Лоуренс Гоуф - Смерть на рыболовном крючке

Когда они почти подошли к автомобилю, Паркер сказала:

— Ты уже кончил считать?

— Почти, — ответил Оруэлл и осторожно спросил: — А ты? Сколько у тебя получилось?

— Одиннадцать, — сказала Паркер.

— У меня тоже.

Теперь они вплотную подошли к автомобилю. Паркер полезла в сумочку за ключами и со звоном уронила их на асфальт. Оруэлл встал на колени и, подняв ключи, неожиданно потерял равновесие. С трудом поднявшись, он передал ей ключи. Слева, почти вплотную к «фольксвагену» был небрежно припаркован «корвет». Оруэлл с трудом приоткрыл дверь автомобиля настолько, чтобы можно было войти в него.

Паркер вставила ключ зажигания. Ее черная юбка неожиданно приподнялась, обнажив стройные ноги. Оруэлл решил сделать вид, что ничего не заметил. Он предпочел думать о том, как они вернутся в его квартиру и все обсудят за стаканчиком спиртного. Он зажжет светильники, разольет по стаканам крепкий бренди, включит музыку…

Паркер наконец завела машину и, направив «фольксваген» к повороту, мягко выжала сцепление. Она крутила руль обеими руками, стараясь обойти «корвет».

Оруэлл не удержался: он склонился к Паркер и, положив руку на ее бедро, уткнулся носом в шею, пытаясь попасть языком ей в ухо.

— Оставь, Эдди, — сказала Паркер, отталкивая его. Послышался громкий лязг металла, ударившегося о металл, и звон разбитого стекла. «Фольксваген» резко остановился и, накренившись в сторону, слегка подпрыгнув на рессорах, замер.

— Хорошо проехались, — сказала Паркер. — Просто здорово!

— Слушай, — сказал Оруэлл. — Я не виноват. Не я был за рулем.

Паркер переключила передачу на первую скорость, нажала на газ.

Разбитое стекло захрустело под колесами на мостовой. Она выключила двигатель и, нагнувшись в сторону Оруэлла, открыла отделение для перчаток, где лежал карманный фонарь. Он был размером с ее мизинец, батарейка была довольно слабая, но он работал. Она вышла, чтобы оценить обстановку.

Машина, в которую она врезалась, была припаркована с ее стороны. Это был черный фургон «Эконолайн», передний бампер которого выглядел так, будто в него попали мячом от кегельбана. Паркер дернула дверь. Она оказалась не заперта. Открыв дверь, она присела на ближайшее сиденье, направив желтый луч фонарика на рулевую стойку в поисках документов. Стеклянные диски на приборном щитке блеснули, как зеркала.

Луч фонарика двинулся дальше. Паркер заметила клубок спутанных проводов и крокодиловые зажимы, свисающие с руля. Увидела мятый пиджак. И среди его темно-зеленых складок различила блестящую полоску металла, похожего на ствол ружья. При ближайшем рассмотрении это оказался пустой алюминиевый футляр от сигары.

Слабеющий луч, переместившись вниз, наткнулся на целый ворох бумажных салфеток в темно-красных пятнах.

Позади послышался шум. Она обернулась и увидела Оруэлла, выбирающегося из «фолькса».

— Оставайся на месте, Эдди. Не подходи ни на шаг!

— Почему? — спросил Оруэлл. — Что случилось?

Нагнувшись, Паркер направила луч внутрь фургона, заметила страницы развлекательных журналов, затем окостеневшие, скрюченные пальцы окровавленной руки, которые, казалось, зашевелились, пытаясь спрятаться от неровного света фонарика. Увидела разбитую кровать, клочья поролона, торчащие из разорванного матраца, и рядом гладкое белое лицо. Остекленевшие глаза, широко раскрытый рот, который, казалось, еще кричал. Красно-черная рубашка, в которой дыр, казалось, больше, чем в доске для криббиджа.

Паркер была настолько потрясена, что начала машинально считать раны.

Мимо стремительно пронеслась какая-то машина, в ней звучала громкая музыка. Это внезапное вторжение нормальной жизни заставило Клер задуматься. Она выключила фонарик, выхватила из сумочки «смит-и-вессон», выскочила из фургона, стараясь ничего не трогать, и крикнула:

— Хорошо, Эдди, поехали.

— Что? — спросил Оруэлл пьяным голосом. Он постепенно трезвел, но все еще был далек от нормального состояния. Паркер схватила его за руку и потащила прочь от места преступления к ярким огням ресторана.

Паркер работала в отделе расследования преступлений Ванкувера. Расследование убийств входило в ее обязанности. Таща ничего не понимающего Оруэлла через лужайку, она думала о том, что нужно первым делом позвонить коллеге Джеку Уиллоусу.

Но тут же вспомнила, что Уиллоус уехал на рыбалку и приедет в город не раньше чем через два дня…

Мэнни переключал воду до тех пор, пока она не стала обжигающе горячей. Он встал под эту жаркую струю и захлопнул стеклянную дверь ванной. Вода барабанила по его черепу, лилась по лицу, заливала глаза. Плечи и спина покраснели. Во рту почему-то возник вкус соли, напомнивший о недавней поездке к океану.

Между пляжем и стоянкой, куда он загнал фургон, находилась узкая зеленая зона. Добравшись до нее, Мэнни разделся и, оставшись в плавках, скатал в грязный узел свою дешевую одежду и забросил его на ветки какого-то дерева. Затем по песчаному пляжу он побрел вниз к заливу и вошел в воду. Отойдя от берега футов на пятьдесят, он остановился и огляделся. Небо, как обычно, было Полно звезд. «Тинкер Бэлл» зашел в порт с опозданием. По воде до его ушей доносился чей-то шепот и мягкий смех. Мэнни почувствовал даже запах дыма и сосисок, донесшийся с пляжа. А потом он поплыл, рассчитывая выйти на берег на расстоянии не менее двух сотен ярдов от места, где вошел в воду.

Обогнув дамбу Английского залива, он наконец выбрался на сушу. На мужчину в плавках никто не обратил внимания — здесь это была обычная форма одежды.

Его полотенце, брюки из рубчатого плиса, кожаные сандалии и летняя рубашка «лакост» лежали там, где он их оставил. Бумажник и автомобильные ключи были зарыты в прибрежном песке. Он их отрыл и, собрав все свое имущество, прошел в большую бетонную раздевалку и оделся. Плавки были еще мокры; выжав и завернув их в полотенце, он вышел в город.

Его встретило жужжание мягких резиновых колес по асфальту, звуки далекой музыки. Мэнни видел, как мимо пронеслась на роликовых коньках девушка в купальнике с красными и белыми диагональными полосами. На ее тонкой талии висел портативный приемник. Волосы были скручены в две тугие косы, торчащие на голове как антенны. Девушка напоминала подвижной шест, окрашенный в красно-белый цвет. Мэнни немного понаблюдал за ней в темноте. Убийство всегда возбуждало его похоть. Почему так происходило? Он не мог объяснить.

Бетонная лестница вела на улицу. Он ступил на нее. Шлепанье сандалий будто аплодировало каждому его шагу.

…Попав домой, Мэнни прошел в ванную. Он отрегулировал температуру воды, растер бледно-зеленую полоску шампуня по черепу, смыл, еще раз растер, выдавил и снова смыл. Достал специальную щеточку, чтобы вычистить из-под ногтей черные полукружья засохшей крови.