Эд Макбейн - Жара

– Я ж только хочу знать...

– За один раз, и наверняка, – уточнил Джимми.

– То есть надо что-то помощнее, так?

– Да, – сказал Галлоран.

– И неважно, что она будет торчать, и все такое?

– Неважно.

– А дело дневное или ночное?

– Пока не знаю.

– Потому как если это будет днем, тебе, мужик, таки придется ее спрятать как следует, а здоровая пушка – вроде вот этого «раджер-магнума» – будет торчать, словно хер.

– Ну, тогда я, наверно, сделаю это ночью.

– Мощнее «раджера» ничего не найти, – сказал Сэм.

– Который из них «раджер»? – спросил Галлоран.

– Вот этот вот.

– Блин, да это же настоящий миномет! – заметил Джимми.

– Он и бьет как миномет, – сказал Сэм. – В некоторых штатах его даже фараонам носить запрещают. Потому как если фараон пальнет из него в какого-нибудь фраера, пуля прошьет этого фраера насквозь и еще убьет какую-нибудь брюхатую бабу в соседней лавочке. Эта пушка действительно охренительно мощная. Ты говоришь, тебе надо наверняка, – ну, так она сделает свое дело наверняка, и еще с запасом.

– И во сколько мне это обойдется? – спросил Галлоран.

– Только говори настоящую цену, слышь, мужик, – сказал Джимми.

Сэм решил, что они были любовниками в тюрьме. А что, обычное дело: мужик сходится с соседом по камере, и вскоре они начинают обращаться друг с другом, как муж с женой. Наверно, и эти из таких.

– Эта пушка стоит сто пятьдесят, – сказал он.

– Дороговато будет, – немедленно ответил Джимми.

– В магазине такая потянет на две сотни, – возразил Сэм. – А эта новенькая, с иголочки, ни разу не стреляная. Сто пятьдесят – это минимум.

– Сто двадцать пять, – сказал Джимми. – И патроны, сколько понадобится.

Сэм покачал головой.

– Патроны не проблема. Но за сто пятьдесят.

Джеймс, эта пушка мне самому обошлась в сотню, клянусь мамой! Пятьдесят сверху – это ж не навар!

– Ну че, как по-твоему? – спросил Джимми у Галлорана.

– У меня столько бабок не наскребется, – ответил Галлоран.

– А сколько у тебя есть?

– Около сотни.

– Не, так не пойдет! – сказал Сэм, встал и потянулся, показывая, что разговор окончен.

– Тебе эта пушка таки нужна? – спросил Джимми.

– Похоже на то, что она мне подходит, – сказал Галлоран.

– Эта пушка череп сносит на раз, – заметил Сэм.

– Так она тебе нужна или нет? – уточнил Джимми.

– У меня не будет ста пятидесяти, – вздохнул Галлоран. Он взял пистолет и взвесил его на ладони.

– Патроны – 0,44 «магнум» или 0,44 «спешиал», – сказал Сэм. – У меня есть и те, и другие, так что на этот счет не беспокойтесь.

– Хорошая пушечка, – сказал Галлоран.

– Дуло семь с половиной дюймов, – продолжал Сэм. – «Магнум» 0,357 по сравнению с этим – дерьмо собачье. Этот в два раза мощнее.

– Ага, – кивнул Галлоран.

– Эту пушку еще называют «черный коршун-супер», – говорил Сэм. – Калибр как у карабина! В любом магазине за нее возьмут не меньше двух сотен. А я прошу всего-то сто пятьдесят!

– Да у меня просто нет таких бабок! – сказал Галлоран.

– Если эта пушка тебе нужна, ты ее получишь, – отрезал Джимми. Он обернулся к Сэму. – Патроны прилагаются, я правильно понял?

– Сколько потребуется.

– Ну, тогда по рукам, старый мошенник! – Джимми рассмеялся и полез в карман. Он достал пачку банкнот, стянутую резинкой, стянул резинку, надел ее на руку и отсчитал три бумажки по пятьдесят. И, все еще смеясь, заметил: – Дороговато заламываешь, мужик! Надо было отвести его к Никки Гарджеру.

