Юсси Адлер-Ольсен - Охотники на фазанов

Глубоко вздохнув, он медленно обернулся. Позади стояли три приятеля с четырьмя загонщиками, а за ними собралась кучка чернокожих ребятишек, с любопытством таращившихся на беглеца.

— Все в порядке, можете идти, — приказал Флорин, и его чернокожие помощники удалились, уводя детей.

На дворе остались только Карл и эти трое. На потных лицах красовались насмешливые ухмылки, на арбалете Дитлева болтался лисий хвост.

Охота закончилась.

Толкая пленника перед собой, они направились в зверинец. Карл смотрел под ноги: зал был ярко освещен, а он не хотел увидеть останки Ассада. Не желал становиться свидетелем того, что могут сделать с человеческим телом мощные челюсти гиены.

Он вообще ничего не хотел видеть. Пусть делают с ним что угодно. Но глядеть на это он не согласен.

Кто-то из них разразился утробным хохотом, приятели подхватили. Карлу эти звуки показались настолько отвратительными, что он невольно зажмурился, насколько позволял скотч.

Как можно смеяться над мучениями и смертью человека? Что их сделало больными на всю голову?

И тут он услышал другой голос, изрыгавший арабские ругательства. Не сказать, чтобы сами по себе эти гортанные звуки были особо приятны, но Карлу они усладили слух, будто ангельское пение, и наполнили такой радостью, что он даже забыл весь ужас своего положения.

Ассад жив!

Карл поднял голову, но не сразу увидел, откуда доносится голос, различил только прутья из нержавеющей стали и глядевшую исподлобья гиену позади них. Тогда он запрокинул голову и увидел под потолком клетки Ассада: с безумными глазами и исполосованными до крови руками, он висел там, как обезьяна, цепляясь за решетку.

Только тут Карл заметил, что гиена охромела: похоже, у нее была перебита задняя нога, так что животное едва могло передвигаться и повизгивало при каждом шажке. Заметив это, трое перестали смеяться.

— Свиньи поганые! — раздался сверху непочтительный возглас Ассада.

Карл хотел улыбнуться под лентой, заклеившей рот: даже находясь на волосок от смерти, этот человек не сдавался!

— Когда-нибудь ты все равно оттуда свалишься. И на этот раз зверь будет знать, что ты за птица, — прошипел Флорин.

При виде того, что сотворил Ассад с одним из лучших экземпляров его зоосада, глаза у него засверкали ненавистью. Конечно, Ассад не может вечно висеть под потолком.

— Не знаю, не знаю, — раздался голос Дитлева Прама. — Этот орангутан кажется мне довольно бесстрашным. Если он рухнет сверху на зверя всей тяжестью, тому несдобровать.

— Ну так и к черту этого зверя, раз он все равно ни на что не годен! — бросил в ответ Флорин.

— Так что же мы будем делать с этими двумя? — тихим голосом поинтересовался Ульрик. Вид у него был пришибленный: надо думать, заканчивалось действие кокаина, и он чувствовал себя уязвимым.

Карл повернулся к нему. Если бы он мог говорить, то посоветовал бы отпустить их с Ассадом. Убивать их бессмысленно, бесполезно и опасно, ведь если завтра они не появятся на службе, Роза поднимет по тревоге все отделы. Здесь произведут обыск и что-нибудь наверняка найдут. Так что лучше им отпустить пленников и сматываться куда подальше, хоть на другой конец света, чтобы скрыться там навеки. В этом их единственный шанс!

Но Карл не мог ничего сказать, рот у него был заклеен. Впрочем, они бы его и не послушали. Чтобы скрыть следы своих злодеяний, Торстен Флорин не побрезгует никакими средствами, даже если придется сжечь все дотла. В этом Карл убедился.

— Посадим его в клетку к первому. Мне все равно, что будет, — тихо сказал Флорин. — Заглянем вечерком, и если к тому времени ничего не изменится, запустим к ним других зверей. Благо тут есть из чего выбирать.

Когда Карла потащили к клетке, он начал издавать какие-то звуки и пинаться. Его просто так не возьмешь, он будет сопротивляться! На этот раз у них так гладко не пройдет.

— Это еще что такое, Карл Мёрк? Ты чем-то недоволен?

Дитлев Прам подошел к нему совсем близко, увернувшись от неуклюжих пинков, поднял арбалет и наставил на тот глаз, которым Карл мог что-то видеть.

— Стой тихо!

Карл хотел было снова пнуть его, чтобы покончить со всем этим разом, но тут Прам протянул руку к скотчу у него на глазах и сорвал повязку.

Ощущение было такое, будто ему оторвали веки, а глаза выскочили из орбит и повисли на ниточке. Свет резко ударил в сетчатку, и на мгновение Карл ослеп.

Затем он их увидел. Всех троих сразу. Они стояли в позах готовности к бою, и в глазах их ясно читалось, что эта схватка станет для Карла последней.

И, несмотря на потерю крови и слабость, он снова стал пинаться, невнятно рыча заклеенным ртом, что они, мерзавцы, не уйдут от наказания.

По полу мимо него вдруг стрелой мелькнула какая-то тень. Флорин тоже ее заметил. А затем они услышали, как что-то громко щелкнуло в дальнем конце зала, потом еще и еще. Мимо пробежали, устремляясь к свету, кошки, следом еноты и горностаи. Птицы, хлопая крыльями, взлетали к алюминиевым стропилам под крышей.

— Что такое? — воскликнул Флорин.

Ульрик и Дитлев молча провожали глазами коротконогую вислобрюхую свинью — она промчалась по проходу и скрылась за клетками. Дитлев Прам вдруг напрягся, в глазах у него появилось настороженное выражение, и он нагнулся за арбалетом, лежащим на полу.

Карл отодвинулся. Он слышал все более частые щелчки, и все больше становилось звуков, производимых вырвавшимися на свободу животными.

Хохотал висящий на решетке Ассад, бранились трое негодяев, и все громче становился топот разбегающихся зверей, хрюканье, тявканье, шорох крыльев в воздухе.

За всем этим они не услышали, как появилась женщина, и обнаружили ее только тогда, когда она вышла на открытое пространство.

Она возникла неожиданно — в ковбойских штанах, в одной руке держа перед собой пистолет с глушителем, в другой сжимая кусок мороженого мяса. Тоненькая, с рюкзачком на одном плече, она была очень изящна. Можно сказать, красавица. На лице умиротворенное выражение, взгляд ясный.

При виде ее те трое онемели и застыли на месте, даже перестали замечать носившихся по залу животных, словно забыли об их существовании. Было ясно, что не пистолета они испугались, а самой идеи того, что воплощала эта женщина, — как чернокожая жертва перед лицом ку-клукс-клана, как вольнодумец перед инквизитором.

— Здрасьте, — сказала она и кивнула каждому по очереди. — Дитлев, брось это.

Она указала на арбалет и велела им отступить на шаг.

Две гибкие выдры, перед тем как убежать на свободу, остановились возле людей, чтобы обнюхать ноги. Кимми улыбнулась при виде них.

— Сегодня мы все вырвемся на волю. Ведь это чудесный день! Эй, ты! — обратилась она к Карлу. — Подтолкни ногой этот кожаный аркан ко мне.