Николай Леонов - Бросок кобры

– Выдвижение кандидатом в депутаты Думы?

– Шутите? Я же находился под следствием, сидел в камере...

– А кто не сидел? – Майор рассмеялся. – Мы включим вас в список кандидатов от нашей партии. Юрист, профессионал, пострадал от нынешней власти, значит, человек принципиальный. Депутат – человек неприкосновенный, никакой Гуров вам будет не страшен, даже смешон.

Майор знал, куда ударить, но Усов, хотя и почувствовал, что удар достиг цели, покачнулся, но на ногах устоял, ответил твердо:

– Я человек служивый, хочу разговаривать с хозяином. Вы говорите – партия, я даже не знаю, какая партия.

– Как выражаются политики, переговоры прошли конструктивно. Решайте ваши насущные проблемы. Если вас включат в список кандидатов, вам придется отсюда уехать, ваше место займет Артем Дуров. И последнее, необходимо решить вопрос с семьей.

– Это невозможно!

– Нет ничего невозможного. С вашей женой и сыном поговорят на должном уровне, объяснят, что вы были оклеветаны, материалы против вас сфальсифицированы. Решайте свои вопросы, в дальнейшем вам помогут.

Итак, Усов сидел в кресле, смотрел на осеннюю листву деревьев, не умея определить, какого цвета листва, и поглядывал на лежавшего на кровати напарника, гадая, спит он или прикидывается. После разговора с майором, когда выяснилось, кто помог парню во время побега, Павел Петрович на Артема не сердился, понимая, что парень говорит правду, а объяснить толком не может, сам не знает, что же произошло. Я бы тоже помалкивал, признался себе Усов, ведь все непонятное подозрительно. Могут подумать, продался меховщику либо сговорился с ментами. Хотя последние так не работают. Если только Гуров, так он хотя и авантюрист, но не мальчик, не полез бы прикрывать неизвестно кого от неведомо кого. А разобраться у Гурова времени не было. Зациклился я на этом человеке. Кто он, собственно, такой? Упертый, хоть и талантливый, а мудак, пытается гору в одиночку свернуть. Вот коли стану депутатом...

Его рассуждения прервал Дуров, который резко поднялся, сел, не глядя подхватил бутылку, стоявшую на полу у изголовья:

– Приветствую, командир. – Он приложил горлышко к губам, передумал, подошел к столу, налил в стакан. – Осуждаешь?

– К чему? Ты мужик умный, край знаешь.

Артем налил в стакан, выпил, зажевал куском осклизлой ветчины.

– Что нового придумал? – спросил он вызывающе.

– Думать будем вместе, – спокойно ответил Усов, глядя на полуголого, в кровяных бинтах Дурова. – Ты мне скажи, человек, который тебя прикрывал со двора, стрелял здорово?

– Какой человек? – Дуров плеснул в стакан.

– Какой – не скажу, – усмехнулся Усов. – А что он был и стрелял, знаю.

– Что же, молодец, – рассудительно произнес Дуров, пить не стал, начал одеваться. – Что еще узнал? А стрелял неизвестный у меня за спиной, так что ответить не могу. Но, судя по тому, как замолк пистолет с глушителем и осел “БМВ”, человек стрелял подходяще.

– Профессионал. – Усов взглянул на часы. – Нормальные люди в такой день и час отдыхают, но бандиты могут и работать. – Он подвинул телефон, набрал номер.

– Слушаю, – ответил знакомый баритон.

– Сергей Львович, в вашем возрасте в такое время следует резвиться в бассейне с девушками. В крайнем случае, играть по маленькой в казино. А вы, извините, словно райкомовская “шестерка”, на службе.

– А что это вы не из автомата звоните, с обычного телефона? – ответил вопросом Сабирин, который вторые сутки ждал звонка, а сейчас растерялся. – А если я ребят подошлю?

– С деньгами? – осведомился Усов. – Успели собрать? Поздравляю. Только по вашей вине накладочка произошла. Теперь с вас не два сто, а вместе с процентами, то бишь значительно больше.

– Деньги получишь, только не наглей. Я ошибся, готов платить. Два с половиной, позвони в понедельник.

– Допустим, но учти, никаких номеров. У меня в заложниках твоя жизнь. Если что, я на деньги наплюю, и ты умрешь.

– Не пугай. Ты же тоже не всю жизнь в норе будешь отсиживаться. Где, когда?

– Я давно не был в Большом театре. Уточним позже, во вторник или в среду у Большого, между четвертой и пятой колоннами. Днем.

– Между четвертой и пятой, с какой стороны считать?

– Тебя в Москву в мешке привезли? У Большого театра восемь колонн. – Усов положил трубку.

– Круто ты с ним. Круто. – Дуров выпил. – А кто пойдет?

– Человек, которому ты доверишь получить два с половиной миллиона долларов, – ответил Усов.

Артем допил бутылку, перевернул ее, вздохнул и сказал:

– Придется с выпивкой завязывать, иначе такую сумму до машины не донесу.

Уже совсем стемнело, и в кабинете сыщиков горел свет. Гуров и Крячко сидели на своих местах, листали розыскные дела по заказным убийствам, на отдельных листах делали только им понятные выписки.

– Встречаются исключения, но в большинстве случаев уровень киллеров низкий, работают по шаблону, без фантазии, – рассуждал Крячко. – Охранники дерьмовые, больше всего потрясает, что создается впечатление: либо они не верят в возможность покушения на их хозяев, либо им наплевать на собственные жизни.

– И то, и другое, и третье, – философски ответил Гуров. – Хорошо получаешь, ездишь на отличной машине, первые дни настороже, потом к хозяину привыкаешь. Человек и человек и никому не нужен, а меня держишь для форса, престиж поднимаешь. Убежден, банкиры, вообще люди, ворочающие деньгами, должны соотносить свою деятельность с возможной опасностью. Каждый человек знает, когда и кому наступил на ногу.

Зазвонил телефон. Гуров удивленно посмотрел на часы, снял трубку:

– Слушаю вас внимательно.

– Лев Иванович? – спросил приятный баритон. Гуров сразу узнал голос, но виду не подал.

– Да. Я слушаю. – Он погрозил Крячко, мол, молчи.

– Здравствуйте, Лев Иванович, с вами говорит человек, в чьем офисе вы недавно были и записали свой телефон на календаре.

– Здравствуйте, Сергей Львович, – ответил Гуров. – Наш телефон прослушать трудно, но возможно. А говорить следует свободно, опуская детали.

– Я понимаю... Не уверен, правильно ли я делаю...

– Правильно, Сергей Львович. Если захотелось позвонить, надо звонить и договариваться о встрече. Поварскую, бывшая Воровского, знаете?

– Безусловно.

– Через сколько времени вы можете подъехать к зданию Верховного суда?

– Минут через сорок.

– Прекрасно. Через сорок пять минут притормозите напротив Верховного суда, я сяду к вам в машину.

Около девяти вечера Гуров вышел из “Мерседеса” Крячко, сел в “БМВ” Сабирина.

– Здравствуйте, – сказал Гуров, кивнул сидевшим на заднем сиденье двум охранникам. – Перейдите в мою машину.

“БМВ” и “Мерседес”, за рулем которого находился Крячко, свернули в переулок, соединяющий Поварскую с Новым Арбатом, и остановились.