Эд Макбейн - Отрава

— Да, он хранится у меня, — ответил Домингес.

— Ну, это значительно упростит дело. — Идальго снова повернулся к ней. — Итак, решение за тобой. Так ты согласишься, если мы сможем это устроить?

Ей хватило мгновения, чтобы принять решение. Она ни на секунду не сомневалась, что старый щеголь является именно тем, за кого она его и приняла, то есть сутенером. Однако, если он увезет ее отсюда, если она сможет поехать за ним туда, где светит солнце, где ходят люди, у нее всегда будет возможность сбежать.

— Да, отлично, — согласилась она.

— В таком случае, вопрос считаю решенным.

— С ней у вас не будет проблем, — сказал Домингес и затем добавил что-то, что Мэрилин не совсем поняла: — Ya esta domesticada. [9] Она уже приручена (исп.).

— И что потом? — спросил Уиллис.

— Счастливый конец, — ответила она. — Я пробыла у Идальго чуть больше года. Однажды он позвал меня, протянул мне мой паспорт и сказал, что я могу идти, куда хочу.

— Как это?

Мэрилин пожала плечами.

— Возможно, я уже отработала все, что он заплатил за меня, чтобы вытащить из тюрьмы, не знаю. А может быть, действительно, был гуманистом.

— В жизни не встречал сутенера-гуманиста, — покачал головой Уиллис.

— Во всяком случае, я стала работать только на себя, пробыла в Буэнос-Айресе еще четыре года, откладывая каждое песо, и вернулась сюда с приличной суммой.

— Ты говорила мне, с двумя миллионами.

— Где-то так.

— Если разделить на четыре, получается пятьсот тысяч долларов в год.

— В Буэнос-Айресе полно богачей. Я брала по три сотни за раз. Умножь это на четыре-пять раз за ночь — получаются неплохие деньги.

Уиллис кивнул. Если она зарабатывала пятьсот в год при средней выручке в триста за визит, значит, она спала с более чем с полутора тысячами мужчин в год. Примерно тридцать — тридцать пять в неделю. Она же сказала — пять раз за ночь, и так — каждую неделю. И все четыре года.

— Думаешь о порче товара? — она будто читала его мысли.

Уиллис промолчал.

— Послушай, но то же самое делала девушка из «Отсюда — в вечность». Помнишь эту книгу? Девушка с Гавайских островов?

— Я не читал, — ответил Уиллис.

— И фильм не смотрел?

— Нет.

— Ну... — Мэрилин пожала плечами и опустила глаза. — Она занималась именно этим.

«Полторы тысячи мужчин», — думал он. Прибавь еще год, когда она работала на Идальго, получится восемь-девять тысяч. Мэрилин Холлис перебывала в постели, считай, со всем мужским населением целого городка. Если только мужского. А может, среди ее клиентов были и женщины? Полицейские псы? Арабские скакуны? О Боже!

Он покачал головой.

— Значит, теперь ты уйдешь, — сказала она.

Он ответил не сразу. Затем спросил:

— И никто из них ничего об этом не знал?

— Если ты имеешь в виду?..

— Я имею в виду МакКеннона, Холландера и Райли.

— Никто из них ни о чем не знал, — тихо произнесла она.

— А Эндикотт? Ты ему не рассказывала?

— Ты — единственный, кому я рассказала.

— Ну и повезло же мне, — горько усмехнулся он.

Наступило молчание.

Она не сводила с него глаз.

— И что ты собираешься рассказать своему напарнику? — наконец спросила она.

— Разумеется, не это.

— Нет, я про бутылку... что я брала в руки бутылку.

— Я скажу ему все то, что ты сказала мне.

Казалось, он долго находился в нерешительности. Затем сказал: «Да», — и прижал ее к себе.

