Филип Рок - Грязный Гарри

Он поднял воротник пальто, вошел в магазинчик и стал нерешительно продвигаться вдоль полок с бутылками. Человек за стойкой оторвался от расписания бегов и стал наблюдать за посетителем. Это был крупный мужчина, жирный и обрюзгший, с маленькими подозрительными глазками.

— Чем могу быть вам полезен?

— Понимаете, я ещё не определился.

Он подошел к стойке, внимательно рассматривая ряды бутылок. Глаза были глубоко упрятаны в распухших веках, нос и губы покрывали тонкие черные шрамы, там где были швы.

— Я не знаю, что мне выбрать.

— Не торопитесь, — владелец магазинчика не мог оторвать взгляда от изувеченного лица.

— Если не обидитесь на мой вопрос, то скажите, что за чертовщина с вами случилась?

Посетитель туманно улыбнулся.

— Проиграл бой в Денвере. Я боксер… легковес. У меня был прескверный вечер.

— Я вижу. Как это было, он что, бил тебя стулом?

— Он был слишком ожесточен. Мексиканский парень. Мексиканцы — жесткие ребята.

— Боже, этот уж точно был жестким, — хозяин пожал плечами и отвернулся. — Ладно, выбирай не торопясь. Если я могу помочь, только свистни.

— Я так и сделаю… Видите ли… я боксер и не пью. Я никогда в жизни не пил спиртного. А сейчас я приглашен на вечеринку и хотелось бы принести что-нибудь приличное. Что-то качественное, понимаете? В пределах десятки.

Хозяин приободрился.

— Как насчет французского коньяка? Импортирован из Франции. Всего восемь баксов, но чертовски приятный подарок. Подумайте… Это произведет отличное впечатление.

— Прекрасно. Я беру.

Хозяин взял бутылку коньяка с нижней полки и поставил её на стойку.

— "Реми Мартин". Знаменитая марка. Хочешь, чтобы я упаковал? У меня замечательная бумага.

— Нет, не стоит.

Он поиграл с коробкой жвачки, лежащей перед кассой, наблюдая за хозяином, укладывающим бутылку в пластиковую сумку.

— Не о вашем магазинчике я читал, что его грабили очень много раз?

Хозяин угрюмо осклабился.

— Точно, четырнадцать раз за три года. Последние два раза их выносили на носилках. Я набил руку, стал отличным стрелком и держу малышку под рукой.

Он положил сумку с бутылкой и приподнял подол свитера. Безобразная черная рукоятка «люгера» торчала из-за пояса брюк, подпирая обвислое брюхо.

— Я могу вытащить проклятущую штуку быстрее, чем Мак Ди… Договорить ему не удалось. Человек за стойкой хватил его сумкой с бутылкой по зубам. Хозяин попятился назад, захлебываясь кровью и не веря в случившееся.

— Нет… — он пытался визжать, но бутылка ударила его снова, поперек щеки, ничего не сломав, но введя в глубокий шок. Он тяжело рухнул в узкое пространство между стойкой и полками, хныкая от боли и ужаса.

— Возьми ее… возьми деньги… возьми…

— Плевал я на деньги, — заявил пришелец, стоя над ним, улыбаясь изуродованными губами. Он нагнулся, взял револьвер, какое-то время задумчиво взвешивал его на руке и затем засунул за пояс.

— Где ты держишь запасные патроны?

— Патроны? — хозяин был в замешательстве. — Патроны?

Человек пнул его в голову, пониже уже.

— Да, патроны, жирная свинья. Где ты их хранишь?

— Под стойкой. Не убивай меня — пожалуйста, не убивай меня.

— Убить? — фыркнул человек. — Какая глупость! На кой черт мне тебя убивать?

Где-то, в каком то месте, есть только звезды. Скопище звезд. Звезды и ни одного человека, звезды — и ни единого здания… ни единого фонаря. Ничего, кроме неба. Где? В Африке? Азии? Где?

— Глубоко в сердце Техаса, — произнес он. Человек, сидевший рядом в рейсовом автобусе, удивленно покосился на него и пересел.

Это отвратительная ложь, был он в Далласе, и ничего там не было кроме зданий и желтого смога над ними… И жара. А ночью — жесткий ветер с песком и ничего в небе, только пыль. Где-то… Но где?

— У вас есть свободное время? — он перегнулся через проход, обращаясь к женщине, которая только что вошла в автобус, её руки были заняты покупками.

— Я… Я не знаю… где-то в полдень, возможно, — она разглядывала его лицо.

— Благодарю вас, — он загадочно улыбнулся. — Я попал в аварию. На мотоцикле. Брат погиб.

— О, мой Бог… Я сожалею.

— Все нормально.

Старая сука.

Полдень. Звезды здесь наверху, но их не видно. Солнце их сожгло. Но они здесь… Надо ждать, пока придет ночь. Ночи приходят рано. Ночь приходит рано для большинства людей.

Он вышел из автобуса на углу Норьега стрит и Шестнадцатой авеню и стал подниматься по склону в сторону Пятнадцатой. Дождь перестал, и влажные тротуары начали парить. Карабкаться в гору было утомительно, и он не спешил. Женщины, стоящие на углу, могли решить, что у него уйма времени. Приблизившись к ним, он прислонился к стене, чтобы перевести дух. Женщины лениво болтали, временами поглядывая в его сторону.

Около 12. 30 маленький желтый школьный автобус появился с Лаутон стрит и поехал по Пятнадцатой авеню. В автобусе были дюжина первоклассников и второклассников. Все они визжали и прыгали на сидениях. Когда двери открылись, половина двинулась к выходу, спускаясь из дверей по двое, толкаясь и пихаясь, чтобы успеть первыми выйти из автобуса.

— Дейви! Не толкай Мериам!

— Ма! Можно мне на ленч мороженое?

— Может Мери остаться с нами? Может?

Слова мешались одно с другим в общей какофонии пронзительных возгласов. Наконец женщины с детьми ушли, рассыпавшись в разные стороны, словно стайка птиц, которую кто-то спугнул.

А он вошел в автобус, прежде чем водитель смогла закрыть дверь. Пожилая женщина, чье большое тело распирало мешковатые голубые штаны и летную куртку, возмущенно взглянула на пришельца.

— Эй, мистер, вам сюда нельзя.

— Городской автобусный инспектор, мадам, — сообщил он, сверкая улыбкой.

Повернувшись к детям, которые перестали галдеть и стали глазеть на него, он крикнул:

— Привет, ребята!

Шесть ребятишек прокричали в ответ приветствие, а один без всякой на то причины залился слезами.

— Автобусный инспектор? — водитель была переполнена сомнениями. — Я никогда не слышала, чтобы инспектора входили в автобус на середине маршрута. У меня расписание, мистер, и я не могу от него отклоняться.

Он прижался к её боку, вытаскивая «люгер» из-за пояса и грубо ткнул холодным стволом в обвисшую грудь.

— Заткнись ты, глупая старая сука. Поехали, или я размажу твою жирную задницу по всему автобусу.

Это была крупная, внушительная женщина с серьезным характером, женщина, не терпевшая, когда кто-нибудь несет вздор, но когда она заглянула в его лицо, то увидела только одно — смерть.

— Хорошо, — прошептала она. — Куда ехать?

— Просто веди машину. Я скажу, что делать. Езжай аккуратно и не напрягайся. Попытаешься что-нибудь выкинуть, — у тебя будет автобус полный мертвых детей.