Анатолий Безуглов - Мафия

— Что-нибудь серьезное? — спросила хозяйка «Аполлона», когда Киреев развалился на диванчике.

— Очень, — кивнул он. — Главное — срочно.

— Свистать всех навер-рх! — возбужденно заходил по своей жердочке Чико, распушив хохолок.

— Господи! — уставился на попугая Донат Максимович. — Честное слово, готов иной раз поверить, что он был когда-то человеком.

— И весьма неглупым, — рассмеялась Капитолина Алексеевна, а затем озабоченно добавила: — Ну, выкладывай.

— Нужно кое-что передать боссу, — начал Киреев.

— Хорошо, — кивнула Савельева. — Сегодня, правда, я не смогу связаться с Совой.

— Нет, обязательно сегодня. Сейчас!

— Ладно, — после некоторого размышления согласилась Капочка…

Стоит отлучиться буквально на два дня, как по возвращении тебя ожидает куча дел, разгрести которую стоит неделя сидения на работе допоздна. Так случилось, когда я вернулся с зонального совещания.

Утром я прибыл на службу и тут же столкнулся у подъезда со своим заместителем Алексеем Алексеевичем Гурковым. Не успели мы поздороваться, как он с ходу обрушил на меня ворох вопросов, которые требовали незамедлительного решения. Гурков выложил их за то время, пока мы шли с ним в мой кабинет. Но и там Алексей Алексеевич продолжал делиться новостями:

— А уж сколько звонков было — словно прорвало. И каждый непременно желал переговорить лично с вами.

В голосе Гуркова послышались знакомые нотки — некоторая обида. Я понимал: задето его самолюбие. Он метил на освободившееся место областного прокурора, но назначили не его, а меня. Поговаривали, что Алексей Алексеевич до сих пор не может успокоиться, что его обошли…

— Откуда звонили? Кто? — спросил я.

— Из горкома несколько раз, — загнул палец мой зам. — Голованов… Из прокуратуры республики, — он загнул второй палец. — Помощник Генерального прокурора… Спецкор центральной газеты. Мелковский, кажется, его фамилия… Заместитель министра внутренних дел Союза…

Пальцев на руках Алексея Алексеевича не хватило — меня добивались двенадцать человек.

— Слава богу, не чертова дюжина, — заметил я с улыбкой.

А сам невесело подумал: наверняка многие звонившие хотели попросить устроить домочадцев или кого-нибудь из знакомых в гостиницу, пансионат. Подобные просьбы сыпались как из рога изобилия в преддверии бархатного сезона. Буквально перед отъездом меня замучили подобными звонками, раздававшимися по нескольку раз в день. Будто я не прокурор, а диспетчер курортного бюро…

Отказывал всем. Уверен, что многих обидел. Но как быть иначе? Дать обещание — значит идти к кое-кому в Южноморске на поклон. Мне навстречу пойдут с удовольствием, но тогда прощай независимость: обратают в одночасье.

— Если вам неудобно, направляйте ко мне, — предложил как-то Алексей Алексеевич. — Я всегда готов помочь.

— Можно подумать, что у вас нет других дел, — заметил я.

И больше эту тему не затрагивал…

— Вы в курсе, почему на меня такой спрос? — поинтересовался я.

— По-моему, большинство звонили по поводу Киреева, — ответил Гурков.

Это было странно. Когда я уезжал два дня назад, дело начальника южноморского ОБХСС только-только разворачивалось.

— Что случилось? — удивился я. — Его взяли под стражу?

— Нет-нет, — испуганно проговорил Алексей Алексеевич. — Кто бы решился дать санкцию? — Он помялся и добавил: — Между прочим, и вам советую: поосторожней. Самое милое дело — спихнуть расследование в прокуратуру города, а еще лучше — в прокуратуру республики. Как еще обернется — бабка надвое сказала, а нам жить в одном городе с Киреевым и с его тестем…

У меня заныло в загрудье — признак поднимающейся злости.

Ох уж этот Гурков! Он всегда отличался большим мастерством в «спихотехнике». Но как это можно, чтобы зампрокурора области, старший советник юстиции, боялся начальника ОБХСС города?

Я не успел ответить — зазвонил аппарат ВЧ. Чисто и звонко. Это была Москва, заместитель министра внутренних дел. Он и вчера звонил, в мое отсутствие. Заместитель министра начал издалека, о зональном совещании, где выступил его шеф. Пришлось поддержать в общем-то пока ни к чему не обязывающую тему. Я сказал, что патрон его выступил очень даже нестандартно (я не лукавил, это действительно было так). Наконец мой собеседник спросил:

— Что это вы там устроили проверку нашему работнику, Захар Петрович? Я говорю о Кирееве…

Почему-то он избежал слова «следствие».

— Не проверку, возбудили дело, — поправил я.

— И что установили? — продолжал замминистра уже не так любезно.

— Пока ничего не могу сказать. Идет следствие.

— Кто ведет?

— Очень опытный товарищ.

— Вы ему доверяете?

Это уже начинало походить на допрос…

— Не доверять нет оснований, — ответил я- официальным тоном.

— Так что, Киреева уже взяли под стражу?

Я почувствовал недобрые нотки в голосе собеседника.

— Нет. И по-моему, он даже не отстранен от работы. — Гурков утвердительно кивнул мне. — Могу точно сообщить: пока при должности.

— Захар Петрович, — неожиданно сменил интонацию заместитель министра, — прошу учесть, что товарищ Киреев недавно получил знак «Отличник милиции». А просто так у нас работников не отмечают. Заслужил, значит. Словом, очернить человека просто, а вот потом ему отбеливаться будет ох как трудно. Не наломать бы вам дров…

— Постараемся не наломать, — заверил я замминистра.

Он просил держать его в курсе…

«Я предупреждал вас, Захар Петрович», — словно говорил взгляд Гуркова.

Обсуждать с ним разговор с замминистра у меня не было желания.

Снова защемило грудь. Боже мой, как еще далеки наши декларации от воплощения в жизнь!

«Покончим с телефонным правом! Защитим авторитет и независимость работников правопорядка!»…

Я вспомнил вопрос, который задал один из моих коллег на зональном совещании: когда наконец выйдет закон о защите следователей и прокуроров, когда их перестанут дергать и дадут возможность отправлять свои служебные обязанности исключительно на основании законов? Ответ из президиума прозвучал такой: вот-де построим правовое государство, тогда и наступит золотое время безупречной и неприкасаемой юстиции…

Когда же придет это царство законности?

Я вызвал через секретаршу Шмелева с материалами по делу Киреева. Как только следователь переступил порог кабинета, Гурков заторопился:

— Захар Петрович, у меня, понимаете, назначено совещание. Разрешите идти?

— Да-да, идите, — кивнул я.

Мой зам шарахался от всего, что было связано с начальником городского ОБХСС, как от чумы.

По виду Шмелева никогда нельзя было определить, успешно движется дело или нет.

— Что новенького? — спросил я у Николая Павловича.