Александр Кулешов - Рейс продолжается

Словом, вытащили того парня на допрос: скажешь, где брал, отпустим. Молчит. То ли не знает, то ли боится. И вдруг как прыгнет, вырвал у сержанта пистолет. «Дайте порцию! — орет, — а то всех убью». Пока сержант делал вид, что ищет шприц, я на парня бросился, скрутить хотел. Ну, дохляк, полсотни килограммов, небось, весит. Куда ему против меня. Ох, друзья мои! Откуда у него столько силы и злости. Все мои дзю-до, каратэ, саватта потребовались, чтобы с ним справиться. Чуть глаз не потерял. Царапины на лбу месяц заживали. Вот вам и дохляк. Но все же скрутил. В камеру бросил. Он там ночью себе вены перегрыз — не выдержал.

И пошло, и пошло. Выследили мы группу переправщиков, заманили в засаду, а как пошли брать, так такая стрельба началась, куда там война! Машина у них оказалась бронированная, стекла пуленепробиваемые, стреляют из автоматов, из ручных пулеметов, гранаты слезоточивые и осколочные между прочим тоже бросают. Как жив остался — до сих пор не понимаю. Все же мы их всех прихлопнули, а когда увидели, что у них в машине было — поняли, в чем дело: на три миллиона! Три миллиона! За такие деньги не то, что полдюжины полицейских, а и родную мать можно на тот свет отправить.

И что интересно. Если бы мы их живьем взяли — считай, каждый по двадцать лет, не меньше схватил. А когда их главаря, того, кому все эти порции принадлежали, ну, на кого они работали, судили, — он из суда на своем, тоже, небось, бронированном, «кадиллаке» спокойненько укатил. Оказывается, нет доказательств его вины! Нет, и все тут. Там столько адвокатов собралось, что их разве переспоришь.

Да, в этом отделе нашему брату полицейскому можно в карман, будь здоров сколько положить. Торговцы наркотиками — это тебе не террористы, они люди щедрые, а главное, есть чем платить. На адвокатов, судей, таможенников, полицейских тысячи потратят, а миллионы сохранят.

А вот как жизнь сохранишь? С главными заправилами начальство имеет дело, не наш брат-рядовой. Мы больше с мелюзгой — «пушерами», пареправщиками, клиентами, словом, с теми, кто за своих хозяев лет на двадцать за решетку усаживается. Им это не нравится, и они сопротивляются. Да так, что нам, рядовым агентам, на всю жизнь приходится иной раз в могилу попадать. Эх, обратно бы к моим тихим террористам!

Вот так служу на новом месте. Зарплата меньше, заработки больше, спокойствия меньше, опасности больше. Пойти что ли в цирк?

И тут вызывает меня начальник новый и говорит:

— Получай очередное задание. Эту четверку Рокко помнишь? По нашим сведениям, они деньги получили, получили заказы, образцы переработки и возвращаются в Токио. С посадкой в Москве. Рейс 321. Они тебя не знают. А японцы не знают их. Мы, конечно, сообщили приметы. Да подстраховаться не мешает. Так что полетишь в том же самолете, в Токио укажешь нашим японским коллегам. Они их брать не будут, будут выявлять связи. Может, наконец, поймают ту шайку. Они за ней год уже охотятся, да все без толку. Теперь повезло, мы на них вышли. Так что поможем, японцы народ обязательный, приведется — отплатят. Вот билет, вот деньги, документы, в аэропорту предупреждены, оружие тебе незаметно передадут после контрольного пункта. А так пойдешь со всеми пассажирами, понял? Чтобы ничем не выделялся. Эти переправщики — народ дошлый, у них прямо радары на лбу, опасность чуют за сто километров. Все ясно?

— Все, — говорю.

Приехал в аэропорт.

Я люблю большие аэропорты. И суету в них люблю. Все эти тысячи пассажиров, что спешат или, наоборот, терпеливо ждут объявления рейса.

Многие пассажиры и не знают, что пока чемоданы доберутся до самолета, их обнюхают в поисках наркотиков собаки, просветят в поисках оружия рентгеновские установки, проверят электронные щупы. А когда поток пассажиров вывалится из автобуса у трапа самолета, каждый должен будет указать свой чемодан, и только тогда его погрузят. Это для того, чтобы кто-нибудь не сдал в багаж чемодан с бомбой внутри, а сам, выкинув зарегистрированный билет в корзинку, не отправился спокойно домой в ожидании радостного сообщения: самолет взорвался в воздухе вместе с его любимой бабушкой (теткой, женой, тещей). Бабушкой, которую он только что в аэродромном автомате застраховал на миллион!

Такие «невинные» шутки одно время были очень популярны в Соединенных Штатах.

Ревут самолетные двигатели. И с прогулочных галерей насколько хватает глаз предстают перед тобой взлетное поле, рулежные дорожки, по которым, взлетая или садясь, проносятся сверхзвуковые лайнеры, колоссальные аэробусы и «Боинги-747», ДС-8, «Боинги» поменьше, изящные ИЛы, уютные «Каравеллы», самолеты всех цветов, конструкций, размеров с опознавательными знаками авиакомпаний всех стран — синий конек «Эрфранс», красный флаг «Аэрофлота», три короны «САС», голубой зигзаг «Сабены», птичий силуэт «Люфтганзы»…

Остэвляю машину на трехдневной стоянке — моя командировка наверняка больше не продлится.

Эх если б я знал!

Но все по порядку. Итак, оставляю машину, иду в аэропорт и становлюсь в очередь регистрировать билет. У всех двадцати пяти стоек народ, но у нашей больше всех, я не тороплюсь, высматриваю своих «подопечных». Они наверняка явятся последними.

Действительно, очередь почти растаяла, когда они появляются. Я их сразу узнаю — по приметам, по съемкам скрытой камерой, которые нам прокручивали в отделе, наконец, раза два мне довелось их увидеть во время слежки.

Они изображают две супружеские пары, отправляющиеся в веселую туристическую поездку в Страну восходящего солнца. Мужчинам лет по тридцать — тридцать пять, женщины лет на десять моложе. Мужчины видные, рослые, солидно, но неброско одетые. За темными очками скрывают глаза и хорошо делают. Столкнешься с таким взглядом — надолго сон потеряешь. Я-то про них кое-что знаю — вон у того с небольшим шрамом возле уха полдюжины покойников на совести. Убийца, был замешан в грабежах, в рэкете, но ни разу не сидел — ловкач. Теперь вот переправляет наркотики — выгодней. А может, отдыхает, набирается сил перед более важным делом. Второй тоже здоровый парень, бывший боксер — нос сломан, скулы побиты, на бровях следы цапок. Ему лучше в руки не попадаться. Боссы наркотического бизнеса знают, кому доверять свои интересы. Эти двое цепные псы — будь здоров!

С ними их «жены».

Посмотришь со стороны — две молодоженки, влюбленные в своих мужей; хоть и современного вида, но вполне добропорядочные. Недавно сыграли свадьбу (разумеется, с благословения родителей) и вот едут в эдакое коллективное свадебное путешествие, — подумают с умилением другие пассажиры.

Черта с два! По нашим досье я хорошо знаю этих двух добропорядочных гадюк. Та, что постарше, хоть ей и нет двадцати пяти, Белинда (а, может, у нее другое настоящее имя, но за ней их столько числится, что, право же, все равно, как ее называть, она, небось, и сама забыла) — тоже имеет на своем счету убийство, два ограбления, три года тюрьмы и еще полдюжины украшающих ее биографию подобных деталей. В наркотическом бизнесе, по-моему, с пеленок, и сама колется. Так что знает, что к чему.