Андрей Кивинов - Русская угроза

— А вы не могли бы у кого-нибудь узнать? Сами мы не местные…

— Спросите в городе… Не задерживайте.

Ну в городе, так в городе… Улыбнуться-то можно?

Я заметил одну закономерность. Если предприятие частное, тебе улыбаются так, что виден кариес на коренных зубах, а если бюджетное, кроме «не задерживайте!», ничего не дождешься. Хотя, казалось бы, — какая разница? Во втором случае пенсия вроде даже больше… Да и вообще стабильность.

Мы погружаемся обратно в «Ниссан» и отправляемся на поиски ветеринара. Увы, его визитки у нас нет, поэтому приходится прибегнуть к опросу местного населения.

Первый респондент, у которого мы притормозили, на житейский вопрос «Мужчина, а где у вас тут ветеринар?» испуганно огляделся и, вытянув шею, спросил: «Чо?» И, не дождавшись ответа, предложил купить у него женские сережки 583-й пробы. Хорошо еще, не вместе с ушами.

Второй оказалась пенсионерка, продававшая возле дома петрушку и лук на деревянном ящичке. Не знаю, может, в Ивангороде какой-нибудь другой язык вместо русского? Иначе чем объяснить, что на вполне житейский вопрос про ветеринара она стала рассказывать, какая сволочь у нее невестка. И что с таким поколением в 2012 году наступит конец света.

— Женщина, где ветеринар, спрашиваю?

— Да зачем вам ветеринар? Лучше лука купите. Лук хороший, этого года, только из парника. Сама растила… Не то что эта тунеядка проклятущая, пол лишний раз не подметет…

— Нам не нужен лук. Нам нужен ветеринар.

— Тогда укроп возьмите.

— До свидания…

Я понял, что местному населению нет никакого дела до нашей проблемы. И, кстати, еще не факт, что в режимном Ивангороде вообще имеется ветеринар.

И тут меня осенило! Надо просто найти тех, кто точно все знает.

— Минутку… А милиция у вас где?

— Да вон будка в двух кварталах. Сейчас налево, потом еще раз налево. Укроп будете брать?

Вот это другой разговор. А уж в органах точно подскажут, где принимает ветеринар.

Следуя полученным инструкциям, мы двигаемся в левом направлении и действительно через три минуты оказываемся у домика, напоминающего скворечник. Только вместо дерева он покоится на четырех сваях, словно Ивангород находится в зоне возможного затопления. Вдруг на Нарове цунами случится? То, что это здание милиции, подсказывает вывеска «Опорный пункт охраны общественного порядка». Ну понятно, почему опорный. Потому что опирается на сваи.

Притормаживаем, я предлагаю партнерам подождать.

— Это полиция? — кивает на «скворечник» Арни.

— Милиция. Высоко сидит, далеко глядит.

— Алекс, мой отец работал в полиции. Я хочу посмотреть на русских полицейских. Можно?

— Конечно. Возможно, им будет приятно.

Микко тоже пошел. За компанию. На всякий случай я взял с собой канарейку.

Мы поднялись по металлическим ступенькам, я постучал в оцинкованную дверь и дернул ручку.

Опорный пункт состоял из небольшого предбанника и комнаты площадью метров двадцать. В ближнем углу металлическая клетка со скамеечкой внутри, вроде той, что для канарейки, только гораздо больше — пара человек поместится спокойно. В дальнем — фанерный закуток с приоткрытой дверцей. Я узнаю очертания напольного унитаза. Чугунная воронка и две бетонные ступни. Судя по запаху, смыв отсутствует. Все основано на законах притяжения, как в Нарвской крепости, где вместо канализации пристройка на высоте сорока метров с дыркой в полу. В центре милицейского кабинетика два рабочих места. Столы, стулья, сейф, бюстик Дзержинского, вымпел за отличные показатели, забитая мусорка, несвежий пол, завеса из табачного дыма, мухи, кактус на подоконнике. Шансон из кассетника. Госучреждение.

За столами двое. Офицеры. В рубашках и галстуках. Лейтенант и майор. Молодой и не очень. Худой и полный. Лысый и волосатый. Сплошные антагонизмы. Кто они по должности, нигде не написано, но нам это и не интересно. У молодого на пальце печатка размером с таможенную печать, а на висящем на спинке стула кителе старшего — орденские планки за выслугу лет и боевые заслуги.

Пока я прикидывал, к кому лучше обратиться, Арви по привычке улыбнулся и почти без акцента выдал:

— Привет. Как дела?

— Дела в прокуратуре. А у нас протоколы и пятнадцать суток.

Ответил лейтенант. Как человек, работающий на государство, он нам тоже не рад. Взгляд словно у Анки из фильма «Чапаев». Когда она косит из пулемета бедных каппелевцев. Хорошо, что Арви не успел выучить русский. И не смотрел «Чапаева».

— Какие проблемы? — более миролюбивым тоном поинтересовался майор, видимо угадавший в нас заморских гостей, а не просто местных шаромыжников.

Я смело выступил вперед и в двух словах поведал о проблеме. Так и так, нужен ветеринар, чтобы получить сертификат для канарейки. Не подскажете ли адрес?

На несколько секунд после моего вопроса в помещении повисла тишина. Не сулящая ничего хорошего. Такая бывает перед смертельным номером в цирке. Разобьется — не разобьется?

— Так, я не понял… Вы на тачке? — наконец отозвался лейтенант.

— Да, — без утайки отвечаю я, — из Питера едем.

Лейтенант со скоростью футболиста, выбегающего из офсайда, выскакивает из-за стола и устремляется к зарешеченному окну.

— Эта? «Ниссан»?

— Да…

— А ничего машинка… Добрая…

Не нравятся мне что-то подобные гаишные эпитеты, ох, не нравятся.

Лейтенант вернулся к столу, но на стул не сел.

— Вы получили талончик на въезде в город?

— Купили, — подтверждаю и одновременно уточняю я.

— Неважно… А вы в курсе, что находитесь в пограничной территории и имеете право передвигаться только по одной улице.

— Разумеется. Не первый раз, так сказать…

— И почему же вы свернули?

Действительно ведь свернули. Метров на двести выскочили за контрольную полосу.

— Я же объяснил. Таможня попросила привезти сертификат для канарейки. А как, не свернув, нам найти ветеринара? Поэтому мы открыто и обратились к вам. Никаких государственных секретов выведывать не собираемся. Нам нужна просто бумажка, что вот эта птичка здорова.

— Меня абсолютно не волнуют ваши шпионские планы. Есть факт — нарушение установленного порядка прохождения пограничных территорий. Административное правонарушение. Если выяснится, что не просто нарушение, возможно уголовное…

— Но таможня… Можете им позвонить…

— У таможни свои задачи, у нас свои… А канарейка у вас или гонорейка, мне без разницы.

Да он, блин, поэт…

— Короче, нарушение серьезное, но, учитывая обстоятельства, могу пойти навстречу.

По опыту знаю, что шаги навстречу никогда не бывают безвозмездными. Особенно когда у провинившегося новая иномарка. Значит, есть чем загладить вину.

— Оформим все без протокола. С меньшими потерями.