Николай Леонов - Трудно украсть бога

На кухне в ножке стола, в специально выдолбленном отверстии, нашли нитку жемчуга и 260 отдельных жемчужин, 43 разноцветных камня, несколько серебряных гаек и тому подобной мелочи.

В чулане на полу оказались серебряные проволоки и три жемчужины. В железной печке – 17 металлических петель, четыре обгоревшие жемчужины, обгорелая материя и искрошившаяся позолота.

На кухне, на полу, между досок, и за печкой обнаружились куски пережженной проволоки, 205 жемчужин, камешек розового оттенка, обломки серебра, 26 обломков серебряных украшений с камнями, 72 золотых обрезка, 63 обрезка серебряной ризы и пластинка с надписью «Спас Нерукотворный».

Всего этого совершенно достаточно, чтобы Чайкин не ушел от ответа, но осталось непонятным: куда делись сами иконы и как вообще было совершено и спланировано преступление?

Если бы не один из филеров, внимательно осматривавший все, что попадало ему в руки, мы могли так и не узнать о том, что у нашего вора был сообщник.

– Что это? – нахмурился я, когда Семен принялся тыкать мне под нос какую-то мятую бумажку, исписанную неровными поспешными строчками.

– Так и я не понимаю! – взволнованно ответил тот. – За печью было. Наверное, упала на пол и потом ее туда случайно сквозняком отнесло. Но почерк-то не нашего! Кто и кому писал, неведомо.

Я развернул бумагу и постарался прочитать корявые, расползающиеся строчки, испорченные парой клякс. Судя по всему, это был черновик телеграммы: «Город Обоянь, Долженская волость, Ананий Комов, выезжай немедленно в Казань. Федор».

– Ну, что, Степан, дуй на почту и узнавай у них, кто и когда отправил эту телеграмму. Может, оно ничего и не даст… Но нужно все проверить.

Отправив Степана по делу, я занялся описью найденного. Необходимо было зафиксировать все документально: что и где было найдено.

В доме раздавались приглушенные голоса казенных служащих и скрип перьев по бумаге. Старуха Шиллинг вместе с внуками куда-то запропастилась и в происходящем участия не принимала. Видимо, обдумывала, что ей теперь говорить полиции.

После часа методичного записывания я решил сделать себе перерыв и вышел покурить во двор. Тут, у входа, дежурили двое филеров, а мне захотелось уединения. Потому я отошел в сторону, к тому самому дереву, на котором любила сиживать Женя, дочь задержанной Прасковьи Кучеровой.

Я недолго был там в одиночестве. Не успел я докурить сигарету, как почувствовал, что кто-то дергает меня за край пиджака.

Это была Женя. И как ей удалось подобраться совершенно незаметно? Я не сумел удержаться и вздрогнул от неожиданности.

– Ты чего?

– Хотела спросить, чего вы там нашли? – спросила она, сверкая глазами. Девочка явно была возбуждена, но старалась скрыть это.

– Все нашли, – сухо ответил я. – По крайней мере, все, что в вашем доме было спрятано.

– Значит, что хотели, вы нашли! А маму мою почему не вернули? Обещали же!

– Она в городе. Ее задержали в полиции потому, что она помогала вору, – постарался я объясниться с девчонкой. Слышать в ее голосе обиду и разочарование было чертовски неприятно.

– Ничего она ему не помогала! – Женя даже ногой топнула для убедительности. – Ему совсем другие люди помогали! Я их видела и могу все рассказать!

– Чего же ты раньше молчала? – возмутился я.

– Потому что от вас один вред! – буркнула девчонка и решительно направилась к завалинке дома. – Не хочу с вами разговаривать.

– Так ты мне ничего не расскажешь? – Я направился вслед за ней. – Только что же обещала!

– Только если вернешь маму домой.

– Если ты мне докажешь, что она не помогала Чайкину, то охотно верну, – уклончиво ответил я и уселся на завалинку рядом с Женей. – Кого ты еще видела вместе с Чайкиным в последнее время?

– Ночью, перед тем как икону украли, к нам пришел какой-то дядька. Не знаю его по имени, но как увижу – сразу скажу, он или не он. Они вечером вместе из дома ушли. Я подглядывала из кухни – мне было интересно, что это за дядька такой.

– Ну, и какой этот дядька был? Большой или маленький, лысый или с бородой?

– Обыкновенный был, – пожала плечами Женя. – Средний, с бородой. Нос у него длинный и вот такой.

Тут девчонка неожиданно ухватилась за кончик собственного носа и слегка приподняла его вверх.

– И что, домой они после этой ночи не вернулись?

– Почему? Вернулись, когда было уже темно. Я проснулась, когда шуметь стали. Мама велела лежать смирно, но я все равно подглядывала. Из-за занавески, той, что в спальне.

– Ну и? – Мне не терпелось узнать подробности.

– Шумел Чайкин со своим другом. Они на кухне иконы рубили.

– Чего делали? – ужаснулся я. До этого момента мне и в голову не приходило, что иконы могли быть уничтожены. Я не сомневался, что их попытаются продать. Честно говоря, очень верилось в пущенный газетчиками слух, что иконы были за баснословные деньги проданы старообрядцам, для которых они не менее священны. И тут я не поверил своим ушам.

– Дядька незнакомый топором рубил икону Казанской Божией Матери, а Чайкин ножом кромсал Спасителя. Им пришлось долго возиться. А когда они их изрубили, то сунули в печку и сожгли.

Я в ужасе поднял глаза на обыкновенный меблированный дом, на завалинке которого мы сидели. Из труб на его крыше сейчас не вился дымок. Вокруг было тихо и мирно. Неужели именно здесь закончила свой путь длиной в полтысячелетия чудотворная икона?

– Так взяли и подожгли их, как дрова? – все еще недоверчиво переспросил я.

– Бабушка подожгла, – пожала плечами Женя. – Она даже плакала, но все равно поджигала.

– Та-а-ак. – Я на некоторое время даже забыл, что еще собирался спросить у девчонки. Все слова вылетели у меня из головы. Вот и все! Главная причина этого расследования теперь лежит кучкой золы в недрах обыкновенной печи голландского типа, в доме на окраине Казани. Теперь можно не спешить и не гонять людей по окрестностям почем зря. Того, что сгорело, уже не вернуть…

Но зачем? Этот вопрос, конечно, бессмысленно задавать десятилетней девочке. Она не знает на него ответа. В конце концов, не она же сжигала святыню. Ведь они могли ее продать. Или хотя бы попытаться это сделать. Зачем же сразу сожгли, в ту же ночь? Нужно спросить у этого Чайкина и его сообщника… И еще кое-что…

– Скажи, Женя, может быть, Чайкин со своим другом говорили о чем-нибудь? О чем-то, что имеет отношение к ограблению? Ты не слышала?

– Да они все время говорили о чем-нибудь! Вам-то что нужно?

– Мне нужно знать, кто им еще помогал. Может быть, кто-то из монастыря… Ворота монастыря им кто-то открыл – следов взлома нет и собака их не тронула.