Питер Робинсон - За гранью

— Я пришла, потому что вы ее отпустили. Я не собиралась приходить. Не люблю полицию. Но вы ее отпустили.

— О ком вы, Кэнди?

— Да о жене этого маньяка, о них еще в газете писали.

— И что вы хотите сообщить?

— Они… однажды… понимаете, они…

— Они вас сняли?

Она опустила глаза:

— Да.

— Они были вдвоем?

— Да. Я стояла на улице, а они подъехали на машине. Договаривался он, а когда мы сговорились, они привезли меня к себе домой.

— А когда это было, Кэнди?

— Прошлым летом.

— Не помните, в каком месяце?

— Я думаю, в августе. В конце августа. Было еще тепло.

Бэнкс задумался. Сикрофтский насильник исчез примерно в то время, когда чета Пэйнов переехала оттуда. До того как Пэйн похитил Келли Мэттьюс, оставалось примерно полгода. Выходит, все это время он пытался удовлетворять свои желания, обращаясь к проституткам? Какова же тогда роль Люси?

— Куда они вас привезли?

— На Хилл-стрит. В дом, о котором писали газеты.

— Что было дальше?

— Ну, сначала мы выпили, они поговорили со мной, вроде хотели, чтобы я освоилась. Они выглядели отличной парой.

— А потом?

— Ну а как вы сами думаете, что было потом?

— Хочу услышать это от вас.

— Он сказал: «Ну, пойдем наверх».

— Только вы и он?

— Да… и я так сначала подумала. Мы пошли наверх в спальню, и я стала раздеваться. Он остановил — не хотел, чтобы я полностью все с себя сняла, я осталась в нижнем белье. Так было поначалу.

— И что же?

— Там было темно. Он уложил меня в постель, и тут я поняла, что она уже там.

— Люси Пэйн?

— Да.

— И она принимала участие в сексуальном продолжении?

— О да! Уж она-то в этом деле хорошо разбиралась.

— Может быть, она вела себя так, будто ее принудили к этому? Люси не показалась вам жертвой мужчины?

— Что вы, ничего похожего! Она руководила, ей все это нравилось. Она даже сама предлагала свои собственные штучки… ну, там, позы разные…

— Они причиняли вам боль?

— Да нет. Они, знаете ли, любили повеселиться, но при этом понимали, насколько далеко можно заходить в таких играх.

— И что это были за игры?

— Он спросил, не буду ли я против, если он привяжет меня к кровати. Обещал, что не сделает мне больно.

— И вы согласились?

— Они хорошо заплатили.

— И казались добрыми и заботливыми?

— Ну да.

Бэнкс в изумлении покачал головой:

— Продолжайте.

— Только не надо осуждать! — обиделась Кэнди. — Вы же меня совсем не знаете, понятия не имеете, на что приходится идти, чтобы выжить! Поэтому не надо.

— Не буду, — успокоил ее Бэнкс. — Продолжайте, Кэнди. Они привязали вас к кровати…

— Она зачем-то капнула мне на живот и соски горячим свечным воском. Было немного больно. Ну, вы, наверно, знаете…

Бэнкс не был искушен в использования горячего воска в сексуальных играх, но однажды капля со свечи случайно попала ему на ладонь, он помнил ощущение: горячая вспышка на коже, боль, но воск быстро остыл, затвердел, а кожа в том месте покраснела и припухла. В общем, ощущение не из приятных.

— Вас это напугало?

— Не особенно. Со мной происходило и кое-что похуже. Но самое главное, из-за чего я пришла к вам, — они действовали сообща. Как вы могли выпустить ее?

— Так у нас нет никаких улик, подтверждающих ее причастность к убийству тех девочек.

— Да неужто вы не понимаете? — с мольбой в голосе обратилась к нему Кэнди. — Она такая же, как он. Они делали все вместе. Вдвоем.

— Кэнди, я понимаю, что вам, вероятно, потребовалось немало мужества, чтобы прийти сюда, но ваш рассказ не может ничего изменить. Мы не можем арестовать ее…

— Вы хотите сказать, по заявлению какой-то проститутки?

— Я не собирался говорить ничего подобного. Вы согласитесь со мной, если выслушаете и обдумаете то, что я скажу. Вам заплатили за услуги. Они не причинили вам никакой боли кроме той, которую вы согласились терпеть. Сама ваша профессия предполагает некоторый риск. Вы понимаете, Кэнди?

— Но этот случай меняет дело?

— Да. Для меня. Но мы имеем дело с фактами, уликами. Я не сомневаюсь в правдивости ваших слов, но, даже имей мы запись вашей встречи на видео, это не подтвердило бы, что она убийца.

Кэнди, недолго помолчав, сказала:

— А они снимали на видео. Я видела камеру. Они были уверены, что я не замечу за занавеской, но я слышала какое-то жужжание, а потом, когда встала в туалет, разглядела ее: в занавеске была проделана дырочка.

— Мы не нашли никакого видео в их доме, Кэнди.

Но тот факт, что Кэнди видела камеру, заинтересовал Бэнкса. И снова он стал терзаться вопросом: где могут быть камера и кассеты?

— Стало быть, все зря? Мой приход к вам?

— Совсем нет.

— Да нет, зря. Вы не собираетесь ничего делать. Она так же виновна, как и он, а вы выпустили ее…

— Кэнди, то, что она участвовала в половом акте в качестве третьего партнера, не переводит ее в категорию убийц. Это не улика.

— Так найдите улики.

Бэнкс вздохнул.

— Зачем вы пришли сюда? — спросил он. — Послушайте, вы, девушки, никогда добровольно не приходите в полицию, чтобы помочь нам.

— Как понимать ваши слова «вы, девушки». Вы опять меня осуждаете?

— Кэнди, вы же сами сообщили, что вы проститутка. Вы продаете секс. Я не осуждаю вашу профессию, просто хочу знать истинную причину вашего прихода.

Она внимательно посмотрела на него, и Бэнкс разглядел в ее глазах столько житейской мудрости и… насмешки над ним, что ли… что ему захотелось употребить все свое красноречие, чтобы убедить Кэнди поступить в университет и получить диплом. Но… нет. Глаза потухли, выражение лица изменилось, стало печальным.

— Вы правы насчет моей «профессии», как вы назвали мое занятие, — сказала она. — Это очень рискованное дело. Риск подхватить дурную болезнь, подцепить нежелательного клиента — от которого тошнит. Такое случается постоянно. А бывает кое-что и похуже. Это наша жизнь. Эти хотя бы заплатили. — Кэнди подалась вперед. — Но когда я прочитала в газетах о том, что вы нашли в подвале… — Она слегка вздрогнула и передернула костлявыми плечиками. — Девушки пропали, — продолжила она, — их хотя бы нашли. А если пропадут такие, как я, их и искать не будут.

Бэнкс попытался возразить ей, но она отмахнулась:

— Ой, вы, конечно, скажете, что для вас не имеет значения, кого изнасиловали, избили или убили. Но случись кому-нибудь залезть в трусики школьницы, вы всё перевернете, но найдете того, кто на это осмелился. Но если это будет девушка вроде меня… ну… как бы это помягче-то… для вас это вряд ли задача первостепенной важности. Ведь так?

— Если в ваших словах и есть правда, Кэнди, то на это есть причины, — ответил Бэнкс. — И дело вовсе не в том, что нам такие дела безразличны.

Она заглянула ему в глаза своим изучающим взглядом и, казалось, оправдала его.