Эд Макбейн - Такова любовь

– Ты возвращаешься в участок? – спросил наконец Клинг.

– Я полагаю, ты захочешь напечатать рапорт, – заметил Хейз и, помолчав, добавил язвительно: – Ведь это ты задавал все вопросы.

– Ну и что?

– Ну вот и пиши.

– Злишься?

– Да.

– Ну и катись! – Клинг выругался и исчез в толпе.

Какое-то мгновение Хейз еще смотрел ему вслед, сокрушенно качая головой, затем вынул руки из кармана, помедлил, засунул их обратно и решительно направился к станции метро на углу.

Он был рад отдохнуть от Клинга, от полицейского участка; рад, что с ним сейчас Кристин Максвел. Она вышла из кухни своей квартиры, держа в руках поднос с миксером для мартини и двумя бокалами со льдом. Когда она шла к нему, он не спускал с нее глаз. С тех пор как они познакомились, она отрастила длинные волосы и теперь они свободными, светлыми прядями обрамляли овал ее лица. На гладких волосах отражались отблески света предзакатного солнца, проникающего в комнату через окно. Она сняла туфли, как только пришла с работы, но на ней все еще были чулки, в них она бесшумно передвигалась по комнате с прирожденной женской грацией. Все в ней было женственно: прямая черная юбка при каждом движении плотно облегала бедра и ноги, поднос для коктейля плавно покачивался в длинной и тонкой руке, другой она смахивала упавшую на щеку ресничку. На ней была голубая шелковая блузка, под цвет сиреневатой голубизны ее глаз, которая свободно прилегала к мягкому изгибу ее груди. Она поставила поднос, почувствовав на себе его взгляд, улыбнулась и сказала:

– Перестань! Ты меня заставляешь нервничать.

– Что перестать?

– Так смотреть на меня.

Она быстро, до краев, наполнила оба бокала.

– Как так?

– Ты меня раздеваешь.

Кристин подала ему один бокал и поспешила добавить:

– Взглядом!

– Это самый непрактичный способ тебя раздевать, – произнес Хейз, – взглядом.

– Да, но тем не менее ты это делаешь.

– Я просто смотрю на тебя. С удовольствием, – он поднял бокал и сказал: – За тебя, за то, чтобы смотреть на тебя, – и отпил большой глоток джина с вермутом.

Кристин села напротив него в кресло, поджав под себя ноги, и стала потягивать напиток. Поглядывая на него из-за края своей рюмки, проронила:

– Думаю, тебе следует на мне жениться. Тогда ты сможешь на меня смотреть целыми днями.

– Не могу, – возразил Хейз.

– Почему?

– Потому, что хорошие полицейские умирают молодыми.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться.

– Ты хочешь сказать, что я плохой полицейский?

– Совсем наоборот. Думаю, что ты просто великолепный, но ты уже не очень-то молод.

– Ты права. У меня уже и суставы начинают хрустеть. – Помолчав, он добавил: – Но хорошие полицейские и старыми умирают тоже. Собственно, рано или поздно все полицейские умирают: хорошие ли, плохие, честные или мошенники.

– Мошенники, это те, которые берут взятки?

– Да, они тоже умирают.

Кристин, не согласившись, покачала головой и с озорной улыбкой на губах произнесла:

– Мошенники никогда не умирают!

– Не умирают?

– Нет. Им просто платят, чтобы они убрались.

Хейза передернуло. Он осушил стакан.

– Полагаю, ты хватила через край.

– А я полагаю, ты просто избегаешь разговоров о нашей скорой свадьбе.

– Ты, наверное, хотела сказать замечательной!

– Я говорила о том, чтобы она была поскорее, но она, конечно же, будет и замечательной тоже.

– Ты знаешь, у меня такое чувство, что я пьян. А ведь я выпил всего лишь одну рюмку.

– Это я тебя опьяняю. Уж такая я женщина, – пояснила Кристин.

– Иди сюда и опьяни меня немножко.

Кристин отрицательно покачала головой.

– Нет. Я еще хочу выпить!

Она осушила свою рюмку и снова налила мартини им обоим.

– К тому же мы говорили о женитьбе. А ты ведь честный полицейский?!

– Абсолютно, – подметил Хейз и взял свой бокал.

– А тебе не кажется, что честные полицейские должны искать честных женщин?

– Точно!

– Так почему тебе не сделать из меня честную женщину?

– Ты и так честная. Только честная женщина смогла бы так смешать коктейль.

– В чем дело? Ты опять меняешь тему разговора?

– Я просто подумал о твоих ногах, – пояснил Хейз.

– А мне казалось, что ты думаешь о моем мартини.

– Поэтому тебе и показалось, что я сменил тему разговора.

– Теперь я чувствую, что немного пьяна, – она тряхнула головой, будто хотела, чтобы она стала ясной. – Ну и как!

– В чем дело, – не понял Хейз, – ты на что-то намекаешь?

– Не только намекаю, но и не понимаю.

– Иди ко мне на тахту. И я все объясню.

– Нет, – отказалась Кристин, – ты будешь приставать.

– Конечно!

– Полагаю, мужчина и женщина сначала должны пожениться, а потом ему можно все разрешать.

– Ты так считаешь? Да?

– А ты что думал?

– Точно!

– А что ты там говорил о моих ногах? – вспомнила Кристин.

– Какие они хорошие.

– Хорошие? Кто же так говорит о женских ногах!

– Ну, стройные.

– Да?

– Красивой формы!

– Ну, ну. Продолжай.

– Великолепные.

– Великолепные?

– Мм-м... Мне бы хотелось снять с тебя чулки, – промолвил Хейз.

– Зачем?

– Чтобы потрогать великолепные ноги.

– Никаких приставаний. Забыл? – напомнила Кристин.

– Да, совсем забыл. Мне бы хотелось снять с тебя чулки, чтобы лучше разглядеть твои великолепные ноги.

– Тебе хочется снять с меня чулки, – настаивала Кристин, – но тогда ты сможешь залезть мне под юбку и расстегнуть их.

– Я об этом и не думал. Но теперь, когда ты говоришь об этом...

– Это ты говоришь об этом.

– А на тебе грация?

– Нет.

– Пояс с резинками?

– Да.

– Мне нравится пояс с резинками.

– Всем мужчинам нравится.

– Почему всем мужчинам должен нравиться пояс с резинками? И откуда ты это знаешь?

– Ты ревнуешь?

– Нет, – сказал Хейз.

– Если бы мы были женаты, у меня не было бы возможности знать, что нравится всем мужчинам, – пояснила Кристин, – ты был бы единственным в моей жизни!

– Ты хочешь сказать, что в твоей жизни есть другие мужчины?

Кристин пожала плечами.

– И кто они? – потребовал Хейз. – Я их арестую.

– На каком основании?

– На том, что мешают настоящей любви.

– А ты действительно меня любишь? – спросила она.

– Подойди ко мне и я скажу тебе.

Кристин улыбнулась.

– Ну иди же.

Она снова улыбнулась.

– Ты знаешь, сколько лет мы уже знакомы, Коттон?

– О, дай вспомнить! Четыре года?

– Верно. Как ты думаешь, сколько раз за это время мы были вместе?

– Два, – сказал Хейз.

– Но я серьезно!

– Ну конечно, серьезно. Серьезно... мы были вместе... ну умножь триста шестьдесят пять на четыре.

– Не правда же. Серьезно!

– Да, ладно. Я не знаю, Кристин. Почему ты спрашиваешь?