Эд Макбейн - Вечерня

Он ненавидел бумажную работу.

А работы на столе скопилось дьявольски много.

Часы на стене показывали без десяти час.

— Дело в том, — говорил Браун, — что мать этого парня была блондинкой, и у нее было правило запирать его каждый день в туалете, чтобы он не мочился в постель. И вот он переносит это на всех блондинок. Поэтому он должен перебить всех блондинок на свете, пока они снова не заперли его в туалете.

— И я говорил то же самое, — сказал Паркер.

— Моя мать — блондинка, — обронил Клинг.

— Ну и как, запирала она тебя каждый день в сортире?

— Она приковывала меня в подвале.

— Чтобы ты не мочился в постель?

— Я до сих пор мочусь в постель.

— Он думает, что пошутил, — вздохнул Паркер.

— Все это техасское дело состоит в том, — рассуждал Клинг, — что есть малый, у которого жена — блондинка, и он ее ненавидит. Поэтому он сначала убивает двух блондинок, затем еще одну, которая оказывается его женой, а после этого — еще двух блондинок, и все думают, что убийства совершает помешанный ненавистник блондинок. А потом выяснится, что это просто маленький мужичок, бухгалтер или что-то вроде этого, а его жена — огромная, белобрысая толстушка, на которой он женился сорок лет назад, которую он не переносит и от которой ему надо избавиться.

Карелла понимал, что рано или поздно ему придется зарыться в этот бумажный холм, высящийся на его столе. А выглядел он так устрашающе! Сидя в кресле, он снял с телефона трубку и набрал добавочный номер лейтенанта.

— Как себя чувствуешь? — спросил Бернс.

— В смысле?

— Как голова?

— Нормально.

— Комиссар полиции сегодня утром выступил по телевидению, — сообщил Бернс.

— Да, знаю.

— Речь на любой случай, точно? Ну и что ты делаешь? Уже есть какие-нибудь зацепки?

— Еще нет. Только что получил бумаги священника, надо просмотреть всю эту гору. Почта, проповеди, счета и тому подобное.

— Какие-нибудь дневники есть?

— В описи из лаборатории ничего такого нет.

— Паршиво, — ответил Бернс и, поколебавшись, произнес: — Стив… — и, вновь замявшись, наконец сказал: — мне скоро надо что-нибудь доложить комиссару.

— Понимаю.

— Поэтому дай мне знать запиской, когда появится что-нибудь ценное.

— Хорошо.

— Это, наверное, был какой-то вирус, — добавил Бернс, — я имею в виду твою головную боль, — и повесил трубку.

Карелла положил трубку на место и снова окинул взором нераспечатанные конверты с уликами. Стопка не уменьшилась ни на миллиметр. Карелле пришло в голову сходить в клерикальный отдел и выпить чашку кофе. Когда он вернулся к своему столу, коллеги еще продолжали толковать об убийствах в Далласе.

— Хотите знать, что я думаю об этом? — сказал Дженеро.

— Что, Дженеро?

— Все дело в полнолунии!

— Ладно, Дженеро, спасибо, — сказал Паркер, — иди в холл и пописай. О'кей?

— Всем известно, что во время полнолуния…

— Что общего между полнолунием и блондинками?

— Ничего, но…

— Тогда что за хреновину ты несешь?

— Я говорю, что в течение одной недели убиты две блондинки. Вот что я говорю. А на этой неделе было полнолуние.

— Полнолуние целую неделю не бывает, — возразил Паркер. — И еще: кто тебя надоумил, что полнолуние здесь, у нас, то же самое, что полнолуние в Далласе, штат Техас, где этот чертов псих приканчивает блондинок?

— Но ведь это факт, — заявил Дженеро, — что в понедельник, когда погибла первая блондинка, было полнолуние. И луна была все еще достаточно полной, когда погибла вторая блондинка.

— Иди, слей…

Карелла посмотрел на пакеты с уликами, раздумывая, какой же открыть первым. Взглянул на часы. Почти четверть второго. Он не мог придумать ни одной убедительной причины, позволившей бы ему отложить эту бумажную работу. А посему открыл пакет с бутербродом.

Попеременно жуя сандвич и прихлебывая кофе, он стал перелистывать бумаги из первого конверта. Согласно рукописному перечню, составленному кем-то из лаборатории с инициалами P. L., и на основании его собственной проверки в первом конверте находились лишь счета, оплаченные чеки и корешки чеков. На квитанциях вверху было напечатано: «Корпорация римско-католической церкви Святой Екатерины», а внизу стояло: «Майкл Берни, PSCCA». Все счета отражали расходы, осуществляемые отцом Берни, настоятелем собора. Имелись счета и соответствующие квитанции за электричество…

… и горючее…

… и расчистку снега…

… и продукты…

… и почту…

… и зарплату…

Марта Хеннесси, например, получала каждую неделю квитанцию на $224.98 за вычетом $55.2 налогов. Кристин Лунд каждую вторую неделю получала $241.37 минус $46.63 в счет налогов.

— Хотите знать, что произошло? — спросил Мейер. — У парня не выгорело дельце с этой блондинкой — Мэри, Мария — как ее там?

— Матильда, — подсказал Паркер, — первая.

— Да, Матильда. Это была первая жертва, он пытался охмурить ее, но она дала от ворот поворот. Поэтому, обделанный, он убил ее. А потом прошлой ночью…

— Откуда взялись эти Мэри и Мария, — спросил Браун, — когда женщину звали Матильда?

— Какая тебе разница, как ее звали? Ее уже нет. Дело в том…

— Меня просто интересует, как у тебя из Матильды получилась Мэри?

— Я ее загримировал.

— Ну, ты — мастер!

…и счета за телефон, за фотокопировальные услуги и местный гараж, за церковные служебники, счета закладных, за уборку церковной территории и счета медицинского страхования, за доставку газет, за цветы для алтаря и дюжина других счетов, и все их отец Майкл оплачивал, как часы, первого и пятнадцатого каждого месяца. Было очень мало счетов за одежду для личного пользования, да и те были на сравнительно небольшие суммы. Самым крупным из них был счет за теплую куртку — 227 долларов: зима была суровая.

— Вот что я скажу, — произнес Мейер. — Прошлой ночью этот парень все еще писался, просто думая об этом. И тогда он выходит и находит другую блондинку, чтоб прихлопнуть.

— И как долго он еще будет писаться, этот парень?

— Готов спорить, что прошлая ночь была последняя.

— Пока не настанет очередное полнолуние, — сказал Дженеро.

— Ты затрахал со своим полнолунием! — вспылил Паркер.

— Одно меня радует, — сказал Браун.

— Что завтра — выходной день, — подсказал Паркер.

— И это тоже. Но я также рад, что этот душевнобольной не занимается своими проделками здесь.

— Аминь, — закончил Паркер.

Ежеквартально священник отправлял чеки в епархию архиепископу, последний был выписан 31 марта — за что-то, обозначенное на корешке как «cathedraticum»; что бы это могло быть, Карелла не имел представления. Шесть чеков было выписано в день гибели отца Майкла:

Чек в Брюс Маколи Три Кэр, Инк. за «Опрыскивание, проведенное 5/19» на сумму $37.50;