Эд Макбейн - Вечерня

— Ну и как он поживает? — спросил Шед.

— Я его не видела уже несколько лет, — ответила она.

— Как ты с ним познакомилась?

— Он сказал, что ты мог бы мне помочь достать пистолет.

— Ты не ответила на мой вопрос, — возразил он и улыбнулся крокодильей улыбкой. Мэрилин вдруг почувствовала, что все оказывается гораздо сложнее, чем она предполагала…

— Если ты считаешь, что я — коп или что-то в этом роде… — начала она.

— Да нет. Я…

— …ты можешь позвонить Джо по моей кредитной карточке и спросить его…

— Я уже позвонил.

Крокодилья улыбка.

— Хоть и не по твоей кредитной карточке.

Улыбка становится шире.

— На мой собственный никель. Сразу после твоего звонка. Чтобы спросить его, кто такая Мэри Энн Холлис, которой так нужен пистолет.

— И что он тебе сказал?

— Он рассказал мне, что ты работала на него восемь-девять лет назад. Когда была еще в пеленках. Он сказал, что у тебя в Хьюстоне был сутенер, похожий на рояль, но он покончил с собой в баре. И тогда Джо вошел в твою жизнь. Еще он мне рассказал, что тебя как-то арестовали в твои зрелые семнадцать лет и что он заплатил за тебя штраф в пять долларов и отпустил тебя со своей конюшни, потому что ты хорошо попросила его, а он оказался джентльменом. Так что нет, я не волнуюсь, что ты — из полиции.

— Тогда зачем спрашиваешь о том, что уже знаешь?

— Хотел проверить, может, ты лжешь.

— Стала бы я!

— Догадываюсь, ладно. Зачем тебе нужна эта штука?

— Кое-кто пристает ко мне.

— Ты хочешь их убить?

— Если придется…

— И что потом?

— А что «потом»?

— Как будешь объяснять, где взяла пушку?

— Не у своего же духовника! — усмехнулась Мэрилин.

— Да, бьюсь об заклад, что у тебя есть духовник, — сказал Шед, и вновь по его лицу скользнула крокодилья улыбка. — У тебя та же работа?

— Нет.

— Очень жаль. Потому что для такой, как ты, я мог пойти на крупные уступки.

— Благодарю, но я не нуждаюсь ни в каких крупных…

— Действительно крупные…

— …ни даже в мелких. Мне нужен пистолет. Ты можешь мне его продать? Если нет — adios. [15] Прощай (исп.).

— Ну подумай минутку.

— И секунды не буду.

— Подумай! — сказал он и улыбнулся. — Что в этом плохого?

— Нет, не буду!

— Кого ты собираешься убить из этого пистолета?

— Это не твое дело!

— Если пистолет вернется ко мне, тогда это станет моим делом!

— Не волнуйся, к тебе он не вернется!

— Это сутенеры? Это связано с проституцией?

— Нет! Я уже говорила тебе, я не…

— Потому что я не хочу, чтоб ко мне нагрянул какой-нибудь бешеный сутенер и вопил, что одна из его подстилок пыталась…

— До свиданья, мистер Рассел! — сказала Мэрилин, встала, перекинула сумочку через плечо и направилась к двери.

— А что я такого сделал? — воскликнул Шед. — Оскорбил тебя? Чертовски хреново! Мне нужно уберечь свою собственную задницу. И мне совсем ни к чему, чтоб один из моих пистолетов оказался замешанным в семейную ссору. Ты поссорилась со своим парнем, так уладь все тихо-мирно, и совсем не надо оружия!

— Что ж, спасибо! Я тебя понимаю. Приятно было познакомиться!

— Вы посмотрите на нее! Вся из себя оскорбленная и сразу на дыбы, как трахнутая лошадь! Я попал в точку, да? Ты хочешь прикончить своего сутенера?

— Да, в точку! До свидания, мистер Рассел! Обязательно расскажу Джо, как ты мне помог!

— Сядь! Что за долбаная спешка? Если это не сводник, то кто же, в конце концов? Наркотики?

— Нет.

— Ты сказала, что кто-то пристает к тебе? А почему? Ты забыла заплатить им за кокаин?

— У тебя есть для меня пистолет или нет? Не нужно мне твое дерьмо, уверяю тебя!

— Пистолет будет тебе стоить хороших денег, — сказал он.

— Сколько?

— Обидно, что ты бросила свою профессию, — снова улыбнулся он улыбкой крокодила. — Потому что на эти выходные приезжает важный торговец из Колумбии, и, уверен, мы смогли бы устроить нечто вроде бартерной сделки…

Вдруг он увидел выражение глаз Мэрилин.

— Хорошо, хорошо, хорошо! — воскликнул он. — Забудем об этом, ладно?

И так же неожиданно приступил к делу.

— Какой пистолет тебе нужен? — спросил он.

Троица, появившаяся в дежурной комнате в субботнее утро в самом начале смены, — часы показывали без трех минут восемь — смахивала то ли на бродячую шайку менестрелей двенадцатого века, то ли на цыганскую труппу из «Кармен», в зависимости от того, под каким углом смотреть. Коттону Хейзу, стол которого был расположен напротив окна, приходилось смотреть на солнце, и перспектива была размытой; свет косо падал в открытые окна, создавая почти призматический эффект в золотистом воздухе, наполненном плавающими пылинками. Из этой преломляющей среды вдруг возникло, как в космическом эксперименте, какое-то трио. Хейз даже поморгал глазами, желая убедиться, не мираж ли это или какое-нибудь религиозное чудо.

Вошли две женщины и мужчина.

Мужчина шел между ними и чуть впереди, так сказать, на острие летящего клина. По крайней мере, так казалось, когда они, миновав решетчатую дверь, направились к ближайшему столу, за которым волей случая сидел Хейз. Может, его рыжая голова сыграла роль маяка. А может, от него исходили флюиды власти, что, естественно, привлекает каждого нуждающегося в помощи. Или, наконец, их потянуло к нему по той простой причине, что он оказался единственным человеком в дежурной комнате в этот собачий утренний час.

Мужчина был одет в рубашку для регби с белым воротником и красными и синими полосками разной ширины, на нем были ярко-синие брюки из полиэстера. Это был заросший гигант с длинными рыжеватыми локонами и крепкой, мускулистой фигурой. По одну сторону от него была высокая чернокожая женщина, а по другую — среднего роста блондинка. Одежда обеих женщин выглядела удачным дополнением к синтетическому блеску этого косматого великана.

На блондинке была широкая яркая юбка и свитер с высоким воротом (без лифчика, заметил Хейз) того же цвета, что и брюки у мужчины. Хотя еще и не лето, на ногах у нее были сандалии. На черной женщине также была широкая яркая юбка (зеленого цвета) и свитер (и эта без лифчика, отметил Хейз) цвета волос блондинки. А на ногах — такие же сандалии.

— Там есть табличка, — сказал Хейз.

Они огляделись.

Хейз показал им, куда надо обратить внимание.

Табличка в виде руки справа от входа предупреждала:

— О, простите, — сказал мужчина, — мы не заметили.

Мягкий испанский акцент.

— Дежурный сержант на первом этаже сказал, что нам сюда, — тонким, слабым голоском пискнула блондинка. Почти шепотом. Но это привлекало внимание. Глаза голубые, как небо за окнами. Голос ровный, как равнины Канзаса. Хейз даже разглядел кукурузные поля.