Фридрих Незнанский - Контрольный выстрел

— А прямо на собственной «девятке». Мне до Франкфурта-на-Майне всего и делов-то — тридцать часов ходу. Я быстро докандехиваю, дороги ж там, знаете, не наши. И виза у меня, я говорил, открытая. Нет вопросов. А там у меня есть знакомые, особенно из этих, из еврейчиков, бывших наших. Многие там обосновались. Они, кстати говоря, тоже не дураки — кто в рулетку, кто в «блэк-джек», а кто больше однорукого бандита обожает. И всякого «хруста» у них навалом. Я, Сан Борисыч, тоже не жалуюсь, у меня небольшой гешефтик, как они говорят, тоже имеется. Но это я потом расскажу, если вам интересно будет. Поэтому я езжу туда не только поиграть, но и для пользы дела, можно сказать. А она все не понимала…

Она, понял Турецкий, это Нина Васильевна, у которой при слове «карты» глаза загорались, будто у дикой кошки, и шерсть, наверно, дыбом…

— Да, так про что я? Ага, вот, значит, поди заметил Егорыч некоторое мое смятение по этому поводу, а он на всякие такие психологии был мужик чуткий… Вот он мне и говорит: ты, значит, Витек, меня сейчас к аэровокзалу доставишь и можешь катить на все четыре… Я не понял: как же, говорю, могу оставить вас? Вы ж за рулем не того, а сменщик мой, Петренко — ну который, когда меня нет, возит Егорыча за наличные, так сказать, — только завтра заступит. Непорядок, говорю. Кто ж вас, стало быть, домой-то доставит?

— Вы говорите Петренко? Это какой же?

— А-а, так это ж дружок мой, с Кубани. Мы с ним оба со станицы Старо-Минской. И в боксе вместе были. Я его потом привел к Егорычу, познакомил, вот, говорю, может быть всегда моим сменщиком, ежели чего. Он понравился Егорычу, но деньги ему платили не по ведомости, а как бы частным образом. Говорю я, значит, Егорычу и вижу, что ему моя забота нравится. Ладно, отвечает, ты за меня, мол, не боись, доставишь, и отваливай себе, и никому не сообщай. А у меня сейчас будет классный водитель, можно сказать, профессионал, бывший гонщик.

— Так и сказал? Профессиональный гонщик?

— Ну да, вроде того…

— А почему не надо было никому сообщать?

— Так я ж сказал, классный мужик Егорыч-то… был. Ну… не хотел, чтоб я за свой счет брал, в зарплате терял, а так он меня вроде по делу какому отправил. И раньше бывало… Ладно, говорит, дуй, да побыстрее, а то опаздываем уже. И подъехали мы с ним почти к самому аэровокзалу…

— Вы можете показать вот здесь, на карте, в каком месте остановились? — Турецкий развернул перед Кочергой довольно подробную туристскую карту-схему Москвы.

— Конечно, могу, — обрадовался он, будто от этой его помощи следствию легче искать убийц. — Только лучше я вам на бумаге нарисую. — Он взял карандаш и быстренько начертил на листе бумаги свою собственную схему. — Вот вам Ленинградский проспект, сюда, значит, к Белорусскому вокзалу, а сюда — к Шереметьеву…

— При чем здесь Шереметьево? — не сразу сообразил Саша.

— Ну а как же! Ведь Егорыч, как сел в машину, сразу и сказал, что человек, которого он должен встретить, прилетел в Шереметьево. Самолет минут двадцать, можно сказать, назад приземлился.

— А сколько тогда времени было, вы не помните?

— Да как же не помнить! Точнее у меня и не бывает: семнадцать часов восемь минут. Я ж говорил, что Егорыч обычно раньше восемнадцати с минутами контору не покидает. Он деловой мужик. Ну а я, ожидая его, все на часы поглядывал, свое собственное время прикидывал. У меня ж свои планы были, я говорил, Сан Борисыч…

— А откуда тот человек прилетел? Не обмолвился Алмазов? Не помните?