В комнате для допросов с Мейером и Хейзом сидел человек в наручниках. Это был весьма почтенного вида господин лет пятидесяти в спортивной коричневой куртке, бежевых брюках, кремовой спортивной рубашке, коричневых носках и коричневых мокасинах. Волосы на висках и усы начали седеть. На столе лежал «смит-и-вессон» 38 калибра.

— Я зачитал вам ваши права, — говорил Мейер, — и сообщил, что, если хотите, можете пригласить своего адвоката, а также сказал вам, что вы можете отказаться отвечать на вопросы, или можете прекратить отвечать на них в любой момент...

— Мне не нужен адвокат, — сказал задержанный. — И я отвечу на все ваши вопросы.

— Вы также знаете, что здесь на столе работает магнитофон и все, что вы скажете, записывается на пленку и...

— Да, я понимаю.

— И вы готовы ответить на вопросы, которые мы с детективом Хейзом зададим вам?

— Я же сказал, да.

— Вы хорошо поняли, что имеете право на адвоката, если...

— Я понял. Мне не нужен адвокат.

Мейер взглянул на Хейза. Тот кивнул.

— Назовите, пожалуйста, свое полное имя.

— Дженнингз. Питер Дженнингз.

— Скажите, пожалуйста, по буквам.

— Дженнингз. Д-Ж-Е-Н-Н-И-Н-Г-З.

— Питер Дженнингз, правильно? Второго имени нет?

— Нет, второго имени нет.

— Ваш адрес, мистер Дженнингз?

— Саус Ноултон-Драйв, 5318.

— Номер квартиры?

— 3-С.

— Сколько вам лет, мистер Дженнингз?

— Пятьдесят девять.

— Вы выглядите моложе, — улыбнулся Мейер.

Дженнингз кивнул. Мейер подумал, что он наверняка слышал эти слова много раз.

— Это ваше оружие? — спросил Мейер. — Я говорю о револьвере тридцать восьмого калибра «смит-и-вессон», модель тридцать вторая, известная под названием «Терьер двойного действия».

— Да, это мой револьвер.

— У вас имеется разрешение на него?

— Имеется.

— Для ношения или без выноса из дома?

— Для ношения. Я работаю в алмазном бизнесе.

— Был ли этот револьвер при вас... я снова говорю о револьвере «смит-и-вессон» тридцать второй модели, когда полиция вас арестовала?

— Да.

— И это произошло в три сорок пять сегодня днем?

— Я не смотрел на часы.

— Время, указанное в отчете об аресте...

— Если там говорится три сорок пять, значит, так оно и есть.

— И вас арестовали в кинотеатре «Твин Плаза».

— Да.

— По адресу Най гебридж-роуд, 3748?

— Я не знаю точного адреса.

— Там находится два кинотеатра — «Твин Плаза-I» и «Твин Плаза-2». Я правильно описываю то место, где вас арестовали?

— Да.

— И вы были в кинотеатре, который называется «Твин Плаза-I». Это так?

— Да.

— Вы держали в руке револьвер «смит-и-вессон» тридцать второй модели, когда вас арестовали?

— Да, держал.

— И недавно сделали выстрелы из этого оружия?

— Да.

— Сколько выстрелов вы сделали?

— Четыре.

— Вы стреляли в кого-нибудь?

— Да, в женщину.

— Вы знаете ее имя?

— Нет.

— А вы знаете, мистер Дженнингз, что женщина, сидевшая прямо за вами, получила четыре ранения — в голову и грудь?

— Да, знаю. Ведь это я в нее стрелял.

— Вы стреляли в женщину, сидевшую позади вас, это так?

— Да.

— Вы знаете, что эта женщина умерла по дороге в больницу?

— Не знал, но я рад этому, — ответил Дженнингз.

Мейер снова взглянул на Хейза. Магнитофонная лента тихо шуршала.

— Мистер Дженнингз, — теперь вопросы задавал Хейз. — Не могли бы вы сказать нам, почему вы в нее стреляли?