Николай Леонов - Черные хирурги

В художественных фильмах с упоением смакуют сцены, когда главный герой устраивает гонки по городу на машине. С визгом тормозов, выездом на пешеходные тротуары, проезд на бешеной скорости сквозь арки домов. И обязательно стрельба. И это в многомиллионном городе, на перегруженных транспортом и забитых пешеходами улицах! На самом деле такие сцены – показатель не профессионализма сыщика, а как раз его никчемности. За такие «подвиги» снимают погоны и гонят из органов, потому что угроза жизни ни в чем не повинных граждан колоссальная. Гуров даже помнил приказы по городу, которыми запрещалось открыто преследовать преступников и нарушителей в черте города. Для того и разрабатывались все возможные планы перехватов. Помнил Гуров и приказы, которые одно время запрещали выдачу оружия милиционерам патрульно-постовой службы, несущим службу именно в многолюдных местах, местах большого скопления людей, чтобы не провоцировать стрельбу.

Казанцев всю дорогу поглядывал на Гурова, а часа через два предложил остановиться и перекусить. В кафе сидели молча. В душном помещении после кондиционированного воздуха машины не хотелось разговаривать. Да и есть особенно не хотелось. Правда, пока не принесли душистую, хорошо прожаренную свининку и холодный сок. Наверняка Казанцев уже изучил все точки на трассе до Москвы, где прилично готовили. Выпив напоследок по чашке крепкого кофе, снова двинулись в путь. На этот раз за руль без разговоров сел сам рыжий.

Гуров оценил мастерство Казанцева как водителя. Тот не создавал аварийных ситуаций, не подрезал никого и не выскакивал на подъемах в лоб встречным машинам. Тем не менее ему удавалось держать среднюю скорость не ниже девяноста километров в час. Проехали еще три часа, потом еще два, а рыжий все не склонялся к тому, чтобы пустить за руль своего напарника. А Гурову очень хотелось сесть за руль самому. Не потому, что он любил управлять автомобилем или не доверял Казанцеву как водителю. Причина была совсем другая.

Состояние у Льва было двоякое. С одной стороны, ему удалось довести свою оперативную разработку до крайне важной фазы, да еще и самому участвовать в ней. Ведь он мог кататься по Саратову годами – и так и не узнать, кто и когда повезет органы в Москву вот таким способом. Это ведь верный шанс узнать, кто и где будет получать груз, а дальше дело техники. На этом можно практически ставить точку, если бы не одно «но». Если это не последняя и самая важная проверка. А если в багажнике ничего нет, если это холостой пробег, если в Гурове кто-то еще сомневается?

Дилетант на месте Льва об этом бы не подумал, а решил бы, что, не доверяй Рогову преступники, могли бы просто убрать его и не ломать голову над проверками. Но преступники были не дураки, а Гуров не был дилетантом. Такой человек, как Рогов, им был нужен, но они хотели быть на сто процентов уверены в его надежности. В таких случаях сил и средств на проверки не жалеют. Или другой вариант. Они убедились, что доверять ему нельзя, но до сих пор не убили, потому что хотят выяснить, кто за ним стоит и где произошла утечка информации. Менее вероятно, но все же…

В любом случае не стоит исключать, что багажник машины пуст. И еще того, что «Рогова» под каким-то предлогом привезут на Петровку, а там заставят торчать у входа на самом виду. И ведь десяти минут не пройдет, как кто-нибудь не крикнет зычно на всю улицу: «Здорово, Гуров! Ты куда это пропал? Вторую неделю к тебе торкаюсь, а кабинет на замке…» Или что-то в этом роде. С таким же успехом можно поставить его у входа в МВД. Там его узнают и поздороваются не через десять, а через двадцать минут.

– Давай кофейку по чашечке дернем, – наконец предложил Казанцев, сворачивая к придорожному кафе. – И садись, наверное, ты за руль. Что-то глаза слипаются.

Гуров равнодушно вылез из машины и сладко потянулся. Кофе оказался дерьмовым, но за пятнадцать минут остановки мышцы спины и зада немного отдохнули. Лев мысленно подмигнул сам себе и погнал машину вперед. Теперь его ход. Не сразу, минут через тридцать, не раньше.

Объездная дорога вокруг Тамбова была темной даже днем. Высокий густой лес обступал изгибающуюся ленту шоссе, создавая иллюзию глубокого зеленого каньона. Оттого, что начало смеркаться, на объездной стало совсем мрачно. Это место Гуров и выбрал для своего очередного «хода».

Сначала он еле заметно начал морщиться, потом чуть-чуть кряхтеть. Потом резко бросил машину вправо на обочину и остановился. Удивленный Казанцев очнулся от дремоты и посмотрел на напарника. Гуров с красноречивым страданием и нетерпением на лице выключил зажигание, рванул крышку бардачка, схватил рулон туалетной бумаги.

– Блин, приперло! – буркнул он и на полусогнутых ногах быстро засеменил в сторону от дороги. Звука открывающейся дверки автомобиля за спиной он не услышал.

Теперь подальше от дороги, но так, чтобы заметить рыжего, если он захочет посмотреть, чем это напарник тут занимается. И чтобы звук голоса Гурова не был слышен. Теперь достать сим-карту, вытащить из телефона старую и вставить эту. Теперь включить телефон. А что там делает рыжий? Сидит в машине и курит. Кури, кури. Гуров набрал номер. Ответили почти сразу.

– Привет от тети, – сказал он без всяких приветствий, – это племянник. Я под Тамбовом с грузом и напарником. Конечная точка, очевидно, Москва, но не факт. Машина «Хёндай Акцент» серебристо-серого цвета, номер…

Гуров говорил быстро, без пауз, зная, что разговор записывается. Упомянул он и о возможной проверке, которую ему могут устроить в Москве. Как его обезопасят, он не знал, но был уверен, что обезопасят. Продиктовал Лев и номер своего мобильного телефона – точнее, той сим-карты, которой он все это время пользовался официально, будучи Роговым. Все, теперь вытащить секретную «симку». Кстати, предпоследнюю из тех, которыми его снабдили перед отъездом в Саратов. Покрутив головой по сторонам, Гуров бросил ее в дупло соседнего дерева. Теперь вставить свою «родную» в телефон, включить его. Все, местоположение самого Гурова теперь оперативники будут знать постоянно, пока аккумулятор его телефона подключен к аппарату. Двадцать первый век на дворе; имея определенную аппаратуру, сделать все это несложно.

Оторвав – по возможности, неаккуратно – приличный кусок туалетной бумаги, Гуров скомкал его и бросил под куст. Все; если есть желающие, то они могут выйти из машины и прогуляться в поисках фекалий. Только вряд ли все зайдет так далеко. С довольным видом, причину которого можно было отнести и на счет опорожнения кишечника, Лев вышел на дорогу. Казанцев, естественно, в лес не пошел.

Около часа ночи рыжий предложил остановить машину возле поста ГИБДД и поспать несколько часочков. Въезжать в Москву глубокой ночью смысла, по его словам, не было, а ехать осталось часа три до места назначения. Гуров послушно припарковался, откинул спинку сиденья и закрыл глаза. Ночью Казанцев выходил из машины и довольно долго бродил неподалеку, прижав трубку мобильного телефона к уху. С кем он разговаривал, Гуров не понял.