Стивен Соломита - Взмах ножа

— В этом нет необходимости, — ответил Мудроу. — Вам надо научиться делать записи. С пленкой много мороки. Что, если мы час проговорим? Сколько раз вы сможете ее прослушать? Вам нужно развивать интуицию, чутье. Как у паука.

Он развалился на стуле и вытянул ноги. Утро почти закончилось, а он все еще пребывал в отличном расположении духа, несмотря на инцидент. В какое-то мгновение он понял, что причина его душевного комфорта, как ни странно, Рита Меленжик.

— Понимаю, — сказала Леонора. Она села за стол и раскрыла коричневую папку с делом. — Как у паука. Одну минуту, пожалуйста.

Она стала просматривать материалы. Мудроу молча наблюдал за этим процессом, пытаясь понять, с кем он, собственно, имеет дело. Он рассматривал пристально, чуть ли не в упор гладкие руки, длинные ухоженные ноги. Она, казалось, не замечала его вовсе, и Мудроу, почувствовав, что с гипнозом ничего не получается, расстался с этой затеей так же легко, как с двумя долларами чаевых в баре. В конце концов, решил Стенли, она такой же детектив. Леонора положила раскрытую папку на стол.

— Что вы думаете на этот счет? — поинтересовался Мудроу.

— Думаю, что мы имеем дело с обычным уголовным преступлением.

Мудроу достал из кармана несколько исписанных листков бумаги и положил их перед ней.

— Теперь познакомьтесь с этим. — Он помолчал, глядя ей в глаза. — Понимаете, я ведь не федеральный агент и ничего не знаю об этих арабах. Но я знаю свой седьмой участок и все, что там происходит. Я провел там двадцать три года, почти полжизни. Бывало, что я не ночевал дома по несколько суток подряд. Я оставался с людьми, в их семьях. Я знаю всех хороших ребят и всех плохих. Если на моем участке что-то произойдет, мне всегда подскажут, где копать. Но вот Рональд Чедвик… Я не могу этого объяснить. Не сомневаюсь, что его подставил парнишка по имени Энрике Энтадос, но Энтадос исчез. И теперь…

Леонора перебила его, взяв ручку:

— Расскажите мне об Энтадосе.

— Все здесь, перед вами. Пуэрториканец. Любит мать. На работу к Чедвику его устроил родственник, Пако Бакили. Бакили у меня в кармане. По его словам, Энрике был мальчиком на побегушках, ему просто позволяли бывать в доме. Но чтобы он мог пронести в дом, гранату… Это исключается.

— Но он же знал все, сержант. Он мог запросто спрятаться наверху.

— Тогда где он теперь? — Мудроу вынул пачку сигарет и смял ее. Так всегда было с федеральными агентами: когда все записано и сфотографировано, игра для них становится неинтересной. — Вы считаете, что парнишка из гетто мог смыться в Рио со всеми деньгами? Что ему там делать? Единственные гостиницы, известные ему, — это клоповники на Стентон-стрит. Рис и бобы, Хиггинс, — все, что он знает.

И если бы он прятался здесь, по своим углам, я бы давно об этом знал. Это вовсе не обобщение. Вот если бы это был такой парень, как сам Чедвик… Тот объявился бы в Лос-Анджелесе с набитым кошельком и жил бы припеваючи лет десять. Но только не Энрике. — Мудроу поднялся и принялся ходить по кабинету. Хиггинс сидела как завороженная. — Это как ваша пленка. Если вы делаете записи сами, вы выделяете наиболее важное. Так вы тренируете свое чутье. Если вам лгут, то очень скоро вы начинаете понимать, что что-то не так. Послушайте, сколько вам лет? Двадцать четыре? Двадцать пять?

Впервые за время разговора Леонора улыбнулась. Что это, комплимент?

— Я вас не понимаю.

— Энрике Энтадос убит, но я не могу найти его тело, чтобы доказать это. Кто-то использовал его и выбросил. И вряд ли этот «кто-то» — крупный продавец наркотиков. Черт, вся округа уже взбудоражена.

— Наверное, можно предположить, что убийца имел на Чедвика зуб. Так? Может, это просто месть?

— Тогда где он? Если здешние парни мстят, они на этом не успокаиваются. Вы не понимаете? Если бы убийца был из местных, его бы давно сдали. Здесь работал профессионал. И такой профессионал, что меня это просто пугает. Подумайте еще вот над чем. — Он наклонился к столу и накрыл ладонью ее руку. — Этот парень из тех ребят, которые не могут остановиться, если им дать пострелять. Смотрите. Он убил Чедвика и телохранителя. Он взял деньги. Никто ничего не слышал. Почему он не скрылся сразу? Между ним и свободой никаких препятствий, но он из кожи вон лезет, чтобы убить двух охранников, которые сидят двумя этажами ниже. У вас же там, в деле, есть фотографии. Он их на куски порвал. Вы понимаете, о чем теперь я говорю? Все стены были заляпаны. Если этот малый решит поработать на площади Таймс, весь Нью-Йорк будет усеян трупами.

Леонора высвободила руку в непреодолимом желании вытереть ее о край юбки.

— Я вас поняла, сержант, и мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что мы ничего не предпринимаем по этому делу.

— А теперь вы скажете «но», — подсказал Мудроу.

— Именно так. После подробного изучения остается единственная необычная деталь — советская граната. Но объясняется ее появление довольно легко. Агент Бредли и я связались по этому поводу с генералом Джорджем Мартином из министерства обороны. Мы хотели знать, есть ли какая-либо информация о контрабандном ввозе оружия из Вьетнама. Я думаю, вы помните, армия Северного Вьетнама снабжалась исключительно советским оружием, и, естественно, солдаты везли домой трофеи. Джордж Мартин сказал нам, что тысячи гранат, автоматов Калашникова, даже ракет были конфискованы у наших солдат за время войны. Не забывайте, что на войне побывали сотни тысяч военнослужащих, личный состав обновлялся ежегодно. Такова статистика. По мнению генерала, которое он не хотел бы обнародовать, в лучшем случае была конфискована десятая часть того, что шло через границу. Помните, шесть месяцев назад некий техасец ворвался в кафе с целой связкой гранат на шее. Он даже не был во Вьетнаме, он взял гранаты у армейского друга своего сына.

Даже предположив, что нападение на Рональда Чедвика было совершено посторонними, что Энтадоса использовали и убили, вы исключаете возможность того, что это просто вор, достаточно умный, чтобы безупречно действовать на чужой территории. Почему вы отметаете такую версию вообще? Я знаю, что вам будет обидно это услышать, но девяносто процентов убийств на почве наркотиков остаются нераскрытыми, и все они наводят ужас.

Итак, что мы имеем? Использование ручной гранаты — это, безусловно, единственное нарушение федерального законодательства, и мы уверены, что вы — тот самый человек, который сможет закрыть дело Чедвика, если только его можно закрыть. Понятно? — Она встала и придвинула свой стул к столу. Официальная беседа закончилась.

Мудроу протянул ей руку. Он заметил, что ее ладонь утонула в его собственной.

— Капитан говорит то же самое. Он также считает, что дело пустое. Ну, что тут скажешь… Я написал отчет. Думаю, что у вас полно работы — пленку надо прослушать и все такое. Теперь капитану Эпштейну будет много легче. Я полагаю, он оставит все, как есть. Хочу сказать, что, если уж ФБР спокойно, нам и подавно не о чем волноваться. Приятно было поболтать с вами. — Мудроу перегнулся через стол и наклонился к переговорному устройству. — И с тобой тоже, придурок.