Николай Леонов - Черные хирурги

Гуров поймал частника и попросил довезти его до крытого рынка. Там он перебежал на соседнюю улицу, остановил такси и доехал до Волги. Там снова поменял машину и доехал до городского парка. И только здесь нашел круглосуточный ларек, где купил пачку йодированной соли и кальцинированной соды. Обойдя стороной гаражи и лодочную станцию, добрался до берега реки в безлюдном месте. Отыскав ржавую консервную банку, развел в ней крутой рассол с содой и щепкой стал наносить состав на подошвы ботинок. Выждав минут тридцать, на обломке красного кирпича Лев долго и старательно стирал рисунок подошвы своих ботинок. Парочка повреждений острыми краями кирпича будет очень кстати, не считая общей стертости. Потом он прополоскал подошву в речной воде, чтобы смыть следы наждачной обработки. Потом снова минут на тридцать нанес свой крутой содово-соляной состав. Все, теперь ни один химический анализ не подтвердит следов земли со двора дома Крачковского, и отпечаток ботинка, коли такой найдется у экспертов, к делу не пришьешь. Остатки соли и соды пришлось закинуть далеко в реку – вместе с кирпичом.

За время уничтожения следов на своей обуви Гуров передумал многое. Во-первых, он пошел в рассуждениях в соответствии с наукой. Сначала картина места происшествия. Следов борьбы или нарушенного порядка в доме нет. Хозяин дома убит ударом ножа в спину. Нож торчит слева от позвоночника и ниже лопатки. Труп лежит на животе с вытянутыми вдоль туловища руками. Следов крови на полу, кроме как непосредственно в виде стекания с трупа, нет. Клинок торчит из тела не строго вертикально, а с некоторым наклоном в сторону головы. То есть удар нанесен с некоторым отклонением сверху вниз в область сердца.

Выводы по картине убийства сложились следующими. Удар нанесен хорошо знакомым человеком, которого убитый знал и не опасался. Удар нанесен неожиданно, и был точным. Жертва сразу обмякла, и ее опустили на пол – отсюда положение тела и конечностей. Человек, нанесший удар, был опытен в обращении с холодным оружием и выше убитого ростом. Значительно. Даже не удар. Тело убитого лежит с вытянутым подбородком – его поддерживали за шею, когда укладывали на пол. Гуров представил себе положение убитого и убийцы в этот момент. Тут же пришла в голову мысль. В таком положении, когда жертву обхватывают за горло сгибом руки… точно. Это не удар, это хорошо отработанный способ убийства ножом, в частности снятия часовых. Такому учат в спецназе, учат разведчиков. Жертву обхватывают сгибом руки за горло и опрокидывают спиной на нож. При этом исключается промах, потому что острие лезвия приставляют без размаха именно к той точке тела, которая соответствует проекции сердца. Жертва сама нанизывается на нож во время падения. А обхват за горло и принудительное откидывание головы при этом назад не позволяет жертве издать громкого звука. То есть убит Крачковский профессионалом высокого класса, которого хирург хорошо знал и не опасался.

Хорошо. Сразу же возникают версии, кто из известных Гурову знакомых Крачковского мог убить его. Теперь вопрос номер два: кому нужно было убивать. То есть у кого был мотив. И какой мотив вообще применим к личности убитого. Теоретически любой. Мотивы существуют двух видов: личная неприязнь и корыстные побуждения. Случайность, в смысле непреднамеренность, ошибка, если перепутали жертву с кем-то другим, видимо, исключаются.

Корысть? Ограбление? Но тогда убийца должен заведомо знать, что в убогом и нищем жилище жертвы существуют ценности, адекватные совершенному. Могло быть такое? Могло, если очень хорошо зарабатывающий и маниакально экономный Крачковский хранил сбережения в доме. Версия, но без тщательного осмотра места происшествия и обнаружения тайника она не работает. Тем более что фигуранты из окружения Крачковского из числа сотрудников центра тут отпадают. С таким бизнесом в руках не грабят. Имитировать ограбление могут.

Значит, второй приемлемый мотив: личная неприязнь. Частная жизнь убитого как бы и вовсе отсутствовала. Но это в настоящем, а в прошлом? Находят и убивают за прошлое в случаях, когда содеянное, опять же, адекватно. Убить за искалеченную жизнь – свою ли, близкого ли человека… Хм, тут такое надо совершить! Ладно, отложим пока это направление, потому что о прошлом Крачковского почти ничего не известно.

Тогда обратимся к настоящему убитого. Замешан в преступлениях, более того, как узловая, наиважнейшая фигура, от работы которой зависит весь бизнес. По крайней мере половина. Это раз. Второе – человек находился в состоянии, близком к психозу или неврастении. Коллеги-преступники этого не замечать не могли. Опасаясь нервного срыва и, в результате, возможного разоблачения, могли устранить. Тем более что вчера вечером, когда Гуров беседовал с пьяным Крачковским в загородном доме Эдуарда Аркадьевича, Саенко появился не случайно, а намеренно. Значит, ситуацию отслеживали, и возможность того, что хирург наболтает в растрепанных чувствах лишнего, предполагали. Высокий, обладающий профессиональными навыками и являющийся уже исполнителем одного убийства, – это Саенко. Фактическим руководителем преступного бизнеса тут, в Саратове, является Саенко. Исполнитель, возможно, по косвенным наблюдениям, и инициатор всех проверок Гурова – Саенко.

По дороге домой Лев купил бутылку водки, пару яблок. Отойдя в ближайшую подворотню, он в течение пятнадцати минут влил в себя граммов триста, закусывая душистыми плодами. Следовало бы выпить всю и превратиться в мертвецки пьяного, но водка на голодный желудок больше не лезла. Гуров должен явиться завтра на работу с явными и хорошо заметными признаками сильного перепоя.

В таком состоянии Лев себя не помнил. Он вообще трудно пьянел, да и алкоголя в большом количестве не употреблял. Идти было трудно. Не слушались ноги, его качало в самые неожиданные стороны; глаза с большим трудом фокусировались на окружающих предметах. Впрочем, как и мозг. Гуров с большим трудом удерживал сознание. Состояние, при всей его тяжести, Льва веселило. Как он сейчас понимал тех алкашей, которых приходилось видеть иногда на улице или которых привозили в вытрезвители…

Да что же такое! Гурова опять качнуло на стену дома. Как, оказывается, тяжело держать равновесие. Сесть бы, посидеть где-нибудь… Только ни лавочек, ни бревна поблизости не было. В его теперешнем состоянии Льву показалось вполне приемлемым усесться прямо на землю и привалиться спиной к чужому забору. Ага, а потом задремать! А проснуться под утро валяющимся на земле, грязным, с вывернутыми карманами…

Дома можно просто завалиться спать. Где-то в гостях при таком количестве выпитого можно просто хорошенько поесть, попить горяченького чаю или кофе. Через пару часов алкоголь начнет выходить, оставляя только тяжесть в теле и голове. Зато начнет вонять изо рта. Нет уж, надо из последних сил добираться домой, до постельки.