Алексей Макеев - Ментовская крыша

– Здесь были только свои. Человек пять, не больше. Те, кто стоял у истоков фирмы.

– В каком-то смысле Маклер тоже стоял у истоков фирмы, – напомнил Гуров. – Так что я повторяю свой вопрос. Вообще, чтобы не морочить друг другу голову, постараюсь дать вам хороший совет – не суйте голову в чужую петлю. А вы пока только и занимаетесь этим совершенно неблагодарным и бесперспективным делом. Дело в том, что Маклер с минуты на минуту будет арестован, и вы окажетесь в очень незавидном положении. И еще – так, для справки, – сведения о том, что вас "крышует" именно Маклер, нам дали два совершенно разных человека, друг с другом даже незнакомые. Для выдумки это слишком удивительное совпадение.

Передреев помертвевшим взором уставился на Елисеева. Тот пожал плечами и отвернулся. В кабинете повисла звенящая тишина. Стал слышен даже легкий шорох кварцевых часов на стене.

– Ну да! Маклер! Эта мразь годами тянет из нас деньги, и мы же оказываемся виноваты! – вдруг с неожиданным жаром сказал Передреев, рубя воздух ладонью. – Интересно, а почему вы, господин Передреев, не обратились в милицию? Почему пошли на сговор с преступником? Почему виляете, изворачиваетесь, суете голову в чужую петлю?.. А ларчик-то просто открывается, господин полковник! До смешного просто! – Теперь он смотрел на Гурова почти с ненавистью. – Потому что за отморозком Маклером стоят некие темные и могущественные силы, против которых у нас нет аргументов. Вы случайно не догадываетесь, что это за силы?

– Почему же, догадываюсь, – спокойно ответил Гуров. – Только что толку от моих догадок? Мне факты нужны, господин Передреев. Иначе вся эта галиматья так и будет продолжаться, а вы будете увязать все глубже и глубже, пока не утонете совсем. Сейчас у вас еще есть шанс…

– Мне уже говорили, что у меня есть шанс, – махнул рукой Передреев. – Когда Маклер вдруг начал беспредельничать и заставил нас выплачивать в полтора раза больше, чем раньше, мы взбунтовались, пошли в милицию. И что же?

– Что? – терпеливо спросил Гуров. – Насколько я знаю, Вишневецкий действительно хотел вам помочь, но вы вдруг стали водить его за нос. Почему?

– Почему-почему, – неожиданно буркнул Елисеев. – Вы знаете про то, как меня обстреляли на шоссе, но вы не знаете, что потом, примерно через неделю, когда в милиции уже лежало наше заявление, нас навестили некие люди с красными книжечками и посоветовали замять дело. Это дело, сказали они, совершенно бесперспективно и никогда не дойдет до суда. Мол, они об этом позаботятся. У них, мол, есть все возможности для этого. Они, в общем-то, и не старались прятать от нас ни своих имен, ни своего положения. Должен предупредить, что положение действительно солидное. Возможно, вы искренний человек, но я не уверен…

– А вот это неважно, – перебил его Гуров. – Главное, что я уверен. Поскольку и в самом деле считаю себя искренним человеком. Кто же так вас напугал? Надеюсь, эти люди были не в ранге министров?

– Нет, но… Разумеется, это не были министры, – с усилием проговорил Передреев, пытаясь придать своим словам оттенок горькой иронии. – А вы будто бы меньше министра в расчет не принимаете?

– Позвольте, я отвечу на этот вопрос, – вдруг вмешался Елисеев. – Но прежде я расскажу вам, как обстояло дело, а вы потом уже сами будете решать – нужен вам ответ или нет. Должен сказать, что всю вину я беру на себя – однозначно…

Гуров понял, что Елисеев намерен выгородить шефа. Какие мотивы им руководили, было неясно, но, скорее всего, Елисеев рассудил, что обоим выкрутиться уже не удастся в любом случае. Возможно, им двигало стремление сохранить фирму. В конце концов, тюрьма – это еще не конец жизни, и возвращаться потом куда-то надо. Но сейчас для Гурова это не имело существенного значения.

– С виной разберется суд, – заметил он. – Но я готов вас выслушать.

– Все очень просто, – начал Елисеев. – Наверное, подполковник Вишневецкий был хорошим человеком, но мы оказались меж двух огней, и нужно было что-то выбирать. Времени на раздумья не было, и, наверное, мы сделали роковой выбор. Теперь ничего не поделаешь. Рад бы в рай, как говорится…

– А нельзя ли без лирических отступлений? – поинтересовался Гуров. – Я понимаю, даже убийцам хочется хорошо выглядеть на фотографиях, но у нас тут не салон красоты. Давайте ближе к фактам.

– Очень тяжело, – мотнул головой Елисеев. – Но вы правы. Чего теперь строить из себя невинность? В дерьме по уши… Ну, в общем, когда нам дали понять, что за спиной Маклера на самом деле стоят люди в погонах, мы решили не возникать и изменили показания. Грубо говоря, мы дали понять Вишневецкому, что больше не нуждаемся в его услугах и никаких претензий ни к кому не имеем. Однако подполковник не угомонился. Он продолжал, я бы сказал, бомбардировать нас своими вопросами. Надо отдать ему должное – он верно ухватил суть. Не сразу, но разобрался в ситуации, хотя в МУРе никто его за это не поощрял. Короче говоря, он каким-то образом узнал о нашей "крыше" и о причастности к этому делу своих коллег. По-моему, он не доверял людям, с которыми работал бок о бок. Практически он действовал в одиночку. Но кое-чего добился. В последние дни он просто стал настаивать, чтобы мы рассказали о наших отношениях с Маклером и милиционерами, которые стояли за спиной Маклера. То есть не просто рассказали, а самым официальным образом дали показания. Он выследил кого-то из своих, встречавшихся с Маклером, убедился, что Маклер имеет к нашей фирме самое прямое отношение, и сделал выводы. Он грозил, что отправит нас всех на скамью подсудимых, если мы будем препятствовать расследованию.

– Он как в воду смотрел, – заметил Гуров. – Ну и что же сделали вы?

– Мы прислушались к словам других людей, – сказал Елисеев. – Но у нас не было даже в мыслях, чтобы убить Вишневецкого. Мы просто попросили как-то прекратить этот фарс. Ничего приятного, когда каждый день тебе, с одной стороны, грозят пистолетом, а с другой – скамьей подсудимых. От этого чокнуться можно. Я разговаривал с Маклером и сказал, что так дальше продолжаться не может – он получает от нас деньги, обдирает нас как липку, так пусть находит выход из положения. Он и нашел… Мы должны были имитировать у себя в офисе небольшой банкет, на который пригласили Вишневецкого. Якобы для того, чтобы он лично мог пообщаться с нашей "крышей". Он, естественно, не знал, что инициатива от "крыши" и исходит. Он полагал, что мы поддались убеждению и делаем ему шаг навстречу. И еще он не знал, что на банкете, кроме меня, никого из сотрудников фирмы больше не будет. Практически он попал в ловушку. Но, клянусь, я не знал, что задумал Маклер. Я надеялся, что все ограничится серьезным разговором, возможно, угрозами… На самом деле сначала так оно и было.