Кнут Фалдбаккен - За гранью

— Ты не видел, были ли у убитого ключи от машины? — обратился он к Валманну.

— Какие-то ключи у него были. Осмотром трупа занимался Кумла.

— А ты не мог бы сходить туда и проверить?

Валманн пошел обратно, выудил из цепких лап Кумлы связку ключей и поспешил к гаражу в сопровождении еще одного полицейского. На связке было два ключа от «фольксвагена».

Тимонен открыл заднюю дверцу и посветил карманным фонарем. Багажник походил на оранжерею, но запах стоял как в конюшне. Он был заставлен картонными коробками со срезанными цветами в пластмассовых контейнерах. Здесь были гвоздики — темно-красные, розовые, белые, а также и другие цветы. Валманн плохо разбирался в ботанике, а тот факт, что все это цветочное великолепие благоухало загниванием, мало способствовал желанию разбираться дальше. В глубине, у кабины водителя были сложены упаковки каких-то веток с листьями, нечто вроде того, что в цветочных магазинах используется для оформления букетов.

— Ага! — воскликнул Тимонен. — Вот оно что!

— Что ты имеешь в виду? — Валманну еще раз пришлось признать свою неосведомленность.

— Кат, — ответил Тимонен.

— Кат. Это кат? Все эти ветки?

Валманн был наслышан про кат. Самый распространенный наркотик среди сомалийцев. Растение, которое растет только в Западной Африке и имеет слабый наркотический эффект. Сомалийские мужчины могут часами сидеть и жевать листья ката. Среди других народов кат не получил распространения. Валманн как-то участвовал в обыске квартир, где был обнаружен этот наркотик. Но никогда не видел его в такой упаковке и в таких количествах.

— Должно быть, импортер-оптовик, — отметил он.

— Этот наркотик разрешен в Швеции, но запрещен в Норвегии. — Тимонен выглядел довольным. — Пожалуйста, Валманн, угощайся! Взгляни… — Он посветил фонарем на кузов автомобиля и прочитал фирменный знак: — «Джунгли». Цветочный центр. Конгсвингер. Ты знаешь такой, Валманн?

Валманн покачал головой.

— Но это можно исправить.

— Будь осторожен.

— Естественно.

— Югославы, — пробормотал Тимонен, продолжая осматривать фургон. Он обращался не к кому-то определенному, а просто в пространство. — Крутые ребята. Либо ты их, либо они тебя.

Час спустя, по дороге назад, Валманн заметил на дороге человека, неподвижно стоящего у обочины. Фигура была еще далеко и едва виднелась в свете фар. Приближаясь, Валманн убавил скорость, но никак не мог разглядеть, мужчина это или женщина. Фигура стояла неподвижно как часовой на посту, но, когда он выруливал свой «форд мондео» к середине шоссе, чтобы не задеть ее, она вдруг подняла руку и замахала. Был ли это сигнал о помощи или неуклюжая попытка автостопа? Валманн затормозил и остановился, открыл окно с противоположной стороны. Человек вышел из кювета и хромающей походкой поспешил к машине. Вблизи Валманн разглядел, что это женщина.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он.

— Подвезите меня к границе, — ответила она, положив руку на открытое окно машины и облокотив на нее подбородок. Она говорила по-норвежски, и довольно отчетливо, однако выглядела чудно в этой толстой вязаной кофте, старомодной красной куртке и выцветшей панамке, из-под которой торчали длинные растрепанные пряди волос. За плечом болтался целлофановый пакет с логотипом «Адидас».

Валманн наклонился и открыл дверцу. Она села в машину. На тонких ногах болтались застиранные джинсы. Толстые носки из грубой шерсти и бесформенные кроссовки без шнурков. Пакет она бросила на заднее сиденье.

— Как здесь тепло и уютно, — произнесла она, как будто вошла в гостиную к знакомым людям.

— Я могу чуть убавить отопление, — ответил Валманн.

— Нет, не надо! — сказала она, подтвердив это отрицательным жестом. — Хорошо, что тепло. На дороге так сыро и холодно. — Она сидела и растирала руками ляжки, чтобы разогреть застывшие конечности.

— А ты что, много времени проводишь на дороге? — спросил Валманн и задумался, что бы это значило. У этой женщины явно не все дома, однако же она говорила ясно и решительно, без гримас и ужимок, характерных для слегка помешанных людей. Если не считать ритмичных движений, которыми она растирала ноги.

— Все время, — ответила она и откинулась на спинку сиденья. — Я все время в пути…

— Но какого?.. — Как бы это повежливее сформулировать: что могла делать пожилая женщина одна на шоссе в нескольких километрах от Эды ненастным октябрьским вечером.

— Я ищу свою девочку, — ответила она, опередив вопрос. — Понимаешь, я ее потеряла. И вот теперь я ищу ее повсюду. Ищу… — Она замолчала, как будто сказала все, что собиралась, но вдруг добавила: — Буду искать, пока не найду… Я не сдамся, пока не найду ее.

Она говорила как бы во сне, голос стал еле слышен, и наконец послышалось бормотанье.

— Так у тебя что, пропал ребенок? — Валманн очнулся. — А ты заявила об этом в полицию? Ведь знаешь, полиция может помочь, когда человек пропадает. Но надо об этом сообщить.

Однако ответа не последовало, а когда он взглянул на нее, то увидел, что она склонила голову набок и крепко спит. Он не стал будить ее. Было ясно, что Кайса Ярлсби нуждалась в отдыхе.

Когда показались огни пограничной станции, он разбудил ее.

— Ты ведь просила подвезти тебя до границы?

— Что? Ну да… — Она в момент пришла в себя и огляделась.

— Извини, если я чуть задремала. Да, мне здесь надо выйти. Спасибо.

— А может, подвезти тебя куда-нибудь еще?

— Куда это?

— Ну, домой… Туда, где ты живешь.

— Нет, только не в эту дыру. — Ее голос стал на одну октаву выше, и она вздрогнула.

— Почему же? — продолжал Валманн своим обычным, мягким голосом.

— Да потому, что это и есть настоящая дыра! Она вдобавок и называется Хёлла…

Валманн осторожно кивнул. Он раздумывал, когда сказать ей о том, что он знает, кто она, и говорить ли это вообще.

— Потому что тот, кто там живет, мерзавец, — продолжала она. — Он не хочет помочь мне найти ее, ему на все наплевать. Я уверена, что он знает, где она, но ему все равно, что с ней случится, с моей девочкой. Но теперь мне пора.

— Прямо тут? Посреди границы?

— Вон там, у кемпинга, пожалуйста. Там у меня знакомые. Биргитта в приемной — моя подружка. Она разрешает мне ночевать в одном из домиков, когда не все занято. А кроме того, она ведет наблюдение.

— Наблюдение? За чем?

— Так, кое за чем… Она знает обо всем, что здесь происходит, Биргитта. Да, я могу заплатить, — произнесла она, как будто бы вдруг испугалась, что Валманн подумает, что она хотела проехать бесплатно. — У меня ведь есть деньги. Моя пенсия. Общество заботится о нас. Во всяком случае, о некоторых из нас.

Валманн свернул к кемпингу «Фагерфьелль». В кафе и в помещении администрации горел свет, остальная часть кемпинга выглядела вымершей. На парковке стоял один-единственный автомобиль.