Андрей Иванов - Операция «Санта-Клаус»

— Сначала по поводу мебели,— сказал Мухомор. Он посмотрел на старших лейтенантов.

— Работа проделана большая. Начальство ее оценило. Выношу вам благодарность.

— А что мы с этой кроватью делать будем? — спросил Соловец.

— Я и сам над этим голову ломал,— ответил Мухомор.— Но начальство пошло нам навстречу. Обещают в понедельник мебель от нас забрать.

— Слава Богу,— вздохнул Дукалис.

— Мне Федор Степаныч предложил свои силы, чтобы кровать демонтировать,— продолжил Мухомор,— однако я думаю, не стоит отрывать людей от работы. Справимся сами.

Волков и Дукалис почувствовали неладное.

— Что вы имеете ввиду, Юрий Саныч? — спросил Волков.

— Я имею ввиду, что у вас есть опыт, как ее собрать. Примените его теперь к разборке.

— Может, они ее в неразобранном виде возьмут? — робко предложил Дукалис.

— Отставить разговоры,— отрезал Мухомор.

— Слушаюсь, Юрий Саныч.

— Итак,— сказал подполковник,— как у нас обстоят дела с Дедом Морозом?

Слово взял Соловец.

— Один из потерпевших Дмитрий Арутюнов при уборке в квартире обнаружил часы с дарственной надписью. Мы предполагаем, что эти часы были потеряны преступником во время его борьбы с Арутюновым.

— Как это — потеряны? — не понял Мухомор.

Соловец положил часы перед подполковником.

— Видите, Юрий Саныч, застежка на ремешке сильно изношена, при резком движении могла расстегнуться.

Мухомор взял в руки часы.

— Часы изготовлены на Петродворцовом часовом заводе. Я съездил на завод, выяснил, что такая модель выпускалась с пятьдесят второго по пятьдесят девятый годы.

— Что из этого следует? — спросил подполковник.

— Прочитайте, пожалуйста, надпись на обратной стороне,— попросил Соловец.

Мухомор поднес часы к глазам.

— «Дорогому Коленьке в день совершеннолетия» — прочитал он.

— Таким образом, Юрий Саныч, мы приблизительно можем установить возраст преступника. Ему должно быть около шестидесяти лет.

— Что еще? — спросил подполковник.

— Еще нам известно его имя. Что же касается отпечатков пальцев, то их выявить, к сожалению, не удалось.

— Самое главное — не удалось,— махнул рукой Мухомор.— Где мы будем искать этого шестидесятилетнего Коленьку!

— У нас есть версия,— сказал Соловец.

— Слушаю.

— Ее изложит капитан Ларин.

Дукалис посмотрел на Ларина.

— Видите ли, Юрий Саныч,— начал оперативник,— когда я попал в театр «На Неве», мне удалось выяснить, что единственный человек, который мог взять ключи от костюмерного цеха на вахте,— гардеробщик Николай Добычин. Возраст его совпадает с возрастом предполагаемого преступника. И еще. Когда я в театре спросил у Добычина, который час, он машинально поднес руку к глазам, но часов там не было.

— Это все твои догадки,— сказал Мухомор,— а есть хоть какие-нибудь доказательства?

— Доказательств нет,— ответил Ларин,— но все-таки я убежден, что Дед Мороз это Добычин.

— Но почему?

— Я поговорил с вахтершей театра, и она мне рассказала, что Добычина у них все называют «святой человек дядя Коля».

— Ну и что?

— Понимаете... Святой Коля, Святой Николай, то есть Санта-Клаус. Так называлась фирма, в которой потерпевшие заказывали Деда Мороза. А Дед Мороз и есть Санта-Клаус, то есть «святой Коля».

Петренко тяжело вздохнул.

— Ерунда какая-то,— сказал он.

— Опыт работы, Юрий Саныч, подсказывает, что капитан Ларин прав,— заступился за коллегу Соловец.

— Что же вы предлагаете? — спросил Мухомор.

— Я думаю,— сказал Ларин,— нужно сделать быстрый и неожиданный ход. Этот Дед Мороз наверняка не предполагает, что мы его подозреваем. У него нет ни дачи, ни гаража, ни семьи. Наверняка он хранит награбленное дома. Предлагаю срочно сделать у него обыск, пока он не успел распродать или глубоко спрятать ценности.

— Ну-ну,— отреагировал Мухомор,— ничего лучше придумать не могли... Кто на основе твоих умозаключений даст ордер!

— В данном случае промедление чревато тем, что преступник уйдет от ответственности,— сказал Ларин.

— Боюсь, что прокурор таких аргументов не примет,— ответил Мухомор.

— А вы поговорите с ним, Юрий Саныч,— предложил Соловец.

Петренко налил из графина стакан воды и не спеша выпил его.

— Ладно,— сказал он,— я подумаю.

До начала спектакля «Тень» в театре «На Неве» оставалось около часа. Театр отдыхал между утренним и вечерним представлениями. Однако преддверие спектакля уже стояло в воздухе. Пришедшая в театр кассирша готовилась к продаже билетов. Уборщица протерла пол и вытряхнула урны. Гардеробщик Николай Добычин тоже появился в вестибюле и расположился на диване с газетой в руках. Николай Павлович всегда приходил в театр немного раньше своих коллег — женщин гардеробщиц. Это несколько приподнимало Добычина в собственных глазах. Он чувствовал себя главным гардеробщиком.

Вскоре после прихода Добычина возле входа в театр остановился милицейский «уазик». В нем кроме водителя Вити сидели Соловец, Ларин и Дукалис. Волков в этот день остался дежурить в отделении. Из машины оперативники увидели пару человек, стоящих у дверей театра.

— Что-то немного зрителей возле входа,— заметил Соловец.

— Еще рано, целый час до начала,— возразил Дукалис.

— Не волнуйся, через час их будет не намного больше,— сказал Ларин.

— Хороший, видать, театр,— сделал вывод Соловец.

На улице стоял легкий мороз. Ларин поднял воротник и открыл дверь машины.

— Ждите меня здесь, мужики,— сказал оперативник.

— Может, помочь? — поинтересовался Дукалис.

— Справлюсь.

Ларин вошел в вестибюль театра. Он заметил Николая Добычина, сидящего на диване с газетой. Гардеробщик тоже увидел вошедшего капитана. Он приветственно кивнул ему.

— Здравствуйте,— сказал Ларин.

— Добрый вечер,— ответил Добычин.— Опять администратора ищите?

Оперативник подошел к гардеробщику и сел на диван рядом с ним.

— Нет, на сей раз я к вам,— сказал офицер.

Добычин сделал удивленное лицо.

— Думаю, вам знакома эта вещь.

Оперативник вынул из кармана часы с дарственной надписью. Ларину была очень важна реакция Добычина. Однако она оказалась иной, чем рассчитывал милиционер. Гардеробщик улыбнулся и ласково по-стариковски посмотрел на Ларина.

— Спасибо большое, молодой человек,— сказал Добычин.

Он протянул руку за часами, однако Ларин продолжал держать их в своей ладони.

— Я думал, больше их не увижу,— признался гардеробщик.— Скажите, где вы их нашли? И как догадались, что они мои?

— Видите ли, Николай Палыч, я не могу вам сейчас отдать эти часы, так как они являются вещественным доказательством преступления.

— Преступления?

— Вот именно. Ограбления семьи Дмитрия Арутюнова тридцать первого декабря прошлого года.