Стивен Соломита - Взмах ножа

— Что ты будешь делать с такими деньгами? — спросила Луиза.

— Я положила их сегодня в банк и думаю устроить по такому поводу вечеринку в субботу после закрытия. Конечно, если меня снова возьмут на работу. — Она взглянула на Рамона.

— Her вопросов, — сказал он. — Я уже посылал за тобой. Но теперь мне придется осторожничать. На тебя уже голос не повысишь. Признаться, я даже думал, что ты пришлешь ко мне своего разбираться. А ведь он самый здоровый малый из всех полицейских, которых мне приходилось знать.

На следующий день после взрыва в квартале Вагнера Мудроу вернулся на работу. В детали события он вникать не стал, надо было заняться операцией внедрения, над которой они с коллегами работали уже три месяца. Он сидел за своим столом в кабинете следователей, хотя обычно этого избегал, и не потому что ему были неприятны сослуживцы, а из-за шума: полицейские что-то кричали друг другу через комнату, возмущались задержанные, а заявители, многие явно не в себе, громко доказывали свою правоту всем вокруг, но больше всего его раздражали бесконечные звонки.

Все утро он провел в участке, разговаривая по телефону. Другие детективы, занимавшиеся тем же делом, время от времени подходили к нему. Они пытались найти информатора, который мог бы свести их с итальянским мафиози Анджело Джирарди, но после тщательного анализа и длительных согласований отказались от варианта, который предусматривал внедрение в банду полицейского из другого участка, понимая, что новичку потребуются месяцы на то, чтобы войти в доверие.

В полдень Мудроу поднялся с места.

— Хватит, — объявил он. — Я пошел обедать, заодно выясню, взяли Риту на работу или… Вернусь через час. — Он собрал бумаги со стола, вышел в коридор, натянул пальто и уже был на полпути к выходу, когда дежурный заметил его сквозь свои бифокальные очки.

— Эй, Стенли! — Он с трудом одолевал шум, доносившийся из кабинета следователей. — Тебя хотел видеть капитан.

— Какого черта, Гарри. Ты что, не мог сказать это, когда я одевался?

Обиженный Гарри чихнул и снова погрузился в свои бумаги.

Мудроу снял пальто и пошел к шефу. Он открыл дверь, как делал это тысячи раз, но сейчас голос капитана остановил его на пороге.

— Может быть, сначала следует постучать, сержант? — В голосе Эпштейна была строгость.

В кабинете Мудроу застал агентов Хиггинс и Бредли, а также начальника управления Шона Флинна, ирландца, полицейского в четвертом поколении. Он чуть не поперхнулся, вообразив, каково старому ненавистнику федералов Флинну в компании двух агентов ФБР в помещении участка. Но не подал виду и тут же шагнул назад, сообразив, что Эпштейн разыгрывает маленький спектакль, а лишние неприятности ни к чему.

— Да ладно, — сказал Эпштейн, дав понять интонацией, что он всего лишь исполняет навязанную обстоятельствами роль. — Вы уже вошли, так что присаживайтесь.

Мудроу подчинился и сел напротив Хиггинс и Бредли.

— Это старший инспектор Флинн, — сказал Эпштейн.

Старший инспектор кивнул.

— Мы знакомы, — сказал он сухо. — Я имел честь выразить сержанту благодарность полгода назад. За отвагу на пожаре, если не ошибаюсь.

— Как поживаете, инспектор? — Мудроу был само почтение.

— Все в порядке, сержант, благодаря Всевышнему.

— Ну, — прервал их Бредли. Он знал, что весь этот диалог только для того, чтобы досадить ему. Выражение цеховой солидарности. — У нас мало времени. Приступим к делу. — Он обратился к Мудроу: — Во-первых, нам хотелось бы узнать о Чедвике. Вы уже можете арестовать подозреваемых?

Мудроу искоса взглянул на Эпштейна, тот как бы кивнул в знак согласия, и тогда он заявил:

— Дело закрыто. Следствие в тупике. Ничего интересного.

— А неинтересного? — спросил Бредли. Ироничность улыбки откровенно соперничала с элегантностью его галстука с булавкой.

— Ты что, собираешься отделать меня как следует? — Мудроу приподнялся со стула.

— Минуту. — Флинн поспешил охладить страсти. — Пока я здесь, ради Христа, Святой Девы и остальных святых, обойдемся без этих выражений. Мы собрались для того, чтобы обсудить ход следствия. Этим и займемся.

Мудроу, вспомнив, что Флинн является президентом Общества святых имен, виновато опустил голову.

— Простите, инспектор. Продолжайте, агент Бредли, а я попытаюсь ответить. Тогда, в Куинсе, у меня было впечатление, что это дело вас не заинтересовало.

Леонора Хиггинс поспешила вмешаться.

— Сержант Мудроу, — начала она. — Теперь мы полагаем, что есть некая вероятность того, что убийцы Рональда Чедвика действуют сейчас под вывеской «Американской красной армии». Это маловероятно, но возможно.

— Почему? — спросил Мудроу.

И в этот самый момент чутье, то самое, о котором говорил Мудроу, подсказало Леоноре, что, будь у Мудроу желание — а оно наверняка есть, — он смог бы найти убийцу Чедвика.

— Что изменилось? Две недели назад никакой связи между этими событиями не было.

Бредли, рассердившись, наклонился к нему:

— Мы допускаем, что вы не успели нам что-то рассказать, то есть, когда мы беседовали в тот раз, вы что-то запамятовали. И теперь могли бы припомнить.

Мудроу с таким возмущением взглянул на агента, что Флинну пришлось разряжать обстановку:

— Поймите, сержант, я вас ни в чем не обвиняю, но сейчас у нас нет времени для учебных боев. Вам известно что-нибудь такое, что вы не упомянули в своем рапорте?

Мудроу смотрел в пол, пытаясь принять решение. Затем посмотрел Флинну в глаза.

— Инспектор, я не знаю, что заставило этих агентов оторваться от своих компьютеров, но Чедвик здесь ни при чем. Если вы мне не верите, я ознакомлю вас с материалами дела, и решайте сами. Во-первых, Чедвик убит, и у него похищена неопределенная сумма денег. Один из его ближайших помощников, парнишка, предположительно сообщник в этом деле, исчезает, а позже его тело обнаруживается в подвале на Клинтон-стрит. Вскрытие показывает, что он был убит до того, как не стало Чедвика. И наконец, лучший друг этого паренька, один из тех двадцати трех человек, — которых я собирался допросить, исчезает. Этот ли парень подставил Чедвика? Или же его лучший друг по кличке Зорба убил и Чедвика, и его самого? Насколько правдоподобен этот вариант? Какова ставка? Двадцать против одного? Тридцать против одного? И если это так, велика ли вероятность того, что он все еще в Нью-Йорке и работает на «Американскую красную армию»? Не больше, чем тридцать против одного. Вы хотите, чтобы я его нашел? Сделаю, что смогу, но меня бесит от того, что, когда я докладывал обо всем этом агенту Хиггинс, она рассмеялась мне в лицо, а теперь приходит в участок и обвиняет меня в том, что я утаил информацию. Это пощечина всему управлению.