— Погодите… Надо подумать… Не, не говорил! А нет, вру, сказал ведь. Из Германии!

— Значит, все-таки сказал?

— Да нет, — поморщился Кочерга, — не этими словами, это я сам сейчас…

— Вот я бы и хотел от вас услышать, как конкретно он вам это сказал.

— Ага, я понимаю… Сейчас вспомню точно… А! Вот как: я тебя, говорит, Витек, сейчас обменяю на другого водителя. Как Пауэрса на этого… На Абеля, да? Ты — туда… Егорыч знал ведь, что я в Германию намылился. А он — сюда. Ну, Сан Борисыч, знаете же, как шпионов меняют! И стало быть, он должен был прилететь из Германии…

Вот получается, какую логическую цепь выстроил Кочерга. Значит, самолет, судя по всему, прибыл из Германии где-то в районе шестнадцати сорока пяти. И прилетел профессиональный гонщик. Он же шпион-разведчик. Он же курьер… Все эти «записи» Турецкий делал у себя в памяти, отмечая отправные точки для дальнейших действий.

— Дальше продолжать? — прервал его размышления Кочерга. Саша кивнул, и тот стал рисовать. — Вот здесь арка в доме, вот тут — рыбный магазин. Я, значит, остановился, зажигание выключил и хотел закурить, а он — мне: Витек, ты мне больше не нужен. Свободен. У меня оч-чень конфиденциальная встреча, понимаешь? Ну я и кивнул.

— Он только об одном человеке говорил?

— Так вот в чем штука-то! Сказал-то он вроде бы как об одном. Я на это отвечаю: счастливо, значит, вам оставаться, Сергей Егорыч. А он мне тоже: и тебе, Витек, счастливо. Смотри только, играй, да не отыгрывайся. Это шутка у него была такая для меня: не за то, мол, батька драл, что сын в карты играл, а за то, что отыгрывался. Ну я после этих его слов выбрался из машины, ключи, само собой, оставил и двинул в сторону метро. Вот сюда, — Кочерга показал карандашом на своем плане. — Перебегаю через улицу, чтоб на троллейбус сесть, не пешком же, сами понимаете, почти четыре остановки, и вдруг соображаю, что выскочил-то я из «мерседеса», можно сказать, налегке. Как тот, знаете, что из анекдота: ушел, говорит, от любовницы налегке, в одном презервативе, гы!.. Куртка-то моя в багажнике осталась. Ну документы там всякие, гроши — это у меня всегда при себе, вот здесь, — Кочерга хлопнул себя ладонью по нагрудному карману рубашки. — И в куртке той у меня ничего не было, одна зажигалка. Но холодно, в одной же рубашке выскочил. Я тут же обратно к «мерседесу», а отбежал-то прилично, метров за сто. И тут вижу, что двое вроде меня тоже через шоссе дуют к «мерседесу». Вот если б тогда знать… А я, как дурак какой, вовсе и не смотрел на них, только сегодня все вспомнил: какие они, во что одеты и все такое прочее. Ну они много впереди меня были, в машину как ракеты влетели, и только вижу, мой «мерседес» — не мой, конечно, а Егорыча, — рванул, и общий мне привет. И еще понял я, что за руль действительно профессионал сел: с места сразу километров под сотню взял. Словом, стою я, можно сказать, как дурак и чувствую — прямо-таки замерзаю. Вот тут я свободную тачку подловил и говорю шефу, давай домой, а то дуба дам. Ну, посмеялись, конечно, и поехали.

— Виктор Антонович, пожалуйста, постарайтесь припомнить, как все-таки они выглядели? Это очень важно.

— Я понимаю… Один, значит, который повыше, вроде бы держал в руке портфель. Или чемоданчик такой, ну, кейс называется. А который пониже, он, наверно, будет с вас ростом, тоже, конечно, не маленький, тот за руль сел. А высокий — на заднее сиденье. Правда, я все это дело неаккуратно видел, издалека. А вот во что одеты были?.. Хоть убейте, Сан Борисыч…