Леонид Залата - Волчьи ягоды

Мы попросили работников архива найти документы третьей больницы за тот год. Нашли книгу регистрации родильного отделения, в которой были данные Георгице. Разнорабочая железнодорожного вокзала, проживала в общежитии по улице Ковальской, двадцать, комната пять. Родила впервые. Выписалась здоровой, дети — тоже.

Дальше нам нужно было найти личное дело Георгице по месту работы, в котором обязательно отмечено, где она родилась. Ведь если она и осталась жить в Одессе, наверное, поменяла фамилию, выйдя замуж, и поиски усложнятся. Зная же адрес ее родителей, найти Софию Георгице не представлялось сложным.

В областном архиве нам сказали, что управление железной дороги имеет свой архив, и личное дело Георгице должно храниться в нем.

Сняв копию заявлений Георгице в Доме ребенка и выписав все ее данные, мы отправились в архив при управлении железной дороги.

Но оказалось, он в этот день не работал, и нам пришлось перенести посещение архива на завтра. Мы поехали на дачу.

— Ничего, — успокаивал не столько себя, сколько меня, Евгений. — Хорошо и то, что мы добыли. Начало, можно сказать, сделано, хоть закрадывается у меня сомнение, что и в этом, третьем признании Гай что-то нечисто.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался я.

— Давай поразмышляем, — предложил Евгений. — Запомнив адрес Дома ребенка, другие мелкие подробности, она забыла фамилию заведующей, самой матери детей, имя. Разве ей не интересно было знать, кто она, эта мать, откуда?

Тут я ему возразил.

— Молодая была, неопытная. Да и делалось это тайком, поспешно.

— А как же с врачом? — поднял на меня глаза Евгений. — Сам же слышал, что сказала: такого она в своей работе допустить не могла, то есть не пособничала Гай в незаконном присвоении детей.

— Может, просто боится или не хочет впутываться в это дело, — высказал я предположение.

— Почему? — спросил Евгений. — Ведь Гай утверждает, что деньги она от нее за услуги не взяла. Бояться ей нечего.

Правда, выходит так. Чего ей бояться? Но и зачем Гай надо было все выдумывать?

Нет, дальше я был бессилен мыслить логически, сказал, что, по-моему, обманывает врач Домрина.

— Докажи! — потребовал Евгений.

— Просто подсказывает интуиция, — ответил.

Евгений допил чай, поставил пустую чашку на стол.

— Интуицию, брат, к делу не подошьешь. Нужны факты, документально подтвержденные. Мне тоже эта Валентина Прохоровна не понравилась, но...

Я поинтересовался, какая у нее семья.

— Никакой, — ответил Евгений. — Незамужем. Живет, как видел, одна. Квартира кооперативная, модница, ежегодно ездит на курорт, несколько раз была в туристических поездках за границей.

— Откуда у тебя такая информация? — удивился я.

— Профессиональная привычка, — подморгнул мне Евгений. Выясняя в Доме ребенка адрес Домриной, одновременно поинтересовался и ее семейным положением, спросил у нынешней заведующей, не ревнивый ли у Валентины Прохоровны муж, чтоб не иметь, мол, неприятностей. Она и выложила все, что знает о своей предшественнице. Женщины, брат, всегда любят, когда их о чем-то необыденном расспрашивают мужчины.

В этом, конечно, нельзя было возразить Евгению, и я спросил, чем же ему не понравилась Домрина.

— Нечестностью, — сразу ответил он. — Еще взглянув на нее с порога, я понял: будет врать. А ведь наверняка помнит Гай. И ту же Георгице. И наверняка она их свела. Чувствую — нам с нею еще придется встретиться.

— Ты же интуицию отметаешь, — подколол я Евгения.

Но он не обиделся.

— Потому и молчу об этом, пока не подтвержу все фактами.

Я был рад случайной встрече с Евгением, интересный он человек. И работа у него интересная. Познавать человеческие характеры, раскрывать их, бороться со злом и отстаивать справедливость, как вот в данном случае с Ириной Гай. Мне хотелось хоть немного перенять от него этого умения, узнать кое-что из техники ведения следствия, может, когда-нибудь пригодится...

Раз уж речь зашла об интуиции, заодно поинтересовался у Евгения, как часто она подтверждается в его следственной практике.

— Трудно сказать, — после паузы ответил Евгений. — Случалось, что я ошибался, подводила она меня. Это зависит от многих факторов, порождающих интуитивное чувство. Иногда от какой-то мелочи: движения, слова, взгляда человека, с которым ты разговариваешь. Иногда при логическом анализе событий и фактов, собранных тобой. Да ты, я вижу, серьезно увлекся следовательской работой! Если так, скажи мне, что мы должны делать завтра после посещения архива железной дороги?

— Шутишь? — рассмеялся я. — Ты же об этом сам говорил. Как только выясним, откуда родом эта Георгице, сразу едем туда и от родителей узнаем, где она сейчас.

Евгений согласился.

— Хорошо. Приехали в такое-то село такого-то района, а родителей Георгице там нет. Выехали жить на целину или куда-то в другое место переселились. Да и живы ли они? Что тогда?

Я не ожидал такого поворота дела и вначале растерялся, а потом стукнул по лбу.

— Нет, не так, — возразил себе. — Выяснив, откуда родом Георгице, через милицию сделаем запрос — живут или не живут там ее родители, и тогда уже...

— Почти правильно, — похвалил Евгений. — Если родители ее на месте, нам скажут, где живет их дочь, и завтра же мы будем иметь адрес Софии Георгице. Не так ли? Нам туда не надо ехать, тревожить пожилых людей. А вот к ней самой поедем. Если же она в Одессе — еще лучше, хотя я в этом сомневаюсь.

— Почему?

— Очень просто, — ответил Евгений. — То, что она совершила, — преступление, а преступник всегда старается скрыться подальше. Логика подсказывает — избавившись от детей, она тоже убежала из города. От позора, от любопытства подруг — а где же дети? В конце концов, от себя самой. А ты как думаешь?

— Вполне резонно, — согласился я.

— Тогда давай отдыхать, — предложил Евгений. — Может, завтра утром придет какая-то новая мысль, недаром же говорят: утро вечера мудренее. Возражений нет?

Мы ночевали вторую ночь над морем.

Воистину жизнь человеческая не обходится без неожиданностей и приключений. Если бы мне перед отъездом в Одессу кто сказал, что из нее я поеду в Молдавию, я бы рассмеялся. Зачем? Что мне там делать? А вышло — поехал. Разве не странно?

Итак, на второй день вечером у нас был адрес Софии Георгице, по мужу — Унгур. Как только Евгений получил телеграммой от прокурора Киева разрешение выехать в Молдавию, мы сразу же поехали в далекое, почти у самой румынской границы, молдавское село Элишканы, в котором она жила с мужем и детьми.

Адрес Софии Унгур дал нам ее младший брат Константин Георгице, водитель автобуса одного из одесских автопарков. Узнав из личного дела Софии, которое мы нашли в архиве управления железной дороги, откуда она родом, через милицию послали туда запрос. Ответ пришел немедленно: такая-то в селе не проживает, родители ее умерли, младший брат проживает в Одессе. Нашли брата и у него взяли адрес сестры. О том, были ли у нее до замужества дети, он не знал.