Ежи Эдигей - Это его дело

Шульц был представителем крупной австрийской фирмы, сотрудничающей с Польшей. Большую часть года он проводил в Варшаве, жил в доме на углу Брацкой, Шпитальной и Хибнера. В этом же доме помещалось известное кафе «Швейцарское». Шульц хорошо говорил по-польски. В МВТ и в ряде внешнеторговых объединений его хорошо знали. У него была репутация солидного, делового человека. Наши внешторговцы и мысли не допускали, что он мог быть замешан в какую-либо аферу, а уж тем более связанную с убийством.

Шульц последнее время вел переговоры о поставке строительной техники в Ирак. Условия контракта уже были согласованы с иракской стороной, ему осталось обговорить кое-какие детали польско-австрийского сотрудничества. Действовал он энергично, так как для него было очень важно подготовить поскорее соглашение к подписанию, это была одна из крупнейших сделок, которую он готовил сам. Скорее всего, Шульц выехал в Вену, чтобы окончательно согласовать со своей фирмой условия контракта. Польское МВТ знало, когда он выезжает и дату его возвращения: в Варшаву он приедет не ранее чем через месяц. Соответствующие внешнеторговые объединения почти ежедневно разговаривали с ним или его шефами по телефону.

Исходя из этого, Гельмута Шульца трудно было заподозрить в причастности к убийству. Сам факт, что он знал Ирену Стояновскую, бывал в кафе «Аида», выехал из Варшавы в одном и том же с нею поезде, мог быть чистой случайностью. Вполне возможно, что Шульц, узнав, что такая красотка собирается поехать в Австрию, решил приурочить свой выезд к ее поездке. Нет ничего предосудительного в том, что ему захотелось проехаться до Вены в ее обществе, а там недурно провести с ней время.

Таким образом, единственным человеком, подозреваемым в убийстве, по-прежнему оставалась Ирена.

Примерно недели через две после убийства Стояновского поручик Чесельский, как обычно, точно к восьми приехал на работу; внизу дежурный доложил, что с шести утра его ждет женщина.

— Я посоветовал ей прийти после восьми, но она сказала, что никуда не уйдет и будет ждать, — добавил сержант.

— Которая? — Чесельский внимательным взглядом окинул посетителей, сидящих в приемной.

— Вон та, с огромным чемоданом.

— Она назвала свою фамилию?

— Нет. Сказала только, что пришла по срочному делу и ей надо поговорить с вами.

Он видел только ее профиль, так как женщина сидела боком к окну. Чемодан был действительно необъятных размеров.

— Она именно меня спрашивала?

— Да. Прямо так и сказала, что хочет поговорить с поручиком Чесельским.

— По какому вопросу? Не объяснила?

— По поводу убийства на Вильчей, она знает, что вы ведете следствие.

Чесельский еще раз окинул внимательным взглядом сидящих в приемной. Женщина по-прежнему сидела, повернувшись к окну. Неужели Ирена Стояновская? Если | судить по чемодану, определенно она и, наверное, приехала сюда прямо с вокзала.

— Сержант, через десять минут пропустите ее ко мне в кабинет, узнайте только фамилию и доложите по телефону.

— Слушаюсь. С чемоданом? Может, оставить его в дежурной комнате?

— Пропустите с чемоданом. Думаю, там нет ни бомб, ни огнестрельного оружия.

Войдя в кабинет, Чесельский не поверил своим глазам, увидев за столом Шиманека. Он старательно заканчивал служебную записку о вчерашнем разговоре с начальником отдела кадров объекта, где работал Стояновский.

— Антек, ты что, заболел?

— Почему?

— Без десяти восемь, а ты уже на работе. Давненько такого не случалось.

— Просто моя жена вчера вернулась из отпуска. Утром рано вылила на меня ведро воды, стащила одеяло и открыла окно. Варварским образом подняла с кровати.

Зазвенел телефон. Анджей поднял трубку.

— Товарищ поручик, — докладывал снизу дежурный, — к вам гражданка Ирена Стояновская.

— Направьте ее с сопровождающим ко мне.

— Слушаюсь. Ее доставит капрал Недзельский.

— Вот это да! — не сдержался Шиманек. — Значит, вернулась! Интересно, как она выглядит, что будет говорить?

— Сейчас увидим и услышим, — сдержанно сказал Чесельский, хотя по всему было видно, что и ему это не безразлично.

В кабинет вошла Ирена Стояновская. Высокая, рыжеволосая, с огромными зелеными глазами, тонкими чертами лица, стройная, с красивыми ногами. Те, кто описывал ее внешность, не преувеличивали, она действительно была очень красива.

— Я хотела бы поговорить с поручиком Чесельским.

— Это я. Все складывается как нельзя лучше, поскольку я давно уже жду встречи с вами.

— Я приехала в Варшаву из Австрии сегодня в пять часов утра.

— Да, это нам известно. Из Вены, — уточнил Чесельский. — А как поживает господин Гельмут Шульц?

Стояновская покраснела.

— Прошу вас, не вспоминайте об этом негодяе!

— Даже так? — с насмешкой заметил Чесельский.

— Прямо с вокзала я поехала домой. Квартира оказалась опечатанной. Дворник нашего дома, пан Ксаверий Ротоцкий, рассказал мне о трагической смерти мужа, о том, что вы ведете следствие. Вот я и приехала к вам за ключами.

— Да, ключи от вашей квартиры у меня. Но вначале мне хотелось бы поговорить с вами.

— Догадываюсь. Когда я подъехала к своему дому на такси, меня увидела жиличка со второго этажа и заорала на весь дом: «Убийца явилась». Я решила не связываться с ней и не поднялась к себе. А теперь вот вижу, что и вы тоже…

— Я расследую дело об убийстве вашего мужа. Вам, наверное, уже рассказали, как он погиб? Кроме того, имеет место странное стечение обстоятельств, жена убитого вроде бы накануне уехала отдыхать в Бещады, а в день убийства ее видели в Варшаве. Через несколько часов после убийства она села в экспресс Варшава — Вена. Мне бы очень хотелось, чтобы вы как-то объяснили это довольно необычайное стечение обстоятельств. Прошу вас, садитесь.

Ирена опустилась на предложенный ей стул.

— Я вас слушаю.

— Вы, как я понимаю, хорошо знаете, что наш брак с Зигмунтом был неудачен. Лучше всего было бы разойтись. Но увы, мой муж из-за своего упрямства никак не соглашался на развод. По существу, я уже не считала себя его женой после того, как познакомилась с очень добрым, милым человеком.

— С паном Марианом Залевским? — включился в разговор Шиманек.

— Вы и об этом знаете? Для меня большая честь, что моей персоной так интересуются столь ответственные сотрудники милиции.

— Вас это удивляет?

Стояновская пропустила мимо ушей вопрос и продолжала свой рассказ:

— Мы с ним решили, что если Зигмунт не даст мне развода, то обойдемся и без него. Мариан, то есть мой жених, живет на Побережье, точнее, в Гдыне, я просто уйду от мужа к нему. Сначала отправимся в свадебное путешествие за границу, а вернувшись, поселимся в Гдыне. Чтобы избежать скандала с мужем, я сказала, что взяла отпуск и поехала отдыхать в Бещады. Перед самым выездом выяснилось, что мой жених задерживается из-за каких-то своих важных дел. А у меня уже был паспорт на руках, и я обменяла деньги, поэтому я решила ехать одна, а с Марианом мы должны были встретиться в Ёене.