Андрей Кивинов - Одноклассница.ru. Любовь под прикрытием

Я откинулся на стуле и довольно уверенно произнес:

— Не заперто. Входите.

Дверца отворилась…

— Ой… Паша?

Скажу честно, если бы это происходило в кино, я набил бы сценаристу рожу за такие подставы и потребовал бы вернуть деньги за билет…

Я не сразу узнал вошедшую. Еще бы! Последний раз я видел ее лет девять назад. Если не больше. Но, надо отдать должное памяти, все-таки узнал. Хотя она здорово изменилась. В отличие от меня. Как был мудаком, так и остался.

Одноклассница…

Ксюха.

Не Собчак — Веселова.

Говорят, за мгновенье до смерти перед человеком проносится вся его жизнь либо самые яркие её моменты. Не берусь спорить, тьфу-тьфу, я пока не умираю и не умирал раньше. Но что-то похожее сейчас приключилось со мной. С момента вопроса Веселовой до момента моего ответа прошло не более двух секунд. Но мне хватило вспомнить. Не всю жизнь, конечно, но кое-что…

Декорации сменились незаметно и быстро, словно в хорошем театре. (Или после пропущенного прямого в голову.) Кабинет, стол, сейф, милицейская форма растворились в пространстве и во времени. Вместо них появился дворик перед стареньким трехэтажным домиком, скамейка. Снег. Девочка. Ксения Веселова. Из шестого «а» класса. И мальчик. Паша Угрюмов…

Девочка плакала. Паша шел мимо из школы.

— Веселова, чего ревешь?

— Ничего… Ключи потеряла.

— От дома, что ли?

— Да. На физкультуре.

— Так иди, поищи.

— Уже искала. Бесполезно. Мы же на улице занимались. Я где-то в снегу уронила.

Я присел на скамейку.

— И чего? Домой не попасть?

Веселова скорбно кивнула головой.

— У матери смена ночная, она только утром придет.

Я не знал, где работала ее мать, меня это никогда не интересовало. Знал, что, как и у меня, у нее не было отца. Ну, то есть, вообще-то, был, просто не жил с ними. Или умер.

— Так съезди к ней на работу.

— Туда не пустят… И денег на дорогу нет.

— Позвони, — подкинул я еще один вполне уместный совет.

Ксюха не ответила. Как потом я узнал, ключи она теряла третий раз за четверть, поэтому просто боялась звонить. Вообще, она какая-то рассеянная по жизни. Вечно все теряет, путает, на уроки опаздывает.

— Погоди, у вас же, кажется, коммуналка. Сосед есть.

— Он в больнице.

— Да, повезло тебе. Ну, тогда жди…

Я отчалил. А чего мне тут отсвечивать? Ключи от моего присутствия не вернутся, и дверь, как Сим-Сим, не откроется. Сама виновата. Надо работать над собой.

Признаюсь откровенно — будь на месте Ксюхи Маринка Голубева, я бы не отчалил. Маринка у нас была королевой, все три параллельных класса слюни пускали, несмотря на юный возраст. Я имею в виду мужскую половину. Если вы считаете, что мне в ту пору рано было мечтать о женщинах, глубоко заблуждаетесь. Мечтал и еще как. Даже на уроках труда, а особенно физкультуры. Но только не о Ксюхе. Чего о ней мечтать? Внешность так себе, проигрывает Маринке по всем статьям. Успеваемость? Ну да, хорошистка-отличница. Ботаничка, то есть. Зубрилка. От того ключи и теряет, что о формулах все время думает. Поведение? Замечаний нет. Скукотища. Серый цвет. Да и подколи лишний раз, сразу в слезы. Я понимаю, в детском саду можно сопли пускать, но не в шестом же классе?

В общем, совсем не женщина моей мечты.

Правда, пару раз дала списать на контрольной по английскому. Так это не заслуга, а почетная обязанность каждой порядочной одноклассницы.

