Сергей Ивлев - Деградация

– Как?! – воскликнул Чернов, перебивая Ивана. – Ты же не еврей даже! Или я чего–то не знаю?

Обстановка была сразу же разряжена, все, кроме Чернова, заулыбались. Иван рассказал свою историю получения эмиграционной визы.

– Все же странная штука жизнь, ребята, – глубокомысленно подытожил историю Ивана Старков. – Петя единственный из вас, кто хотел служить в милиции, но делал это не совсем правильно. А вы… Один, не сильно любящий армию, в итоге отмотал год в Чечне и теперь подался в МУР. Причем, о такой карьере изначально и не думал. А что, терять нечего, в принципе, правильное решение, вернуться… Тьфу ты! Уже говорил это сегодня.

– Я не планирую возвращаться, – отрезал Чернов.

– Ты аккуратней там, Леш, я это хотел сказать.

– Постараюсь…

– Второй, – продолжил Старков, – пришедший отсидеться от той же армии, совершенно случайно оказался самым перспективным молодым специалистом, но плюнул на все и решил свалить в Америку. Тоже сначала не задумывался о таком повороте, но тоже правильным решение выглядит. Ты–то никуда не собираешься?

– Петрович, – ответил на адресованный ему вопрос Кукушкин, – а кому и где я нужен? Мне уже за сорок, менять что–то поздно. Дети дома, жена там же…

– Мне сгодишься, если что. Серьезно, покупай костюм и приходи ко мне. Денег платят побольше, чем у вас там. Патриотизм на службе уже давно не в моде.

– Спасибо, Петрович, буду иметь в виду. Но пока я останусь там еще поработать. Надо на пенсию льготную доработать, три года осталось, ваши наверняка конвертами из–под стола платят, а это меня пока не устраивает.

Старков кивнул. Каждый задумался о своем, за столом повисла тишина. В конце концов, ее нарушил Старков:

– Знаете, хоть мы тут собрались по грустному поводу, я хочу выпить за всех нас. Думаю, Петя не обидится, ведь он тоже вас любил, и ему бы точно не понравилось, что мы тут по нему горюем и слезы льем. Да и на официальные поминки нас не позвали. Вы, безусловно, были лучшей командой, с которой мне доводилось работать когда–либо, и сами это прекрасно знаете. И я уверен, что наш общий результат работы всех вместе, и каждого из вас в отдельности, в том числе и Пети, хоть кому–то, но помог. И скорее всего, даже не кому–то одному. Поэтому, пока мы живы, никто из нас не должен терять этого понимания. Гордитесь тем, что вы служили и помогали простым людям, сейчас это, увы, не модно. Где бы не находились, и чем бы не занимались, оставайтесь такими ребятами, которыми я вас знаю.

Четверо товарищей дружно опустошили свои рюмки. Под хлебом пятой по водке пошла рябь, возможно от неосторожного движения кого–то за столом. А может это Блинов был где–то рядом и дал так понять о своем присутствии и одобрении этого тоста. Как бы то ни было, теперь это не имело большого значения. Петр Блинов, которого они все прекрасно знали, теперь всегда будет где–то рядом, оставаясь молодым навечно.

– Спасибо тебе, Петя, ты мне здорово тогда помог, – прошептал Иван.

Они просидели в кафе до глубокой ночи, видимо понимая, что в таком составе и с таким душевным единением им больше встретиться не суждено, так как путь каждого теперь лежал в своем, персональном направлении. Завтра Кукушкин, как всегда, будет гулять с детьми, слушать с улыбкой указания любимой жены, и заниматься другими хозяйскими повседневными делами, а потом начнет готовиться к очередной смене. Старков в стандартном костюме с бейджиком на груди будет весь день маяться от безделья в кабинете начальника охраны торгового центра, может быть, вспоминая былое. Иван будет пытаться распланировать ближайшее будущее, советоваться с Викой, может быть с Яковом Леонардовичем, инструктировавшего его о поведении в посольстве и ожидающего сведений о результатах. Чернов тоже точно знал, чем он будет заниматься в ближайшее время. Когда четыре заказанные машины такси ожидали посадки прощавшихся пассажиров у кафе, он сказал:

– И все таки, я возьму это дело на контроль.

Никто не стал ему больше возражать. Это все равно никого не вернет.

Полет проходил в штатном режиме. Иван смотрел в иллюминатор самолета, стараясь отвлечься от своих мыслей, наблюдая ледяные пики Гренландии, зрелище было действительно захватывающим. На синей океанической глади у берега виднелись еле заметные с высоты белые точки – айсберги, откалывающиеся от ледника. Еще совсем немного, и самолет полетит над континентальной частью Северной Америки, а там и до Нью–Йорка рукой уже подать, где его ждала пересадка на другой самолет. В России альтернативой Москве был если только Санкт–Петербург, да и то с большой натяжкой, зато в Америке их было не мало. Сиэтл, Сан–Франциско, Денвер, Вашингтон, Нью–Йорк, Бостон, Майами – это то, что сходу приходило на ум. Несмотря на разрекламированный Варшавским Нью–Йорк, Иван решил поискать счастья на другом побережье, вполне здраво рассудив, что его навыки могут пригодиться в Калифорнии. Жизнь и суета в большем мегаполисе его порядком утомила, в Нью–Йорк ему не хотелось, было желание попробовать что–нибудь другое. И он сделал выбор в пользу Силиконовой долины.

Позади осталось Домодедово, не сдерживающая слез сестра в сопровождении своего жениха, которая немного успокоилась только тогда, когда Иван пригрозил плюнуть на всю эту затею сразу и бесповоротно, даже не начиная, если та не прекратит плакать. Хорошо еще, что родители остались дома, иначе на общем грустном фоне он мог действительно прекратить путешествие, так и не начав. Теперь же, в летящем на десятикилометровой высоте самолете, он, хотя и не мог видеть их грусть, вполне отчетливо ощущал слезы близких ему людей на расстоянии.

А ведь всего–то без малого семь лет назад к нему вломился Артем Званцев с предложением, которое его в итоге привело на другой конец Земли. Теперь он отдалился от Артема, практически не общаясь с ним, хотя и не держал на того зла. Просто так сложилась жизнь. Всего семь лет назад он был наивным напуганным студентом, с надеждой на лучшее в родной стране, и куда все это делось… Тогда сама идея эмигрировать куда–либо заставила бы его покрутить пальцем у виска, сейчас же это не выглядело чем–то запретным и запредельным. Как минимум, правом жить там, где ему хочется, наделен каждый человек. А вернуться никогда не поздно. Только что–то много желающих снова поменять Америку на Россию не находилось. И достаточно скоро Иван узнает почему.

Иван поймал себя на мысли, что сейчас, улетая из Москвы, ему было совершенно не жалко покидать это место, город, в котором он родился и вырос, страну, скорее даже наоборот. Грусть вызывают только оставшиеся там близкие люди. Немного успокаивало то, что на воссоединение с гражданином США члены семьи могли претендовать без проблем, и Иван держал этот план в голове, потому через несколько лет за ним запросто последуют и родители, и его сестра с мужем, если такой у нее окажется к тому времени. То есть, родители, конечно, таким желанием хоть и не горят, но за своими детьми поедут и на край света, в этом Иван не сомневался, настрой же Вики был понятным и так.