Александра Маринина - Смерть как искусство. Том 2. Правосудие

– Согласен, – ответил Камень. – Жаль его отпускать. Жил бы он тут с нами, глядишь – мы от него всяких неожиданных мыслей набрались бы. Зря ты Ворона поддержал, не надо нам Кота отправлять назад.

– Не упрекай меня, – усмехнулся Змей. – Я – существо вольное, сегодня я с вами, а завтра отбуду в дальние края. А тебе здесь лежать, и для тебя жизненно важно, чтобы с Вороном у вас все было хорошо. Не надо его сердить. А Кота он не любит, это даже слепому видно, и терпит его только ради тебя. Пусть Гамлет уходит в свою реальность, так вам с Вороном будет спокойнее.

– Значит, ты нас покинешь, когда мы до-смотрим историю? – уныло спросил Камень.

– Обязательно. Иначе наш крылатый товарищ мне глаза выклюет. Но я непременно вернусь, – пообещал Змей. – Ты и соскучиться не успеешь.

Когда Дмитрию Леоничеву было сорок шесть лет, он развелся со своей первой женой, а когда ему стукнуло пятьдесят, встретил двадцатилетнюю Светлану. Светлана была яркой, жизнерадостной, энергичной, активной и очень сексуальной, а то, что ума девушка была явно небогатого, для Дмитрия не имело ровно никакого значения. Тем более что отсутствие ума он как-то сразу и не заметил, ибо в Свете была настоящая профессиональная хватка, которая интеллекта не заменяет, но очень часто принимается за него. Светлана мечтала стать дизайнером и старательно училась. Леоничев влюбился до смерти, начал ухаживать, женился и послал молодую жену учиться за границу. Потом дал ей денег на создание собственной фирмы. Дела у Светы пошли успешно, она была не только привлекательной внешне, но и талантливой в своем деле, умела продвигать клиентам новые идеи и элегантно воплощать их, умела подавать и продавать, и заказы ей делали охотно. Сам же Леоничев был в городе Шиловске фигурой заметной, и кроме того, что его строительная фирма тесно сотрудничала с дизайнерской фирмой супруги, авторитета Дмитрия Юрьевича хватало и на то, чтобы добиваться для Светланы муниципальных заказов. Одним словом, фирма Светланы процветала. Леоничев свою молодую жену обожал, денег не жалел, баловал ее подарками и всяческими поездками в разные далекие интересные и красивые места.

Отношение же Светланы к мужу было сложным. Она, конечно, его любила, как умела, и любовь эта была круто замешана на благодарности за то, что Дмитрий явился прекрасным принцем и забрал ее из трудной беспросветной жизни в жизнь новую, успешную и радостную. Светлана отлично понимала, кому обязана всем, что у нее есть. И страшно боялась все это потерять. Ей даже в голову не приходило, что она сама в своей профессии что-то значит и что-то может и вполне в состоянии устоять на ногах и без помощи мужа. Как-то так получилось в ее жизни, что до встречи с Дмитрием у нее не было ничего, а вместе с ним появилось все, и Света мыслила строго в русле латинской поговорки «после этого значит вследствие этого». Могла ли она и в самом деле удержать занятые позиции без поддержки Леоничева – вопрос открытый, но важно то, что Светлана была абсолютно убеждена: не сможет. И вывод из этого следовал совершенно однозначный: удержать мужа любой ценой.

А вот вопрос цены и средств решался просто именно в силу небольшого ума и небогатого жизненного опыта. Когда-то давно, еще в детстве, Света услышала, как мать кому-то говорила, имея в виду сильно пьющего мужа:

– Да куда он денется, он и так передо мной кругом виноват.

Фраза запомнилась, легла на дно сознания и пустила корни, устроилась уютненько и ждала своего часа, чтобы дать цветоносы. Вот час и настал. Чтобы удержать рядом с собой Дмитрия, надо, чтобы он испытывал чувство вины. Так решила Светлана. И принялась за работу. Правда, сначала не очень получалось, потому что упрекнуть мужа было не в чем: и денег дает, и вниманием не обделяет, и сексуально более чем состоятелен, и в работе изо всех сил помогает. Но постепенно поводы появлялись. То не так сказал, то не так посмотрел, то не так сделал… Все это были мелочи, но Света довольно быстро сообразила, что из мелочи тоже можно раздуть целую историю, если привлечь сторонние силы, например, друзей и знакомых, которым можно пожаловаться на нерадивого супруга и которые потом обязательно дадут ему понять, что «в курсе и разделяют». Это срабатывало хорошо, потому что от мнения окружающих Дмитрий был очень зависим, он совершенно не переносил, когда о нем думали плохо. Светлана интуитивно уловила эту его слабость и с азартом на ней играла. Но ей нужен был настоящий повод, другой, большой, чтобы морально окончательно сломить мужа и быть уверенной, что никуда он не денется с подводной лодки.

И вот повод сам пришел в руки: умерла мать Леоничева. Свекровь Светланы была женщиной очень пожилой, и, как это часто бывает со стариками, одно вполне излечимое заболевание вдруг обернулось целой лавиной тяжких осложнений. Разумеется, Дмитрий положил мать в хорошую коммерческую клинику в Москве и, не считая денег, платил за все, включая дорогостоящие лекарства и сиделку в палате. Дело дошло до реанимации, это стоило еще дороже, но он платил исправно. Матери становилось все хуже и хуже, ее подключали к аппаратам, она впала в сопор и лежала без сознания.

И вдруг свободные деньги закончились. Чтобы не вынимать средства из дела, Дмитрий взял большую сумму в долг, собирался отдавать по мере возможности, но тут грянул кризис, который ударил в первую очередь именно по строительному бизнесу. Чтобы отдать этот долг, пришлось влезать в другой, с еще более кабальными условиями, и Дмитрий понял, что так он долго не протянет. Счета из больницы выставлялись каждую неделю и были устрашающими, и, чтобы продолжать их оплачивать, Леоничеву пришлось бы закладывать здания, сооружения и механизмы. То есть, проще говоря, расстаться с бизнесом, потому что кризис все углублялся, и не было никаких шансов спасти впоследствии заложенное имущество. Он поднапрягся, продал все, что еще мог продать без ущерба для основного дела, выплатил долги и принял решение перевести мать в бюджетную больницу по месту жительства, в Шиловске, потому что платить за коммерческую клинику был больше не в состоянии. Мать могла пролежать в сопоре еще не один месяц, а врачи говорили, что порой такая ситуация длится годами. Сколько средств могло еще понадобиться? Этого никто не знал.

Перевозка в другую больницу подразумевала отключение от аппаратов, и Леоничев понимал всю опасность мероприятия, но другого выхода для себя не видел. Ну, продаст он бизнес, и этого хватит на то, чтобы платить еще какое-то время, пусть даже длительное, но что будет, если мать не поправится? А о том, что она поправится и встанет на ноги, даже речь не шла, разговор был только о том, чтобы выжить и остаться до конца дней лежачей больной, не имеющей возможности самостоятельно себя обслуживать и не ориентирующейся в реальности. Так вот, что будет, когда и эти деньги закончатся? Все равно встанет вопрос о бесплатной медицине, и его все равно придется решать. Только к тому времени Дмитрий останется без гроша и без дела, которое любил и которому посвятил многие годы. И тогда он все равно ничем не сможет матери помочь.