Джон Кризи - Инспектор Уэст сожалеет

— Несомненно. Когда я первый раз говорил с Блэром, он сказал любопытную вещь: якобы ему ничего не известно о прошлом Келема. У меня создалось впечатление, что Келема либо шантажируют, либо его гнетет нечто, содеянное им в прошлом.

— Его жене, должно быть, известно об этом, — заметил Чартуорд. — Вы понимаете, что нам, может быть, придется слишком долго считаться с ее здоровьем. Если она действительно располагает полезными сведениями, необходимо заставить ее как можно скорее выложить все без утайки.

— Мне не верится, что она знает что-нибудь, порочащее мужа, — покачал головой Марк. — Во всяком случае, ей не известно ничего о его более далеком прошлом. Ведь они женаты всего шесть лет. Энтони Келем — единственный ребенок от первого брака.

Понимаете, я действовал очень осторожно, но методично, и у меня сложилось впечатление, что Келема шантажируют. И этим многое объясняется.

— Н-да, пожалуй. — все так же задумчиво протянул Роджер.

— Ценные сведения, — согласился Чартуорд.

Он выглянул из окна, помолчал несколько минут, потом сказал:

— Ну что, не можем же мы ночевать здесь. Вы собираетесь производить осмотр дома, Уэст? — Тут он взглянул на Марка и добавил саркастически: — Надеюсь, здоровье миссис Келем не пострадает, если мы займемся этим?

— Сомневаюсь, чтобы она была в курсе дел Келема, — спокойно ответил Марк. — Единственная прислуга в доме — девушка, которая отворила вам дверь, и она, в полном смысле слова, настороже. Сейчас она укладывает миссис Келем в постель, а через пятнадцать минут сможет спуститься вниз.

— В таком случае, приступим к обыску, — быстро решил Роджер.

Он чувствовал, что ему необходимо как следует поработать здесь, так как возвращаться в Лондон пока было практически не с чем.

Чартуорд сказал, что он тем временем съездит в Беркшир поговорить с главным констеблем, с которым знаком лично, после чего приедет за ними.

На часах было начало седьмого, когда Чартуорд вышел энергич-ным шагом, и Роджер видел в окно, как он уехал.

Вниз сошла девушка. Роджер сказал ей, что сейчас в доме будет произведен обыск, и был несказанно удивлен, услышав в ответ:

— Мистер Келем предупредил меня, что, если приедет полиция я должна буду оказать всяческую помощь, сэр, но просил не трогать миссис Келем. Я уверена, что вы сами не станете этого делать.

— Конечно. Кстати, вы не знаете, кто ее лечащий врач?

— Сэр Рандольф Мерлин. Раз в неделю он приезжает с Гар-лей-стрит.

Она произнесла «Гарлей-стрит» с едва заметным, но все же определенным нажимом.

— Благодарю, — улыбнулся Роджер.

Доктор Мерлин пользовался незапятнанной репутацией. Его заключение о состоянии миссис Келем снимало необходимость проведения дополнительных консультаций. Роджер решил немедленно заняться выяснением этой деликатной проблемы и позвонил сэру Рандольфу. Уэсту повезло. Доктор Мерлин было дома, и через несколько минут инспектор Уэст получил обоснованное заверение в том, что миссис Келем действительно серьезно больна.

С задумчивым видом он положил телефонную трубку.

— Не могу себе представить, что Келем может держать здесь что-нибудь такое, что представляло бы для нас интерес. Вряд ли мы здесь много найдем, Марк.

— Я согласен, но если мы не начнем обыск сейчас, то вообще ничего не найдем, — последовал резонный ответ.

К тому времени, как они закончили обыск, уже стемнело, и девушка пришла пригласить их поужинать перед отъездом. И они с удовольствием приняли ее приглашение.

Обыск не дал никаких результатов.

Единственным помещением, на которое они затратили сравнительно много времени, был кабинет Келема, но и в нем почти не было деловых бумаг, а частные тоже не содержали ничего интересного для следствия.

Чартуорд заехал за ними сразу же после девяти часов. Он сообщил, что договорился о тщательном обыске домика фермера, хотя и признался, что не рассчитывает найти там что-нибудь стоящее. Звонил он и в Скотленд-Ярд, но туда не поступало никаких сведений ни о «паккарде», ни о людях, которые как сквозь землю провалились. В ответ на запрос больнице был получен ответ, что Блэру гораздо лучше, но дня два-три он там еще пробудет.

— Вы можете вести машину, Уэст, — добавил Чартуорд. — Я теперь не гожусь для ночной езды. Честно говоря, я думаю вздремнуть на заднем сиденье. Так что, если захотите разговаривать, то не особенно кричите, ладно?

От дома Чартуорда Роджер с Марком пешком отправились на Белл-стрит. Хотя время приближалось к полуночи, а может быть, и перевалило за нее, Роджер заметил свет в холле. Он встревожился, по стоявший в кустах дежурный заверил его, что день прошел спокойно.

Дженет дремала, сидя в кресле, но как только Роджер вошел в комнату, она сразу же проснулась. Ни один из них не был расположен к долгим разговорам, так что они отправились спать, и Дженет почти тотчас же уснула.

Часа полтора Роджер лежал без сна. В голове у него поочередно мелькали картины прошедшего дня…

Разбудил его требовательный плач малыша.

Дженет проснулась. Вид у нее был усталый, и Роджер сказал, чтобы она не вставала, и отправился в кухню подогревать молочко для сына. Марк крепко спал.

Отодвинув занавеску в холле, Роджер увидел на противоположной стороне улицы дежурного из Скотленд-Ярда. У него возникло сомнение в необходимости держать дом под такой усиленной охраной, но потом он подумал, что, пока Александр разгуливает на свободе, так спокойнее.

Если бы его поймать…

Роджер принес рожок с молоком, и малыш крепко вцепился ручонками в бутылочку, как будто боялся, что ее отнимут. Роджер стал одеваться. И вот теперь он заговорил. Ему нужно было облегчить свою душу рассказом о Гризельде Фейн, потому что он был уверен, что жена поймет, как мучает его тревога за судьбу девушки.

Раздавшийся у входной двери звонок прервал его исповедь. Дженет сказала, что почтальон обычно не звонит, а стучит. Звонок разбудил и Марка, который закричал, справляясь, поднялся ли кто-нибудь в доме. Роджер успокоил его и быстро пошел открывать, но звонок раздался еще раз до того, как он подбежал к двери.

На пороге дома стояли сотрудник Ярда и таксист, а на дороге перед домом Роджер увидел такси, дверь которого была широко распахнута.

— Хэлло, — сказал Роджер, глядя на полицейского. — Что стряслось?

— Странное дело, сэр, и я подумал, что нужно позвать вас, — ответил тот с растерянным видом. — Таксисту дали вот этот адрес. Однако леди вроде бы спит, и мы не сумели разбудить ее.

— Леди? — переспросил Роджер. — Какая леди?…

И, не дослушав ответ, он, в шлепанцах на босу ногу, в развевающемся как парус халате, бросился по садовой дорожке к машине.

Добежав до машины, он замер на месте: внутри, сжавшись в комок, сидела Гризельда. Глаза ее были закрыты, лицо мертвенно-бледно.