Ян Гийу - Террорист-демократ

- Точно.

- Но вообще-то странно, почему они не могут достичь твоего уровня?

Карл сделал вид, что не заметил иронии.

- Да, это не так просто, поскольку существует определенное расхождение между возможностями делать бомбы и закладывать их в нужное место. Последнее сложнее всего, и, надо признать, у них это по-настоящему получается, когда они загоняют свои машины на различные объекты НАТО, не говоря уже об этом трюке с фургоном пива, который им удалось провезти куда-то там в Гамбурге, в Фюрер-академию, кажется?

- Нет. Ты имеешь в виду Высшую академию бундесвера.

Карл был смущен своей почти фрейдистской оговоркой. Высшая академия - это звучит так изящно. Он смотрел на Зигфрида Маака, размышляя, продолжить ли разговор, понимая в то же время, что рано или поздно эта тема должна была возникнуть. Но Зигфрид Маак демонстративно отвел глаза.

- У меня просто сложное Отношение к Германии, - начал Карл, собравшись с духом. Он замолчал на секунду, прежде чем продолжить. Это признание зажгло искру любопытства, но не враждебности в до сих пор неизменно холодном, сдержанном взгляде Зигфрида Маака. - Мне противны такие, как этот Уве Дее, и его чертово "окончательное решение".

- Что ты под этим "окончательным" имеешь в виду?

- Да, он сказал так. Внешне выглядел весьма довольным, когда употребил это выражение, которое для моих ненемецких ушей прозвучало как, естественно, знак одобрения, ты сам знаешь, чего.

- Окончательное решение?

- Да.

- Ты что, противник окончательного решения вопроса о террористах?

- Нет, но это зависит от...

- Тебя раздражают только эти слова, да еще когда они произносятся по-немецки?

- Да. Я, как и другие европейцы, вырос в прямой или косвенной ненависти к немцам. Германия - это страна, которую стремятся как можно быстрее проехать за ночь, когда едут в Париж, Венецию или Зальцбург. Возьми, например, это место, где мы очень далеки от английского бобби. Когда я вижу такого романтика насилия, как Уве Дее, мне вдалеке слышится грохот марширующих сапог.

- И Хорст Вессель?

- Точно. Допускаю, что это не особенно умно или рационально, но это так.

- Хотя я и немец, но могу это понять. А ведь родился я через десять лет после смерти Гитлера.

- Да, я знаю.

- Что касается самого насилия (хотя признаю, что я немец и не могу уклониться от коллективной вины), должен сделать одно замечание. Спектакль, устроенный тобой сегодня утром в спортивном зале, создает впечатление, что немецкое насилие во всех отношениях уступает шведскому. Если я все правильно понял, ты фактически продемонстрировал, что убил инструктора, разве нет?

Карл чувствовал себя идиотом. Он понимал, что сам поставил себя в это дурацкое положение. И хотя вопрос был таким болезненным и важным, ему во что бы то ни стало нужно было пойти на попятную. Он должен хоть как-то покаяться.

- Прошу прощения, я поступил неумно, - сказал он огорченно.

- Ты ведь не один в лодке.

- Нет, конечно. И вообще, вся любимая мною музыка - именно немецкая. Я читаю Гюнтера Грасса и Гюнтера Вальрафа, а сейчас я сотрудничаю с немцами, которые пытаются предотвратить нападение на мою страну. Нет, я поступил неумно. Прости меня еще раз.

Хотя проблема немцев, конечно, важна, но Зигфрид Маак не хотел выпускать из своих рук нить разговора.

Он сам был социал-демократом, и его могли бы призвать на военную службу, если бы в Германии существовала всеобщая воинская повинность. В прошлом он участвовал в антиядерном движении и был настоящим пацифистом, но в первую очередь все-таки во всех отношениях оставался немцем до мозга костей, особенно в глазах иностранцев.

Однажды он был во Флориде и объяснялся по-французски с женщиной, с которой собирался обручиться. Это произошло в ресторане. За соседним столиком сидела пожилая пара, говорившая на американском английском с явным европейским акцентом. Он сразу понял, что это евреи.

Но и они поняли, кто он. Женщина была откровенно обеспокоена соседством с Зигфридом, заявив, что он "типичный немец". Ее спутник, очевидно смущенный ее громкими словами, напрасно пытался привести аргументы, что за соседним столиком говорят по-французски и очень возможно, что он из Северной Франции, или бельгиец, или скандинав. Но женщина не сдавалась. Она была уверена: "Его глаза такие злобные, какими могут быть только глаза немца".

От прошлого не уйти. Во всем мире в каждом немце видят прежде всего злые глаза, и ни Моцарт, ни Гёте, ни "Мерседес-Бенц" тут не помогут. Об этом на свой манер сказал и Уве Дее: "Восточная Германия - лучшая в восточном лагере, а Западная - в западном. И их предпочтительнее держать отдельно, не так ли?"

Даже немецкие террористы, несмотря на то, что думает о них Карл, лучшие в своем роде. В любом случае действуют они увереннее других. Их собратья, например, в Италии были бы уже давно ликвидированы, да так, что мир даже не узнал бы о жестокости полиции. А французы вообще не пошли дальше налетов на банки и одиночных убийств. То же относится и к бельгийцам. Может быть, конечно, исключение составляют акции против Высшей академии бундесвера в Гамбурге (заметь, не Фюрер-академии). Да и то основной удар наверняка нанесли немцы, а не бельгийцы, которые, скорее всего, только присоединились к ним.

- Согласно твоей логике, западногерманская служба безопасности тоже лучшая в своем роде. Непонятно только, почему убийцы без конца терроризируют законопослушное немецкое население. По крайней мере, в этом пункте картина не очень убедительна, - сказал Карл, понимая, что это скорее не аргумент, а желание положить конец мучительной дискуссии.

Зигфрид Маак вел разговор мягко и осторожно, с долей юмора. Под конец и он был благодарен Карлу за попытку покончить с помощью шутки с этой болезненной темой.

- Точно, и это тоже. Ты абсолютно прав, - продолжил он тем же немного неуверенным тоном, - почти бесспорно, что "окончательное решение" - как раз для наших оставшихся еще на свободе террористов. Теперь мы получили в свое распоряжение и шведскую помощь, не правда ли?

- Само собой. Сто шансов из ста, что нам удастся нанести им удар с помощью хорошо продуманной стратегии. Но потом, как я понимаю, демократический порядок только натравит на них Уве Дее и специальные группы - Желтую и Голубую. Ты же знаешь, мы подчиняемся только приказам. А что, методику внедрения вы когда-нибудь прежде уже использовали?

- Да, три раза.

- Ну и что? Как это было?

Все три попытки оказались неудачными. Прежде чем начать рассказ, Зигфрид Маак поправил очки и, собираясь с мыслями, осмотрелся по сторонам.

- Учитывая твое особое положение, я расскажу прежде всего о взрыве тюрьмы в Нижней Саксонии, не упуская из виду и теневую сторону этой истории. Дело было так.