Не знаю, почему я тогда не отвалил окончательно, а, пройдя десять шагов, оглянулся.

Веселова опять ревела. Блин, подумаешь, ночь дома не переночует! Мне, например, за счастье.

Я вернулся. Да, жаль, она не Маринка. Я б утешил…

— Кончай реветь. Чего делать будешь?

Она снова не ответила. А еще отличница.

— Ну, дуй к кому-нибудь из наших.

Вновь отрицательный кивок. Ни с кем из наших девчонок Веселова особо не дружила. Пожалуй, только с Голубевой, с которой сидела за одной партой. Ксюха училась у нас не с первого класса. Пришла из другого района. После развода родителей им с матерью досталась комната в коммуналке.

Я посмотрел на дом.

— Какая у тебя квартира?

Она ожила и показала на окно первого этажа. Форточка на защелке, не залезть.

— А эта чья? — Я кивнул на соседнее окно с открытой форточкой.

— Соседа.

— Жаль. А то я бы залез…

На самом деле мне делать больше нечего, как по форточкам лазить. Еще навернешься башкой о подоконник. Да и не мастер я… Но как не пустить пыль в глаза женскому полу? Типа, я бы легко, но раз соседа, значит, соседа — good by, baby!

— Так залезь. У него комната на защелке. Легко открыть.

Оба-на! Пустил пыль, идиот. Выкручивайся теперь.

— А общую дверь можно без ключа открыть?

— Конечно! — вскочила со скамейки Ксюха. — Колесико повернуть, и всё! Паша, пожалуйста… залезь.

Правильно наша георграфичка говорила: не выучил урока, не тяни руку. Поднял — иди к доске.

Я еще раз посмотрел на окно. Высоковато. Сначала надо забраться на подоконник с клумбой. Это несложно. А потом?.. Да и форточка узковата, не застрять бы…

— Слушай, Веселова… Я сейчас спешу. На тренировку. Через два часа вернусь и залезу. А ты пока ключ поищи. Или в парадной погрейся.

— А ты точно вернешься?

Вообще-то, не точно. Совсем не точно. Подозреваю, что на тренировке получу травму.

— Ну да… Ну, может, через три часа.

Тон был неубедительный, и, похоже, она заподозрила обман.

— Паш, залезь, пожалуйста. Ну что тебе стоит?

Оба-на! Придется лезть. Иначе весь класс завтра будет знать, что я сдрейфил. И Маринка Голубева узнает. Зато, если наоборот… «Не оставил человека в беде — честь и слава!»

— Ладно… Попробую.

Я кинул на снег портфель, разрисованный комиксами, пропагандирующими безопасный секс. (Это не мое творчество: нарисовали на портфельной фабрике по заказу Министерства образования.) Снял куртку и свитер. Размялся. Небрежно буркнул «я ща» и двинулся на штурм.

На подоконник вскарабкался с третьей попытки. Хорошо, клумба выдержала. Веселова подбадривала стонами «Давай, давай!» («Шевелись, скотина!»)

Даю… Холодновато, однако, в рубашечке. Февраль все-таки. Долго не напрыгаешься.

Теперь нужно решить, каким стилем забираться в форточку: вперед головой или ногами (вернее, ногой).

Головой удобней, но велик риск сломать шею о подоконник при падении. Если же ногой — есть шанс застрять и замерзнуть насмерть.

В общем, либо быстрая смерть, либо медленная.

Выбрал быструю, чтоб не мучаться. Ухватился руками за раму, подпрыгнул и нырнул в форточку головой вперед. Довольно удачно. Плечи и грудь пролезли. Я стал похож на парашютиста, совершающего затяжной прыжок. Висел на раме практически горизонтально. Оставалось протолкнуть внутрь все остальное.

Но тут в расчет вкралась подлая ошибка. Мне крайне неловко в этом признаваться, но на том этапе моей жизни окружность живота превышала окружность плеч. Сейчас-то я Рэмбо, а тогда был Винни-Пухом.