Чарлз Тодд - Испытание воли

— Почему? — Когда Уилтон не ответил, Ратлидж спросил: — Из-за денег?

Уилтон нетерпеливо покачал головой:

— Я устал от убийств. Четыре года я доказывал, что машины, на которых я летал, подходят для этого. Все, что министры его величества хотят слышать об аэропланах в данный момент, — это как сделать их более смертоносными. Родственники моей матери занимаются банковским делом, так что для меня есть и другие возможности. — Голос его звучал холодно.

Ратлидж хорошо понимал Уилтона. Он сам раздумывал, есть ли смысл возвращаться в Ярд, к делам об убийствах. Перед войной это выглядело по-другому, к тому же его отец посвятил жизнь служению закону. Но после того, как он видел слишком много мертвых тел…

Отогнав эти мысли, он спросил более резко, чем намеревался:

— Вы видели мисс Вуд после смерти ее опекуна?

Казалось, Уилтон был удивлен тем, что это важно для Ратлиджа.

— Вообще-то нет.

— У нее, очевидно, нет другой семьи. При сложившихся обстоятельствах для вас было бы естественно находиться рядом с ней.

— Я бы так и поступил, если бы мог что-нибудь для нее сделать, — сухо ответил Уилтон. — Послушайте, я отправился в «Мальвы», как только услышал жуткую новость. Доктор Уоррен уже был там — он сказал, что Леттис нуждается в отдыхе после сильного шока. Я послал сообщение с Мэри — одной из горничных, — но Леттис уже спала. Уоррен предупредил меня, что может пройти несколько дней, прежде чем она оправится настолько, чтобы видеть кого-нибудь. При сложившихся обстоятельствах, как вы правильно отметили, я не мог ничего сделать, пока она спала в своей комнате.

Но она не спала, когда приходил Ратлидж…

— Значит, доктор Уоррен дал ей успокоительное?

— А вы как думаете? Сначала Леттис буйствовала — настаивала, чтобы ее немедленно отвели к Чарлзу. Чего, конечно, Уоррен не мог позволить. Потом она потеряла сознание. Леттис лишилась обоих родителей, когда ей было четыре года, и я не думаю, чтобы она их толком помнила. Чарлз был единственной семьей, которую она знала.

Ратлидж воспользовался шансом:

— Расскажите, что за человек был Чарлз Харрис?

Глаза Уилтона потемнели.

— Прекрасный офицер. Надежный друг. Любящий опекун. Джентльмен.

Это звучало как эпитафия, написанная безутешной вдовой, — такое могла бы сказать королева Виктория о принце Альберте в порыве возвышенной страсти.

— Что не говорит мне абсолютно ничего. — Голос Ратлиджа был по-прежнему спокойным, но в нем теперь проскальзывали резкие нотки. — Каков был его характер? Был он способен затаить злобу? Легко ли он заводил врагов, был ли верен друзьям? Был ли он пьяницей? Имел ли любовные связи? Был ли честен в делах?

Уилтон нахмурился, закрыв наполовину лицо руками.

— Да, Чарлз был вспыльчив, но давно научился контролировать себя. Не знаю, таил он злобу или нет. Большинство его друзей были военные, с которыми он служил много лет. Не знаю, были ли у него враги, — я никогда о них не слышал, если не иметь в виду этого идиота Мейверса. Что касается выпивки, я видел Чарлза пьяным — мы все напивались во Франции, когда могли, — но он, как правило, пил умеренно, а связи с женщинами, если они и были, держал в тайне. Я никогда не слышал о нем как о бабнике. О его делах вы должны расспросить Ройстона. Я понятия не имею, в каком они положении.

— Вы познакомились с Харрисом во время войны?

— Во Франции в конце четырнадцатого года. Несмотря на разницу в возрасте и звании, мы стали друзьями. Год назад, когда Чарлз услышал, что я вышел из госпиталя, он привез меня в «Мальвы» на уик-энд. Там я и познакомился с Леттис. Если у него были секреты, он хорошо хранил их от меня. Я не видел ничего зловещего или недостойного в этом человеке. — Руки опустились, как если бы нужда в щите отпала.

Да, это была лучшая эпитафия, но абсолютно бесполезная для Ратлиджа, который хотел живой плоти и крови.

— И все же он умер насильственной смертью на тихом английском лугу в прошлый понедельник утром, и, хотя все говорят мне, что он был хорошим человеком, никто, кажется, особо не торопится найти его убийцу. Я нахожу это довольно странным.

— Конечно, мы хотим, чтобы убийцу нашли! — отозвался Уилтон, покраснев. — Кто бы это ни был, он заслуживает виселицы, и я сделаю все, что могу. Но я не в состоянии придумать причину, по которой Чарлза могли застрелить, и вы бы не поблагодарили меня, если бы я мутил воду дикими бесполезными догадками!

— Тогда мы начнем с фактов. Когда вы покинули этот дом в понедельник утром и куда направились?

— В половине восьмого. — Уилтон взял себя в руки, но его сердитый голос все еще звучал отрывисто. — Упражнялся в укреплении колена. В понедельник я проследовал по дороге, которая идет позади церкви и вверх на холм, огибая «Мальвы». Я достиг вершины холма, а потом пошел к развалинам старой мельницы, которые находятся около моста через Уэр. Вернулся тем же путем.

Это был не тот переулок, где, как заявлял Хикем, он видел ссорившихся полковника и капитана.

— Вы слышали выстрел, убивший его? Или кричащих людей?

— Выстрела я не слышал. Позже я встретил одного из фермерских работников, и он рассказал мне о случившемся. Я был потрясен. — Уилтон внезапно заерзал. — Я не мог в это поверить. Моя первая мысль была о Леттис, и я сразу пошел в «Мальвы».

— Вы встретили кого-нибудь по дороге?

— Двух человек. Дочку фермера, которая потеряла куклу, а потому сидела на пне и плакала. Я заговорил с ней, сказал, что поищу куклу, и спросил, знает ли она дорогу домой. Она сказала, что знает, так как часто ходит сюда собирать полевые цветы для матери. Позже я увидел Хелену Соммерс. Она была на холме с биноклем и не остановилась — только помахала рукой.

— Как насчет управляющего полковника — Ройстона? Он отправился к конюшне в поисках Харриса и оказался там в тот момент, когда лошадь прибежала без всадника. Фактически Ройстон руководил поисками. Вы считаете его честным? Или можно предположить, что он имел причины предотвратить назначенную на девять тридцать встречу с полковником?

— Вы имеете в виду, что Ройстон мог обманывать Чарлза, растратить его деньги, быть пойманным и ожидать увольнения в половине десятого, когда Чарлз вернется? — Уилтон нахмурился. — Полагаю, он мог добраться до луга раньше Чарлза, застрелить его и вернуться домой, прежде чем лошадь прискакала на конюшню. Предположим, он сократил дорогу через перелаз, а лошадь последовала за ним. Но на лошадей нельзя полагаться, верно?

Никто не упоминал короткую дорогу через перелаз, подумал Ратлидж.

— Но Чарлз никогда не говорил мне о каких-либо неприятностях с Ройстоном, — продолжал Уилтон. — К тому же остается вопрос о дробовике. Ройстон не взял его из «Мальв». Форрест сразу это проверил.