Лоуренс Гоуф - Свободное падение

Задавая банкиру вопросы, Паркер ходила взад и вперед по комнате. Она уронила блокнот и наклонилась, чтобы его поднять.

Росс уставился на нее как завороженный.

Уиллоус быстро положил трубку, поставил телефон на место и повернул записную книжку к себе. Росс был очень занятым человеком, а его расписание весьма плотным, но лишь до четырех тридцати.

От четырех тридцати страница была пуста, время свободно.

Паркер подняла свой блокнот, расправила юбку. Уиллоус поблагодарил Росса за телефон. Росс с креслом повернулся к нему:

– Вы дозвонились?

– Когда идет дождь, они обычно не ошибаются, – ответил Уиллоус. Паркер улыбнулась.

– Ваша секретарь сказала мне, что у вас весьма занятый день, мистер Росс.

– Ничего удивительного.

– …Но что вы специально сказали ей, чтобы она не назначала встреч с четырех тридцати до конца дня.

Росс среагировал на блеф Уиллоуса, он заметно смешался, когда же взял себя в руки, спросил:

– И что же вы предполагаете?

Уиллоус, не отвечая, безразлично смотрел на него.

– По возможности я часто оставляю в конце дня свободное время. Это дает мне возможность подбить итоги, что-то закончить, позвонить по срочным делам, принять решения. Уверен, вы меня понимаете. – Росс обращался к Бредли.

– Разумеется, – ответил он.

Уиллоус посмотрел на часы.

– Кто-нибудь из ваших сотрудников сегодня отсутствовал?

На столе у Росса затарахтел телефон. Красный свет то гас, то вспыхивал.

– Нет, все были на работе, – сказал он. Телефон продолжал звонить. Он взял трубку, взглянул на Уиллоуса: – Да, пожалуйста, – и передал ему трубку.

Уиллоус с минуту слушал, сказал:

– Прямо сейчас, – и положил трубку.

– Послушайте, – сказал Росс, – могу я сейчас пойти домой? В шестичасовых новостях было сообщение. Моя дочь знает о перестрелке и безумно беспокоится.

Уиллоус взглянул на Бредли, тот смотрел в сторону. Джек спросил домашний адрес Росса и, записав, повторил его вслух.

– Какой приятный район, – сказала Паркер.

Росс подумал, как-то неохотно согласился и – гораздо охотнее – ретировался.

Отложив перо, Уиллоус обратился к Бредли:

– Вы знаете, как он удрал?

– Виртуозно, – сказал Бредли.

– Правильно. Вам что-нибудь говорит имя Макс Циммерман?

Бредли отрицательно покачал головой.

– Макс отвез его, – сказал Уиллоус.

Паркер прислушивалась к стаккато своих каблучков по мраморному полу в пятнах крови и следах от пуль. Она сломала шаг и начала проделывать танцевальные па, которым ее обучали в детстве, она давно забыла их, но ноги, оказывается, помнили. Акустика была прекрасной, и звук ее каблучков раздавался резко и четко.

Сержант отделения дорожного движения послал новичка в лавку деликатесов, чтобы купить Максу горячего клубничного чая и пару рулетов с плавленым сыром. Макс поел и, развалившись на заднем сиденье бело-голубого полицейского автомобиля, наблюдал, как менты со всех сторон обнюхивают его автомобиль; одновременно он пытался сообразить, каким образом выжать из городской казны потери в доходах.

Его такси обратилось в призрак с помощью специальной пудры для получения отпечатков пальцев, которая сплошь покрывала автомобиль. Когда он понял, в чем дело, он подошел и сказал им, что тот парень дотрагивался только до ручки задней дверцы и больше ни до чего. Они будто и не слышали. Естественно. Он крутил баранку всю свою сознательную жизнь и давно привык, что к нему относились так, словно на лестнице эволюции он стоял на несколько ступенек ниже, чем медуза.

Но сегодня ему пожимали руки два мента: великолепная молодая женщина по имени Клер и парень Джек, у которого приятная улыбка и крепкая, но не очень сильная рука. На взгляд Макса, Джек был явно недокормлен и переутомлен. Женщина, казалось, хорошо подходила к партнеру, хотя Макс подумал, что он староват, особенно это заметно вот тут, у глаз.

Макс ожидал, что менты подойдут к нему, как грабители, и начнут кричать о парне, который сунул ему в нос пистолет и лишил его платы в три доллара. Вместо этого они внимательно спрашивали, хорошо ли он себя чувствует, оказана ли ему медицинская помощь, покушал ли он…

Приятно.

И когда наконец они подошли к делу, большую часть вопросов задавала Клер, Джек встревал только время от времени, а по большей части околачивался рядом, и они внимательно выслушивали каждое его слово и обращались к нему с уважением.

Он признал, что, пока парень не направил на него пистолет, он едва обратил на него внимание. А после этого он вообще старался на него не смотреть. Но он мог им дать общее описание, рост, вес, он помнил, что у парня нос был во все лицо, уши развесистые и на лице много шрамов.

Джек все это записал.

– Очень хорошо, Макс. Что-нибудь еще? – сказала Паркер.

– Вы имеете в виду, как он выглядел?

– Что-нибудь вообще.

– Ну вот, он был в сильном напряжении. Но у меня впечатление, что он не такой, как многие теперешние ребята, которые грабят просто из удовольствия.

– Мы еще увидимся, Макс, но если за это время вам случится о чем-то подумать… – На карточке кремового цвета она написала и передала ему свой домашний телефон.

– Он забрал мои денежки и, кроме того, не заплатил мне. Всего получается сто восемьдесят. Вы не могли бы мне помочь, поговорить с кем-нибудь в муниципалитете? – попросил Макс на прощание.

Да, он был прав насчет Джека. Несколько староват, особенно около глаз.

Уиндфельд, он же Ветер, сотрудник из отдела по борьбе с грабежами, высокий, очень полный, с бегающими глазами и сильно нафабренными усами, минут десять назад достал из кармана широкое металлическое кольцо для ключей и забавлялся тем, что, отведя ключ до верха кольца, пытался его там уравновесить. Когда же он отпускал ключ и тот неизбежно соскальзывал по кольцу, он недовольно сопел и начинал то же самое с другим ключом. Это жонглирование начинало действовать Джеку на нервы.

Партнер Ветра Шерман О'Нил по кличке Пожарный Кран получил повышение, когда понизили майора, который не мог больше отвечать высоким профессиональным требованиям, так как выступил за голосование по этническому признаку. Пожарный Кран был ростом пять футов и восемь дюймов и весил сто восемьдесят фунтов. Его взрывной темперамент стал легендой, а его любовь к ярко-красным рубашкам подтверждалась документально; Мэл Даттон фотографировал его в самых немыслимых ситуациях, правда, фотографий никто никогда не видел.

Они оба были недовольны, что расследование ограбления поручили Уиллоусу и Паркер. Посмотрев черно-белый фильм с крупой на пленке, отснятый кинокамерой охраны банка, оба детектива убедились, что парень, которого они прозвали Фокусник, увеличил счет.