Эд Макбейн - Мошенник

– А знаете, есть на свете люди, – сказал Дональдсон, – которые не прочь возбудить дело о возмещении ущерба, причиненного неоправданным арестом.

– Но мы ведь пока не знаем, так ли уж неоправдан был твой арест, не так ли?

– Для меня это было ясно с самого начала, – сказал Дональдсон. – Я честно работаю и совершенно не желаю связываться с полицией.

– Никто не хочет с ней связываться, – философски заметил шеф детективов. – Следующее дело.

Дональдсон спустился со сцены.

Клинг смотрел на него и раздумывал над тем, можно ли верить его словам, но он опять-таки не увидел никакой связи между белокурым спутником Мэри-Луизы Прошек и человеком, который утверждал, что его ложно обвинили в карманной краже.

– Даймондбек, первое, – объявил шеф детективов. – Перейра Дженевьева, сорока семи лет, обвиняется в нанесении резаной раны своему мужу ножом для резки хлеба. Никаких заявлений при задержании не сделано. Так что же случилось, Дженни?

Дженевьева Перейра оказалась женщиной маленького роста с хитрыми голубыми глазками. Стояла она, поджав губы и сложив руки на животе. Одета она была очень аккуратно и без крикливости, единственное, что нарушало стиль её одежды, было довольно большое кровавое пятно на платье спереди.

– Я обнаружила ошибку в приводимых вами сведениях, – сказала она.

– В самом деле?

– Вы ошиблись в определении моих хронологических данных на два года. Возраст мой составляет всего сорок пять лет.

– В таком случае, простите меня, Дженни, – сказал шеф.

– А кроме того, у меня создается впечатление, что подобная фамильярность с вашей стороны в данных условиях является неуместной. Только самые близкие мои знакомые называют меня Дженни. Вам же я предложила бы пользоваться моим полным именем Дженевьева.

– Благодарю вас, – сказал шеф детективов со смешком в голосе. – Следовательно, именно так мне и следует вас именовать?

– Да, в случае необходимости обращения ко мне, – сказала Дженевьева.

– Так почему же это вы пырнули своего супруга ножом, Дженевьева?

– Я его не пыряла, – ответила Дженевьева. – Если ему причинено какое-либо ранение, то в любом случае это всего лишь небольшой поверхностный порез. Я уверена, что он очень скоро полностью восстановит свое здоровье.

– А вы отлично говорите по-английски, – сказал шеф.

– Ваша похвала, возможно, и не вполне обоснованная, – сказала Дженевьева, – воспринимается мною с благодарностью. Я всегда стараюсь избегать в разговорах заезженных клише и вульгарных выражений.

– Должен сказать, что получается это у вас отлично.

Клинг уловил и здесь нотку сарказма.

– Любой человек, проявив должную настойчивость, способен овладеть английской разговорной речью, – сказала Дженевьева. – Единственное, что для этого нужно, это прилежание. И, естественно, высокий уровень природного ума, а также ненависть к тривиальности.

– Это, например, к какой?

– Я не уверена, что так сразу смогла бы подыскать примеры. – Она помолчала. – Мне необходимо бы поразмышлять над этим некоторое время. Но взамен могу порекомендовать целый ряд популярных изданий по проблемам лингвистики, которыми я пользовалась в свое время с большой пользой для себя.

– И что же это за книги? – спросил шеф, и на этот раз не скрывая насмешки в голосе. – Английский для марсиан? Или, может, английский язык как смертоносное оружие?

– Мужчин с потугами на сарказм я нахожу вульгарными.

– А ударить собственного мужа ножом вы вульгарным не считаете?

– Я не наносила ему удара ножом. Я его всего лишь оцарапала. И я просто не понимаю, почему вы решили придать этому делу федеральные масштабы.

– А за что вы все-таки пырнули его?

– А также я не вижу, – невозмутимо продолжала Дженевьева, – достаточно основательных причин, чтобы обсуждать свои семейные дела перед сборищем необразованных варваров. – Она замолчала и потом, откашлявшись, продолжила. – И если вы соблаговолите прекратить копаться в наших семенных проблемах, я с удовольствием покину эту...

– Да, да, конечно, – сказал шеф. – Следующее дело...

Так это и продолжалось.

Когда перекличка наконец-то закончилась, Клинг с Брауном спустились вниз и закурили.

– Так тут и не оказалось нашего жулика, – сказал Браун.

– Эти переклички – вообще пустая трата времени, – изрек Клинг. Он выпустил длинную струю дыма. – А как тебе понравилась эта пара красивых подонков?

Браун пожал плечами.

– Давай побыстрее сматываться отсюда, – сказал он, – нам же ещё нужно попасть в участок.

А двое красивых подонков отделались на этот раз довольно легко, если учесть то обстоятельство, что один из них был убийцей.

Карл Хантер был признан виновным в предъявленном ему обвинении с уплатой штрафа в пятьсот долларов плюс возмещение убытков.

Крис Дональдсон был оправдан. И оба снова были выпущены на улицы города.

Берт Клинг ожидал неприятностей и получив их. Обычно у них с Клер Таунсенд дела шли как надо. Правда, и у них бывали ссоры, но кто посмеет утверждать, что пути настоящей любви, должны быть всегда гладкими? Фактически, особенно, если учесть нескладное начало их романа, можно просто удивляться, что любовь у них развивалась так спокойно. Самое трудное время пришлось на самый первый период, когда Клинг пытался вырвать светоч, который она держала в своих удивительно сильных пальцах. Это ему удалось. Как-то благополучно они прошли стадию спорадических встреч первого периода и быстро перешли к той стадии, которая у жуликов от литературы, занятых описанием таких вещей, называется устойчивой и прочной связью, а потом пошли ещё дальше, к так называемой стадии обручения, и теперь, если они не опомнятся, то в скором времени перейдут к супружеской жизни, а значит, и к тому кошмарному итогу, который у упомянутых выше писателей определен словами: “А потом они завели детей”.

И все это ставилось в зависимости от того, удастся ли им преодолеть тот сложный барьер, который поставил на их пути сегодняшний вечер.

И нужно сказать, что барьер этот оказался очень высоким.

Клинг постепенно познавал, может, и с некоторым запозданием, которое мешало ему хоть как-то предварительно обезопасить себя, что женский гнев страшнее адского огня.

Следует отметить, что разгневанная женщина в данном случае была ещё и довольно высока по американским стандартам. Если она и не была слишком высока для Клинга, то прочих молодых американцев не наделенных столь героической внешностью, она приводила в немалое смущение, пока в один прекрасный день не догадалась приходить хотя бы на первое свидание в туфлях на низком каблуке. Разгневанная эта женщина носила коротко подстриженные черные волосы, у неё были карие глаза, пылающие в настоящий момент от гнева, а её очень красивые, яркие губы в этот драматический момент были искривлены саркастической усмешкой. К этому следует добавить, что разгневанная женщина была обладательницей стройной, хотя отнюдь не костлявой фигуры и, честно говоря, была чертовски хорошенькой, даже несмотря на её гнев.