Джайлс Блант - Пучина боли

— Пристань Четвертой мили. У другого берега озера. Там куда больше места, а цены гораздо ниже.

— Это надо съехать с Айленд-роуд?

— Двигайте по Айленд. Сверните направо на Ройал. Проедете с полкилометра — увидите указатель. Пропустить его никак нельзя. Я их предупрежу, что вы появитесь.

Айленд-роуд — в четырех милях к северу от города, к ней ведет Шестьдесят третье шоссе. По пути Делорм пришлось миновать Мадонна-роуд. Несколько сотен ярдов эта дорога шла рядом с шоссе, следуя изгибу восточного берега Форельного озера. Виднелся дом Кардинала — темный прямоугольник под яркими облаками разноцветных листьев. Интересно, подумала она, его дочь еще здесь или уже уехала в Нью-Йорк?

В отсутствие Кардинала работа была не та. Делорм нравилось работать ногами, закрывать все дыры и своевременно представлять отчеты. Кардинал же, как только удавалось, сразу выделял главное — и почти никогда не ошибался. Затем он мог сделать шаг назад и закрыть все дырки, в точности как Делорм. «Когда вы работаете вместе, — заметил как-то Шуинар, — вы вдвоем в сумме можете составить очень приличного следователя».

Двое экспертов жили в своем собственном мире. Что касается Желаги, то он был ужасный болтун: находиться с ним рядом было все равно что сидеть при включенном приемнике. Маклеод всегда считал нужным оповестить всю вселенную о своем мнении, и его мнения всегда были невыносимы. Не реже раза в день Делорм молилась о том, чтобы то или иное его сексистское, или расистское, или человеконенавистническое высказывание оказалось всего лишь шуткой. Пока Кардинал был рядом, она не осознавала, как он сглаживал все эти противоречия в отделе.

Она свернула на Айленд-роуд, думая о том, как там справляется со своим положением Кардинал. У нее никогда не было мужа, соответственно она его и не теряла, но она помнила, как горевала после смерти матери. С тех пор прошло уже двенадцать лет. Делорм тогда училась в Оттаве, в Карлтонском университете. Но она до сих пор помнила, какая это была боль — день за днем, неделями, месяцами. Она надеялась, что скоро Кардинала хоть немного отпустит.

И ее посетило видение. Ей представилось, как она ужинает с Кардиналом в роскошном ресторане. Почему-то в Монреале. А потом они гуляют по горе Маунт-Ройал, а внизу раскинулся город. Она обнимает его, просто чтобы его утешить, а он тоже начинает ее обнимать, и в сердце у нее шевелится нечто большее, чем просто дружба.

— Бог ты мой, Делорм, — произнесла она вслух и ударила по тормозам. Оказывается, она пропустила поворот на Ройал-роуд. Она подала назад, вызвав протестующие гудки надвигающегося джипа, и вкатилась на грязную дорогу.

«Пристань Четвертой мили: продажа, обслуживание, хранение судов». Указатель появился раньше, чем она ожидала: у въезда на аллею, достаточно широкую, чтобы по ней можно было провезти и яхту, и прицеп.

Молодой человек в рабочих штанах и изящных спортивных туфлях провел ее к лодочному ангару. Строение напоминало гигантскую стойку для обуви, дверями служили раздвижные металлические створки. Оно было двухэтажное, и Делорм рада была узнать, что яхта Ферье зимует на нижнем уровне.

— Побегу обратно в контору. — сказал парень. — Кликните меня, если что понадобится.

— Обязательно. Спасибо.

Здесь было совершенно пусто. Начался легкий дождик, забарабанил по рифленой жести, усилил запахи сосен и влажной опавшей листвы. Делорм отперла висячий замок и толкнула вверх штору. Нашла выключатель и щелкнула им.

Яхта возвышалась на своем прицепе, из-за чего казалась громадной. Один корпус, похоже, был высотой футов шесть; он весь был покрыт слепяще белым стеклопластиком. Кабина наверху была увенчана антеннами, прожекторами и спутниковой тарелкой.

Делорм поднялась на прицеп, а потом ступила на маленькую хромированную лесенку, прикрепленную к носу судна. Когда ей удалось заглянуть на палубу, она помедлила. Вся палуба, за исключением деревянной оснастки планширов (если это был правильный термин), была укутана матовым пластиком, который был закреплен с помощью желтых шнуров, продетых в боковые кренгельсы. [40] Кренгельсы — кольца, вставляемые в отверстия парусов для продевания веревок.

Прошло десять, пятнадцать минут, а Делорм все возилась с узлами. Наконец ей удалось ослабить натяжение покрытия и немного оттянуть его, чтобы можно было залезть на палубу яхты.

Она выпрямилась и осмотрелась, глядя на деревянный пол, на полированную деревянную оснастку. Она вскарабкалась в верхнюю кабину и осмотрела деревянный штурвал, окруженный латунными деталями. Ближе к носу имелись вращающиеся сиденья с красной натяжной обивкой, стоявшие спинка к спинке. Это была яхта с той фотографии.

Она шагнула назад на палубу, села на нижнюю ступеньку. Здесь он сидел, когда делал этот снимок. А девочка, которой тогда было не больше десяти-одиннадцати лет, сидела на заднем сиденье, обращенном лицом к носу. «Сессна» Фрэнка Раули тогда была справа, на юге. Подобно режиссеру, Делорм выстроила кадр, держа перед глазами пальцы, сложенные прямоугольником. Да, самолет вполне мог попасть в угол снимка. Несмотря на то что он очень старался сохранить анонимность, фотограф был так захвачен своим порнопроектом, что упустил опознавательную деталь — номер на хвосте у самолета.

Итак, у нее было место преступления, по крайней мере одно из них, и она подбиралась все ближе к преступнику. Но больше всего ей сейчас хотелось найти его жертву.

Вытирая руки, доктор Белл вышел из ванной на первом этаже. Незачем было их особенно отдраивать, он ведь не хирург, но он приобрел эту привычку много лет назад, еще когда только обучался медицине. Перед приемом он всегда мыл руки. Для этой цели он держал самый мягкий сорт мыла: «Кэсуэлл-Мэсси», глицериновое, со слабым ароматом миндаля.

Этот ритуал помогал ему не утратить самообладание, а сейчас ему это было необходимо, ибо в последнее время он был, похоже, несколько не в себе. Становилось все труднее сохранять невозмутимость, в сознание вторгались непрошеные мысли. Он даже стал замечать, что иногда стискивает руки, словно готовясь вынудить некоторых пациентов к капитуляции.

Он позвал Дороти, выкрикнул ее имя, но тут вспомнил, что она ушла на целый день, и он в жизни не вспомнит, куда именно. Старость не за горами.

Он открыл дверь в «общественную» часть дома. Мелани сидела на своем обычном месте, хотя и не в привычной подавленной позе. Она читала «Торонто лайф», который, видимо, принесла с собой. Доктор Белл взял «Нью-йоркер».

Мелани так погрузилась в статью, что даже не сразу подняла глаза. Белл заподозрил, что сейчас она в сравнительно хорошем настроении. Интерес к окружающему миру всегда служит симптомом ослабления депрессии.