– У Никки «раджеров» нету! – возразил Сэм.

– Вот погоди, зайдешь ты ко мне в бильярдную! – пригрозил Джимми, протягивая ему деньги. – Я с тебя сдеру двадцать баксов за час игры!

– Джимми, я ж за него сам сотню выложил!

Галлоран еще раз взвесил пистолет на ладони. Посмотрел Джимми в глаза и очень тихо сказал:

– Спасибо тебе.

«Ну точно, любовники! – сказал себе Сэм. – Я так и думал!»

В спальне на третьем этаже тихо гудел кондиционер. В комнате было прохладно, но Клингу не спалось. Два часа ночи, а на работу ему только к четырем вечера. Но он собирался встать пораньше, чтобы выйти из дому вместе с Огастой. Он хотел проверить, не пойдет ли она снова к своему дружку на Хоппер-стрит. Хотел выяснить, неужели она ходит к нему каждый день вместо ленча, трахается вместо того, чтобы обедать где-нибудь в китайском ресторанчике. Клинг испытывал искушение выложить ей все как есть, рассказать, что он выследил ее на Хоппер-стрит, видел, как она входила в дом 641, и спросить, что ей там было надо. Покончить с этим раз и навсегда! Он вспомнил совет Кареллы.

– Огаста! – шепнул он.

– М-м?

– Гасси!

– М-м...

– Ты не спишь?

– Сплю... – ответила она и повернулась на другой бок.

– Гасси, мне надо с тобой поговорить.

– Давай спать, а? – сонно пробормотала Огаста.

– Гасси...

– Спи!

– Солнышко, это важно.

– Черт!

– Солнышко...

– Черт, черт, черт, черт! – сказала Огаста, села, включила ночник. – В чем дело? – спросила она и посмотрела на часы на столе. – Берт, сейчас два часа ночи! А мне на работу к половине девятого. Это что, так срочно?

– Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас, – сказал Клинг.

– Мне вставать в полседьмого!

– Извини, Гасси, но это действительно важно.

– Ну ладно. В чем дело? – со вздохом спросила она. Взяла пачку сигарет, лежавшую рядом с часами, вытряхнула одну и закурила.

– Я беспокоюсь, – сказал Клинг.

– Беспокоишься? О чем?

– Насчет нас с тобой.

– Насчет нас?

– Мне кажется, мы с тобой потихоньку расходимся.

– Смешно!

– Серьезно.

– С чего ты взял?

– Ну, мы... Ну, хотя бы потому, что мы теперь занимаемся любовью куда реже, чем раньше.

– У меня месячные, ты же знаешь, – сказала Огаста.

– Знаю, но... раньше ведь это не мешало? Когда мы только что поженились?

– Ну... – Огаста помолчала. – Мне лично казалось, что у нас все в порядке.

Клинг покачал головой:

– Не думаю.

– Так, значит, все дело в сексе? В смысле, тебе кажется, что мы мало занимаемся сексом?

– Дело не только в этом... – начал он.

– Потому что, понимаешь, если тебе хочется...

– Да нет, нет...

– Мне казалось, что у нас все прекрасно, – повторяла Огаста, пожала плечами и затушила сигарету.

– Ты знаешь эту девушку, которая работает у вас в агентстве? – спросил Клинг. «Вот оно! – подумал он. – Добрались до сути дела!»

– Какую девушку?

– Такую маленькую блондиночку. Она демонстрирует молодежные моды.

– Монику, что ли?

– Ну да.

– Монику Торп? А что с ней такое?

– Она была тогда на пляже во время приема. Четвертого. Помнишь?

– И что?

– Мы с ней разговорились, – сказал Клинг.

– Угу... – Огаста потянулась за сигаретами и снова закурила. – Не понимаю, какой интерес болтать с этой дурехой?