Фридрих Незнанский - Девочка для шпиона

— Ну… вот… никого.

Она, не ответив, шагнула в ванную, не спуская глаз с Олега, ощупью закрыла дверь на задвижку и резко, словно швырнула сама себя, упала ему на грудь, сладострастно и с подвывом заговорила:

— Стой! Я мужика сто лет не пробовала!..

Олег снова не знал, что делать. То ли оторвать ее от себя, то ли впиться губами в вену на беззащитно подставленной шее. А она тем временем уже расстегнула ему штаны и хозяйничала там, лишая Олега последней воли к сопротивлению.

— Постой… а свет?..

— Нормально! — прерывисто дыша, негромко выкрикивала Дина. — Должен… видеть… кого… трахаешь!..

Олег лихорадочно пытался определить, как лучше разместиться. Но девушка все уже решила, сбросив джинсы-бананы и трусики, она уселась на край раковины, над которой хозяева некогда совершали утренние умывания, закинула стройные ножки на плечи следователя Величко. И тому ничего не оставалось, кроме как сдаться и доказывать, что он мужчина, самым древним, но неустаревающим способом.

…Работать пришлось дольше, чем обычно. Возможно, потому, что Олег нет-нет да прислушивался, не идет ли майор Грязнов. Дина, как показалось ему, испытывала неподдельное удовольствие, а может быть, просто действовала профессионально. Во всяком случае, стонала она натурально, а уж царапалась совсем по-настоящему!

Правда, когда все кончилось, Дина быстро оделась, пока Олег отдувался и приходил в себя.

— Ну ладно, отдыхай, малыш! — сказала она ему, отодвигая задвижку.

— Ты куда это?

— Пойду гляну, как там ветеран ментовский. Может, замерз!..

Вот нимфоманка! — устало подумал Олег.

Мягко ступая, Грязнов спустился по ступенькам, так что не разбежались даже притаившиеся под лестницей кот с кошкой, только настороженно проводили его глазами.

Во дворе было промозгло и сыро. Над городом стояла глухая тишина, только изредка взлаивали или завывали собаки да иногда ухал отдаленный взрыв или строчил автомат, а то и пулемет. Славе не довелось участвовать в боевых действиях, такое благополучное время выпало на его юность, но подумал, что именно так и должно быть в прифронтовом городе.

Мирный, гражданский Грозный жил надеждой на то, что войны не будет, что у противоборствующих сторон хватит ума не доводить дело до еще одного, более страшного штурма.

Слава подошел к особняку, прислушался, внутри как будто пусто и тихо. Его беспокоила дверь. Начни сейчас ее открывать, скрип несмазанных, ржавых петель в ночной тиши будет подобен грому. И все же надо войти.

Грязнов никогда не брал с собой фонарик. Это заблуждение, что он помогает в темноте. Плетясь за тускло-желтым световым пятном на земле, ты не видишь ничего по сторонам и сзади — там, где нет светового пятна. На улице, тем более городской, темнота не бывает кромешной, надо только дать глазам к ней привыкнуть, а ноги научить ступать легко и осторожно, чтоб не споткнуться или не провалиться в какую-нибудь яму.

Грязнов взялся за ручку двери, потянул ее на себя. Раздался скрип, показавшийся в тишине скрежетом. Слава вернул дверь назад, но не до конца, затем снова потянул, уже дальше на себя. Монотонность и постоянство скрежета должны были ввести в заблуждение чуткое ухо — будто ветер играет дверью.

На третий раз Слава нырнул в образовавшийся проем и на некоторое время замер у двери, прислушиваясь и ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

В здании не было слышно никаких звуков, только ветер теребил полуоторванный лист жести, прибитый когда-то на одно из окон.

Слава понемногу, делая небольшие аккуратные шажки, двинулся вперед. От центрального входа на первом этаже в обе стороны вели высокие массивные двери. Они были заперты, а для страховки забиты гвоздями. Это Слава определил, пробежав пальцами по запыленной крашеной панели дверей. Посередине, между двумя изолированными половинами здания, — широкая лестница. Грязнов решил подняться по ней, проверить второй и третий этажи, а потом — подвал. Наверху повторилась та же история — большинство дверей оказались заперты. А там, где не позаботились о запорах, и смотреть было не на что — кучи мусора и витающие над ними запахи свидетельствовали о том, что в теплое время года здесь гужевалось всяческое отребье, в наше время именуемое бомжами.

Глаза настолько привыкли к мраку, что Слава различал даже ступеньки широкой парадной лестницы. Вход в подвал, очевидно, располагался неподалеку от черного хода. Поэтому, спустившись на первый этаж, Слава направился туда, где, по его предположению, должен был находиться черный ход.

Там он и оказался — небольшая обшарпанная дверь. Незапертая, к тому же болтающаяся на одной петле. Так, за ней должны быть ступени вниз. Есть.

Грязнов начал осторожно спускаться по шершавым ступеням и вдруг остановился. От приземистых и широких подвальных дверей, которые уже были различимы на темно-сером фоне некрашеных, оштукатуренных стен, а точнее, из-под них тянуло дымком. Не горьким и вонючим тяжелым дымом, который поднимается над сгоревшими, заброшенными домами, а тонкий смолистый, дразнящий нос дымок, какой исходит от костерка. Причем запах свежий.

Слава подумал еще: не слишком ли беспечно он шляется по этому загадочному домику. И вдруг — никакого шороха, никакого движения за спиной, только тихий, но неумолимый голос:

— Стоять.

Слава начал было медленно поворачиваться. Он надеялся, что подловивший его неизвестный торчит в дверном проеме, представляя собой достаточно удобную мишень.

— Не поворачиваться! — упредил его желание неизвестный.

Правда, Слава успел бросить взгляд через плечо и заметил, что никто не отсвечивает в серо-фиолетовом прямоугольнике открытых дверей.

Говорит вроде без акцента, подумал Грязнов, хотя в подобной ситуации это обстоятельство не могло служить большим утешением.

— Оружие бросай в дверь!

— Нет у меня оружия, — соврал Слава.

— Не надо ля-ля! Без оружия здесь только сумасшедшие и собаки!

— Ты тут живешь? — спросил Слава.

Минутная растерянность, потом агрессивно:

— Твое дело — медленно доставать свою пушечку и кидать сюда! Пока этого не сделаешь, шаг вперед или назад расценивается как побег!

Молодой, русский, определил Слава, да еще и начитанный! Такому сдаваться не в пример приятнее, чем какому-нибудь босяку. При всем при том интеллектуал может оказаться большей сволочью.

Грязнов достал из потайного кармана свой ПМ и бросил назад, очень сильно желая, чтоб поймавший его парень потянулся за ним — вот тогда по хребту и получит!

Этот нахал не давал возможности Славе проявить его бойцовские качества.

— Теперь выходи. Только задом наперед! Знакомиться будем!

Еще и шутник!

Придерживаясь ладонью за шершавую стену, пятясь, Слава начал подниматься, спросил: