазом алкоголички. Не профи, догадался Гус, дилетантка, сопровождающая ту, что посвежее. Если подвернется случай, она, конечно, в стороне не останется, только кому охота платить за старую каргу?

— Един, как перст? — произнесла карга, с трудом ворочая языком и глотая звуки. Гус стоял перед ними, покачиваясь и дергаясь под музыку, перешедшую теперь в крешендо из барабанов и электрогитары, и с каждой минутой ему делалось все веселее.

— Покуда есть музыка, выпивка и любовь, никто не одинок, — сказал Гус и выпил за здоровье каждой из них в отдельности, опрокинув в глотку виски с содовой и думая о том, как это чертовски элегантно и эффектно у него все выходит…

— Ну так присядь и порасскажи мне что-нибудь еще, коли ты такой смышленый мизинец, — предложила старая блондинка и указала на свободный стул.

— А могу я вас, девочки, угостить парой глоточков? — спросил Гус, облокотившись на стол и думая о том, что моложавая не так уж и дурна, кабы еще не свернутый на сторону нос да не эти пушистые брови, начинавшиеся, казалось, из самой бесконечности и туда же, в бесконечность, уползавшие.

Зато груди размеров просто чудовищных. Он откровенно уставился на них, потом швырнул ей в лицо порочную улыбку и щелкнул пальцами, призывая официантку, только что поднесшую Андерсону новый коктейль.

Обе женщины заказали по «манхэттену», Гус — виски с содовой, обратив внимание на то, что Андерсон выглядит злее обычного. Шеф его успел прикончить два бокала за то время, что толстая блондинка рассказывала Гусу длиннющий непристойный анекдот про маленького еврея и верблюда с голубыми глазами, и хоть Гус так и не распознал, в чем там соль, хохотал во все горло, а когда наконец успокоился, блондинка сказала:

— Мы даже не перезнакомились. Меня звать Флаффи Ларго. Можно просто — Пушок. А это Поппи Ла Фардж.

— Разрешите представиться: Лэнс Джеффри Сэвидж, или Джеффри Беспощадное Копье, — сказал Гус, шатко поднявшись и поклонившись хихикающим дамочкам.

— Ну разве он не прелесть, этот маленький какунчик? — спросила Флаффи у Поппи.

— А где ты работаешь, Лэнс-Копье? — поинтересовалась Поппи, уложив кисть на предплечье и подавшись телом вперед, а заодно обнажив еще полдюйма глубокой расселины, расколовшей надвое ее увесистое богатство.

— На фабрике по разделыванию дынек, — ответил Гус, не спуская глаз с ее груди. — То бишь на фабрике одежды, — добавил он и посмотрел на них, дабы удостовериться, что шутка ими схвачена.

— Дынек, — повторила Флаффи и разразилась пронзительным квакающим смехом, который завершился мощным полухрапом-полувсхлипом.

Чертовски здорово, думал Гус. До чего же здорово, черт возьми! Как только ему удается сегодня выдумывать такие лихие штуковины, ну прямо хоть в кино снимай! Тут он повернулся к Андерсону, расплачивавшемуся за новый коктейль, и сказал женщинам:

— Эй, видите вон того парня?

— Этот ублюдок только что пытался нас подцепить, — сказала Флаффи, почесывая широченный живот и подтягивая соскользнувшую с плеча на дряблый розовый бицепс бретельку лифа.